Преподобный Фитцджеральд побледнел. После того как Майк произнес имя отца О'Брайена, он не слышал ни слова.
Они заодно, подумал Фитцджеральд. Если бы это было не так, Росси никогда бы не произнес его имя.
Фитцджеральд резко встал и опрокинул то, что оставалось у него в бокале. Он сбежал из комнаты прежде, чем Майк успел посмотреть на него так, посмотреть так, как смотрит отец О'Брайен. Так смотрят на грешника.
Ты сбился с пути, говорил этот взгляд. Ты преступил, и ты обречен.
— Это ты, Фран? — спросила Маргарет Фитцджеральд.
Майк подошел к двери, чтобы услышать ответ Фитцджеральда, но никто не отозвался. В самом низу лестницы, согнувшись, стоял человек, и Майк слышал только его тяжелое дыхание.
ГЛАВА X
На следующее утро, когда Майк покинул свою квартиру, преподобного Фитцджеральда нигде поблизости не было видно. Это было странно, так как по субботам, а это было субботнее утро, священник усердно трудился на маленьких цветочных грядках возле дома. Майк, внимательно прислушиваясь, стоял на террасе. Город был полон утренних звуков. Где-то жужжала газонокосилка, издалека доносился скрип роликов об асфальт. Откуда-то со стороны Железнодорожной улицы чуть слышались звуки разыгрываемой кем-то гаммы, а сзади, из квартиры преподобного Фитцджеральда, долетал неровный стук пишущей машинки. В общем, подумал Майк, нормальное субботнее утро. Но где же Фитцджеральд? Не хватало щелканья садовых ножниц священника. Майк пожал плечами и спустился со ступеней террасы. Это его не касалось. Если священник проводил время, вырезая бумажных кукол в одеждах Папы, — это не должно заботить Майка.
В другое время, в другом месте Майк нашел бы человека, наделенного властью, пошел бы к нему и сказал: «Ваш священник болен. Он не может вести за собой людей, он потерял свой путь». Но в Пейтон- Плейс субботним июльским утром Майк только пожал плечами и пошел на улицу Вязов. Через год после того, как он переехал в Пейтон-Плейс, на городском собрании он научился искусству не совать свой нос в чужие дела — это был не легкий опыт. Тогда он предпринял попытку высказать свое мнение о делении города на зоны. Когда он закончил, встал какой-то мужчина и смерил его взглядом с головы до ног.
— Ваша фамилия есть в списке голосующих в этом городе, мистер?.. — Он произнес свой вопрос медленно, растягивая слова, а конец вообще проглотил, будто забыл фамилию директора школ.
И тогда Майк понял. Он понял, что привилегией прямо критиковать и вносить поправки пользуются только старые жители, а под «старыми жителями» города подразумеваются люди, чьи бабушки и дедушки родились в Пейтон-Плейс. Майк посмеялся над этим обстоятельством, но более попыток критиковать и вносить предложения не предпринимал. Он удовлетворился увиденным и сознанием того, что на первом для него городском собрании приобрел двух друзей — Сета Басвелла и Мэтью Свейна.
Теперь, проходя мимо здания, в котором помещалась редакция «Пейтон-Плейс Таймс» Майк заглянул в большое окно, отделяющее кабинет редактора от улицы. Сет сидел за своим столом, а напротив, на стуле для посетителей, сидела Эллисон Маккензи. На ней было накрахмаленное хлопчатобумажное платье и, кроме того, белые перчатки. Удивленному Майку удалось непринужденно махнуть рукой Сету, и он пошел дальше в «Трифти Корнер».
Очень многим в Нью-Йорке, подумал он, и многим в Питсбурге нелегко было бы поверить, что Майкл Росси наконец влюблен. Не просто влюблен, но и обольщен тридцатипятилетней вдовой у которой есть дочь пятнадцати лет и которая за два года благосклонно позволила ему, может быть, дюжину раз провести с ней ночь. Более того, он хочет жениться на этой вдове, но она уже второй год тянет с ответом. Майк улыбнулся. Есть мужчины, которые готовы вечно ждать любимую женщину, но он никогда не принадлежал к их числу. Есть также мужчины, которые не претендуют на свою женщину физически, пока они законным образом не оформят отношения. Но и к их числу Майк никогда не принадлежал. Майк весело признал, что он, как говорили в Пейтон-Плейс, повязан и совсем потерял голову. Он готов ждать Конни, даже если на то, чтобы принять решение, ей потребуется пятьдесят лет.
— Вот такой он я, — сказал Майк, входя в «Трифти Корнер».
— Какой? — рассмеялась Констанс, отложила в сторону газету и подошла приветствовать его.
— Повязан и совсем потерял голову, — сказал Майк и наклонился поцеловать ее запястье.
Констанс потрепала его по затылку.
— Хорошенькие вещи происходят в деловой части города среди бела дня, — шепнула она.
Он мог с такой легкостью делать такие мелочи, как, например, целовать ее запястье или кончики пальцев, что это вовсе не казалось принужденным или заранее спланированным. Однажды он поцеловал ее ступню, и Констанс мгновенно ощутила сильнейший прилив сексуального желания. Первое время ее смущали его непривычные ласки, они напоминали Констанс любовные сцены из упаднических романов. Казалось, подобные проявления нежности не соответствуют мужчине таких размеров и такого темперамента, как Майк.
— С тобой вся проблема в том, — говорил ей Майк, — что все твои представления о мужских ласках взяты из книг в тонкой обложке и из голливудских фильмов.
Констанс тогда посмеялась и решила, что это глупо с ее стороны — реагировать на поцелуй в запястье как на что-то необычное.
Теперь же она не смеялась. Она провела кончиками пальцев по его коротким, жестким волосам на затылке и хрипловатым голосом сказала:
— И я тоже.
— Что?
— Повязана и совсем потеряла голову, — сказала Констанс.
— Хватит, — сказал он, — а то я забуду, что сейчас утро рабочего дня и я нахожусь в отделе женской одежды «Трифти Корнер». Где кофе?
— Все готово, — сказала она. — Сейчас будет.
Констанс принесла на один из пустующих прилавков чашки и блюдца, а Майк пошел в заднюю комнату за кофейником. Оперевшись о прилавок, они пили кофе и ели каштаны.
— Я видел Эллисон в кабинете Сета, — сказал Майк. — Что она там может делать?
— А ты не помнишь, что ты ей посоветовал пару месяцев назад? — спросила Констанс. — Ты сказал, что для начала писательской карьеры лучшее место — газета. Она отправилась просить у Сета работу.
Майк рассмеялся.
— Ну, когда я это говорил, я совсем не имел в виду «Пейтон-Плейс Таймс», — сказал он, — однако для начала это неплохо. У Эллисон фантазия побогаче моей, если она решила обратиться к Сету. Я думаю, на что-нибудь она его уговорит.
— Мне так не кажется, — сказала Констанс. — Писание статей на светские темы для еженедельной газеты маленького городка — это совсем не то, что я хочу для Эллисон.
— А что же ты тогда хочешь?
— О, — неопределенно произнесла она. — Колледж, на какое-то время хорошая работа, а потом брак с преуспевающим человеком.
— Может, Эллисон этого не хочет, — предположил Майк. — У нее талант, а я твердо верю в то, что если есть талант, его необходимо развивать.
— Чтобы писать о том, что мистер и миссис Те-то нанесли визит мистеру и миссис Тем-или-Другим, большого таланта не требуется. Это я о репортажах, которые печатает Сет.
— Это для начала — сказал Майк. — И потом, как я уже говорил, — «Пейтон-Плейс Таймс» — совсем не то, что я имел в виду, когда советовал Эллисон поработать в газете. Но на пока подойдет.
— Я не собираюсь волноваться на этот счет, — сказала Констанс. — Ей еще два года учиться в
