если бы он ввязался в драку и пострадал, интересно, стала бы она его жалеть? А если бы он погиб? Она, безусловно, горевала бы, но не столько по нему, сколько по своей разноцветной рыбке, по своей несбывшейся мечте. Ну а женщины? Те сказали бы, что он проиграл и в море, и на суше. Погорюют немного, потом забудут. Грусть в нашем веке непродолжительна… Да и с какой стати им горевать из-за него? Кто он для них? Был попутчиком, да и то неудачным. Проигравшим моряком. Так, пожалуй, скажет тот мужчина, да и, наверное, будет доволен тем, что избавился от Саида.
Внутри палатка была удобной, пол из тонкой пленки, укрепленной снаружи колышками, посредине металлический столб. Он специально поставил палатку у самого моря. При желании можно поиграть сыпучим песком, посмотреть, как вздымаются и опускаются сверкающие волны, послушать их монотонные стоны — такую приятную его душе музыку.
Из кафе донеслась песня Фейруз[3] «О Мария, ты свела с ума капитана и всех моряков, о Мария, ты свела с ума капитана». Он не был капитаном, и не было ему суждено им стать, но песня эта — как она выражала душу моряка и душу моря! Красавица только тогда докажет, что она действительно красива, если может околдовать самого капитана. Капитан только на море хозяин. В море он полный повелитель. Кто с ним сравнится? Капитан — это благородство, это достоинство, это смелость и великодушие. Ведь, прежде чем стать командиром корабля, он проходит сквозь бурю, смертельные опасности, ощущает дыхание смерти, ее объятия, учится побеждать ветры и волны, познает законы моря. Получив боевое крещение, он становится любимым сыном бездны. В разгар шторма, когда дождь сечет обшивку корабля, когда ветер хлещет в лицо и едва не выдирает волосы с корнем, когда рвутся канаты и судно превращается в щепку в руках урагана, — в такую непогодь не случай приносит спасение, не брань или молитва капитана, не то, как он управляет командой — силой или мольбой. И то и другое бесполезно. Что толку от кнута или слов?! Только жизнь, жизнь капитана, его хладнокровие и решительность способны вдохнуть во всех волю к победе, без слов заставить всех подчиниться. Моряки — это одна семья. Встречаясь со смертью, они борются за жизнь и, только сплотившись, могут бросить вызов природе, коварные силы которой в едином порыве обратили свой гнев на моряков. Человек может совершить чудо. Он либо опускает руки и гибнет, либо рычит, как истыканный стрелами лев, и сопротивляется. А что же капитан? Он царь, полновластный правитель племени, находящегося на корабле. Он легендарный вождь, рожденный быть рыцарем. Море — тоже царь, его свита — это все силы природы. Перевес на его стороне: вода — это его царство, а человек — пришелец, завоеватель. Оружие человека лишь корабль, плавающая деревяшка, на которой он стоит, до боли вцепившись в нее руками и ногами. Если ветер его испугает, он сломлен, если сорвет, он погиб, а если сумеет своими звериными когтями выцарапать ему глаза или вырвать сердце, судно уйдет на морское дно, унесется в небытие. В этой схватке главное для человека — неустрашимость. Опираться на силу в таких условиях — глупо и неразумно, если сила не рождена уверенностью в победе… Убежденность и сила духа в смертельном бою — близнец храбрости, ее внутренний двигатель. Капитан, прежде чем стать таковым, претерпевает все эти ужасы, его капитанское звание, подобно стали, проходит закалку огнем и водой, мужество обретается годами страданий.
Моряк, даже такой опытный, как Саид, не умеет оценивать явления и расставить все по своим местам. Он способен лишь воспринимать их своими чувствами, он может верить, любить, боготворить, может даже ненавидеть своего капитана, опираясь на свои чувства. Он способен убить капитана, но не может не уважать его. Капитан, к которому с пренебрежением относятся его матросы, — не командир, Капитан — это своего рода божество в храме, а эпипаж — его поклонники. Как бог всесилен всегда и во всем, так и капитан с его проницательностью, храбростью и отвагой во время шторма поднимается в глазах всей команды на недосягаемую высоту. Если капитану довелось полюбить, то нет и тени сомнения в том, что его избранница настолько очаровательна и красива, настолько властна и обладает сильным характером, что только ей одной под силу увлечь самого капитана.
«Да, капитан — это все, иначе он не стал бы капитаном», — подумал Саид, и вновь нахлынули воспоминания, слова невысказанные, но живые, пульсировали в его сердце. Моряк всему этому верит, потому что он сам дитя испытаний и риска; и поэтому он знает, что нерешительность несвойственна капитану, этого слова нет в его словаре. Капитан может и должен уметь творить чудеса, более того — он сам всегда стремится к великому чуду: объединению всех моряков в борьбе, превращению экипажа в единую, священную для всех ее членов семью, и он ее глава. Но как добиться этого? Любовью. Капитан должен любить гордо, не питать ненависти, но и не проявлять слабости перед любой подлостью. В самые трудные минуты, заведомо рискуя, он должен, отвергая ложь и фальшь, быть правдивым, откровенно высказывать свое мнение. Капитану известно, что дорога в рай пролегает через чистилище; и он должен очищаться адским пламенем ежеминутно, но по закону моря он не должен при этом и отказываться от земных грехов. Наоборот, он должен вкусить их во всем разнообразии. Когда же придет час смерти, он должен, мобилизовав всю свою волю и решимость, не отвергать смертельный яд, преподнесенный ему в жемчужной чаше выплывшей из пучины богиней моря. Он не может отказываться от испытания, каким бы оно ни было, но при этом он, капитан, обязан быть выше всего происходящего, подобно тому, кто стоит рядом с грехом, но сам не грешит, кто, презрев опасность, бросает вызов смерти, чтобы возродиться снова в каждом шторме, и, насладившись радостью и ее безумствами, становится истинно великим творцом, достойным трона своего особого царства; он не пользуется своим положением, чтобы унизить окружающих его мужчин; не соперничает с ними в таких вещах, в которых капитан обычно стоит выше по природе вещей. Он учитель, его уроки — это его поступки, его молчание, звучащее медным набатом в самый кризисный момент, в самой напряженной тишине, его сдержанные жесты, гордое мужество, цель которого — подняться на более высокую ступень и поднять с собой моряков — учеников сегодня, учителей завтра. Ради чести своей профессии, ради благородной миссии быть капитаном — а это награда его и крест — он должен знать и рай, и ад, быть верным другом тех, кто вместе с ним совершает это плавание по голубой воде, когда море спокойно, или по черной воде, когда море бушует.
Он должен любить мятежных и покорных, удачников и неудачников, потому что, проходя сквозь тяжкие испытания На протяжении всей своей моряцкой жизни, моряки становятся очень чувствительными, очень человечными, каждый по-своему проходит свое очищение, но все они равны перед грехом и женщиной. Сокрушая с помощью воли и разума наивность своих моряков, капитан превращает их в сильных союзников, предоставляет морякам возможность выбора — они готовы в любую минуту подняться высоко или низко пасть, поглощенные целиком страстной любовью к морю, которая, покоряя, делает их свободными, очищает их души от оков страха.
В долгом-предолгом плавании моряк мечтает о женщине, он находится в море, а сердце тянется к берегу, к ней. Ради нее одной он выдерживает кнут запрета, оставляющий рубцы на его спине. Обнимая женщину, моряк мстит ей за пережитое губами, пальцами, всем своим телом, жаждущим безумного мига страсти и отмщения. Он познал грех и зло, опасности и скитания в безбрежной водной пустыне, испытал терзающий душу голод плоти, был смелым и стойким в море, а в женских объятиях становится сгустком жгучего чувства страсти.
Капитан испытывает двойной гнет этих страданий, ибо обязан избегать всего, что может его унизить, подорвать его престиж; он больше других ценит женщину, и женщина тоже знает ему цену. Встретившись, они взмывают туда, где услада граничит со смертью, в том обоюдном порыве, который способен каждого из них свести с ума.
Фейруз поет: «О Мария, ты свела с ума капитана и всех моряков».
Саид слушает и, очарованный, застывает, погружаясь мыслями в полный колдовства мир русалки, которая не пришла к нему прошлой ночью, и думая о том, что невинности нет оправдания ни перед аллахом, ни перед шайтаном. Он в своей палатке. Полог откинут, он смотрит на мир, будто вкушает вино из двух кубков: в одном оно приятное и холодное, в другом — такое жгучее, что сердце плавится. Золотом звенит музыка слов в безграничном пространстве лунной ночи. Пошепчи в такую ночь, и тебя будет слышно далеко. Когда раздается песня Фейруз под плывущей в небе полной луной, ты чувствуешь: голос ее исторгает из твоей груди такие вздохи, какие могут вырваться лишь в минуты высшего счастья. И если ты не разорвешь свою рубашку в экстазе, благоговея, не падешь на колени, то лишь потому, что это несовместимо с поведением человека в обществе. Но это опьянение не исчезает, оно забивается в глубь тебя, и ты чувствуешь, как дрожит твое тело, как пляшет твое сердце, как всего тебя охватывает безграничное счастье. Возблагодари тогда господа, скажи что-нибудь такое же славное, как луна, такое же
