Поле Колокола Три Раза. Лайнмен. Третья линия. Первый сезон.
Поле Колокола Три Раза. Тайтэнд. Четвертая линия. Первый сезон.
Поле Мост в Небо. Раннинг. Первая линия. Пятый сезон.
Треск старых потертых страниц. Целая череда смертей вдруг выплыла из вечернего воздуха и сгустилась вокруг нас – бесконечные Тайтэнды, Лайнмены и Раннинги, бесплотные, окружили нас и всматривались незрячими глазами в страницы памяти Квоттербека.
А он нашел нужную, вынул огрызок карандаша и перечеркнул знак вопроса напротив записи: «Поле Последней Анестезии. Тайтэнд. Третья линия. Пятый сезон».
Я посмотрел вниз. Там еще теплился оранжевый огонек.
– Если я не введу твой код, – сказал я, – ты останешься здесь и сможешь стать тем, кем хочешь.
– Не вздумай! – заорал из пещеры Тайтэнд.
Аттам его упакуй с этим звериным чутьем…
– Не вздумай! – повторил он и высунул из пещеры нос. – Поверь на слово, не надо самодеятельности… – Он криво усмехнулся и торопливо скрылся.
Квоттербек сидел молча и смотрел на небо.
– Я…
– Раннинг, – сказал он – так, что я вновь почувствовал – это не просто слово, это имя, настоящее имя, и принадлежит оно только мне.
Квоттербек осекся, потрепал меня по затылку и встал, выпрямившись во весь рост.
– Вихри придут завтра в шесть утра. Действуешь строго по правилам. У Солнца есть все шансы победить.
Картофелем дело не ограничилось. У Тайтэнда нашлись в запасе три кукурузных початка и банка варенья. Из кармана он извлек пакетик с какой-то трухой и тут же заварил ее в котелке. Запахло травами.
Вход в пещеру окончательно исчез – его заволокло ночной темнотой. Какое-то крылатое насекомое билось у костра, намереваясь нырнуть в него целиком, но своевременно останавливаясь.
Жаркие блики лежали на стенах. Я распаковал свой рюкзак, обнаружившийся в углу, и нашел там порядком измятый спальник.
Им я накрылся и поджидал результатов готовки Тайта, а тот все колдовал, растирая несчастную кукурузу то одним, то другим порошком.
– Хватит, а то от нее ничего не останется, – сказал Квоттербек.
Кукурузу Тайтэнд уложил возле костра и переворачивал то одним, то другим боком. Я наблюдал за ним и ждал свою порцию, потому что не ел с самого перехода, а голод всегда сказывался на мне не в лучшую сторону.
– Держи, – неожиданно дружелюбно сказал Тайтэнд и протянул два горячих желтых початка.
Квоттербек молча взял третий. Он явно не был против такой дележки.
Я взял кукурузу и спросил:
– Значит, транспортировочный код вбивать на троих?
Квоттербек лежал на спине и смотрел в потолок. Вместо него, почему-то смущаясь, ответил Тайтэнд:
– В сущности, нет… Я так. Посмотреть пришел.
И он обеими руками приподнял свою рубашку.
Там, где должно было быть сухощавое сильное тело, виднелась часть желтой стены. Что-то вырвало из бока Тайтэнда огромный кусок, оставив только часть ребер и совсем не оставив надежды на восстановление.
Он опустил рубашку и сунул мне какую-то банку.
– Штрафной гриб. Помнишь, мы его нашли? Я только часть съел, может, тебе когда пригодится.
– Выкинь, Раннинг, – сказал Квоттербек, не отрывая взгляда от потолка. – С тебя станется так же распорядиться…
До меня дошло. Квоттербек дал Тайтэнду возможность вырваться со штрафной и прожить жизнь на любой из пройденных линий. Тайтэнд эту возможность упустил, но ввалился в переход смертельно раненным – и еще живым. Мертвая зона не позволяла ему умереть, и он так и сидел здесь, поджидая… Он хотел увидеть, как я закину Солнце на Ветку.
Пока я сидел, оглушенный новостью, Квоттербек повернулся на бок и спросил:
– А откуда еда? Раз ты тут сидишь безвылазно?
– Раннинг Луны таскает, – с готовностью ответил Тайт и снял котелок с огня. – По горам прям прыгает… Проникся. Кстати, их тоже осталось только двое.
Утром Тайт дал мне хвост. Брать не хотелось, но он сунул мне этот хвост почти насильно…
– Стоп, – сказал Андрей. – Заговаривается.
Все зашевелились, предвкушая кофе.
– Нет, – удивленно сказал Раннинг. – Подождите…
– Только минуту, – попросил Андрей, наклоняясь над пультом.
– Кофе не будет? – поинтересовалась Анечка.
– Не успеем, – отрезал Андрей. – Дальше.
– Со слова «проникся», – подхватил лингвист.
– Больше мне рассказывать нечего, – ответил Раннинг. – Остальное вы знаете лучше меня. Добежал, запомнил код…
– Раннинг, – сказал Андрей, очень стараясь, чтобы прозвучало как имя.
Раннинг посмотрел на него – нехорошо посмотрел, таким взглядом, который уже ничего не выражает и обернут не вовне, а внутрь себя.
Это первая стадия, подумал Андрей. Теперь точно конец, никакой сон не поможет. Ему показалось, что бессмысленно стоять здесь и пялиться на колбу, что нужно скинуть халат и пойти… вымыть руки. Но Раннинг закрыл глаза и продолжил – темные пятна крови с каждым словом вырывались из его рта, как пар в холодную погоду.
У меня было пятьдесят пять секунд. Вихрь шел с юга, и Солнце лежало рядом, черно-красное, как свалившийся только что с неба метеорит, и такое же горячее, наверное. Под ним трескалась земля, вот что.
Квоттербек стоял сосредоточенный и серьезный. Губы-шрам…
Мы не прощались, не говорили никаких слов, да вообще… вели себя так, словно впереди еще сотня линий. Тайтэнд болтался у входа в пещеру. Жить ему оставалось не больше минуты – или меньше, потому что я должен был справиться быстрее. После того как Солнце и Луна окажутся на Ветках, поле Последней Анестезии закроется для Игроков навсегда, переходы превратятся в прогулочные аллеи, мертвые зоны потеряют свои свойства… Поле превратится в банку, с которой рачительный хозяин изредка стирает пыль в ожидании знаменательного дня, когда придет время снять ее с полки, распаковать и полакомиться тем, что внутри.
Тогда я всего этого не осознавал, конечно. Просто знал, что после пятого сезона поле закроется.
Вихрь показался – лилово-белый, словно венами опутанный. Он шел медленно – я знал, что на той стороне так же ожидает своего, красно-черного, Раннинг команды Луны.
Ветка торчала впереди. Казалось – рукой до нее подать. Я думал о будущих Матчах, о том, что, наверное, мне хватит пары дней, чтобы снова прийти в форму и снова оказаться на первой линии перед новым Квоттербеком.
Вихрь шел – пенная его шапка подползала под наши ноги.
– Давай, Раннинг, – приглушенно сказал Квоттербек.
Я обернулся. Рыжий невыносимый Тайтэнд кивнул мне и сделал жест, по которому было ясно, насколько он низкого мнения о моих способностях. Глаза у него были прозрачные и темные.
Пенная шапка Вихря доползла наконец.
– Пошел! – крикнул Квоттербек, потому что ветер поднялся оглушительный.
Он дотянулся рукой до моего шлема и захлопнул пластину шилдкавера – я о ней совсем забыл. А в следующую секунду меня придавило такой тяжестью и болью, что… что я без проблем могу терпеть то, что
