– Ты тут главный, – спросил я на выходе в город какого-то молодого хмыря в тёмно-синем балахоне.
– Нет, но… э-э-э, – похоже мой внешний вид плохо действует на дикцию собеседников, чё-то они сразу начинают запинаться, – что надо, – наконец выдавил юноша.
– Там с нами манагер… как его… Ронтир. Он выпал из седла.
– Магэрр.
– Что?
– Это не ты его? – прищурился хмырёнок.
– Ты не умничай, лучше скажи, где тут лекари?
– А ты что, самый главный?
– Начальство – вон там, в возке.
– Вот с ними я и поговорю.
Да и хрен с тобой! Что мне, действительно, больше всех надо?
– Сначала Ургк так…
– Бах! – схваченная со стола писца здоровенная книга полетела в дальний левый угол комнаты.
– А за ним Рым вот так…
– Бух! – я подхватил стоящую на полу кадку с каким-то фикусом и запустил её в правый угол залы.
– Ну а следом за ними я. Схватил дерево, и-и-и,.. – я отвёл руку с оглоблей, изображавшей древесный ствол, а потом перехватил её и размахнулся.
– Бым! Дым-дым! – послышалось сзади.
Блин! Я и забыл, что там стояли четверо стражников, которые меня сюда привели. На пол посыпались алебарды. Двое, видимо самых опытных, забились в дальний угол, ощетинившись своими железками. Остальные, не такие отчаянные, рухнули на колени, прикрыв головы руками. Канцелярские крысы… ну, они крысы и есть… все трое юркнули под столы.
– Всё! Всё!
– А? – я обернулся.
– Всё! Спокойно! Я всё понял! – простёр пред собой руки истмагэрр Ульвард, будто святой, собравшийся укротить буйство стихии.
Ист- – это наподобии просто магэрра, только назначенный королём и подчинённый ему напрямую. Именно этот внушительный дядька с аккуратной бородкой, чем-то напоминавший испанского идальго, был правителем Лортона и вершил здесь свой суд, а сейчас проводил дознание.
– Значит, ты вырвал дерево и бросил в разбойников.
– Да Ваше…
– Превосходительство, – поправил меня выбравшийся из-под стола секретарь.
– Прдительство, – старательно повторил я.
Правитель поморщился, но героически продолжил допрос:
– А дальше?
Я быстро перехватил свой посох.
– Стой! Как тебя…
– Шэрх, – услужливо напомнил секретарь.
– Шэрх, тебе обязательно нужно каждый раз хвататься за дубину? Что, на словах объяснить нельзя?
– Так это… ваше псдительство… я из тех слов, что этот читал, – указал я в сторону трясущегося под столом писца, зачитывавшего до этого чужие показания, – и половины не понял. Показать – оно надёжнее!
– Хорошо. Ювэн, кончай труса праздновать! Вылазь немедленно наружу, за что я тебе плачу!.. Читай! – рыкнул вельможа на стряпчего, когда тот занял своё место.
– А ты, Шэрх, говори только 'да' и 'нет'. Если чего не понял – переспрашивай. Уяснил?
– Угу.
И понеслась. Писец читал, я поддакивал.
– И последнее, – произнёс истмагэрр, когда вопросы иссякли, – что там случилось с магэрром Ронтиром?
– Он выхватил меч, и я ткнул его… несильно.
Я тут же показал на примере шкафа, как было дело.
– Бум! Кряк! – одна из дверок хлипкой мебели разлетелась в щепы.
– Хвати-ит! – зарычал Ульвард.
Прям, как тролль. Уважаю.
– Что ещё по этому делу.
– Ещё два свидетеля, Ваше Превосходительство! – бодро отрапортовал секретарь.
– Кто они?
Будто по заказу двери зала отворились, и взору правителя Лортона предстала живописная картина… Если мне, чтоб войти в зал, пришлось пригнуться, то Ургку с Рымом, чтобы посмотреть, что творится за дверью, пришлось согнуться чуть ли не в три погибели.
– В-вот они, – заикаясь промямлил секретарь, глядя на оскаленные рожи.
– Эти-и! – взревел граф, – На хрен! Эти-и-х… Всех во двор! И этого, и этих! Всех! Мать его!
Видимо вельможа со всей очевидностью осознал, что допроса ещё двух троллей его резиденция точно не выдержит.
– Как скажете, Ваше Пдительство! – взял я оглоблей 'на караул', как доблестный страж, а потом послушно потопал туда, куда нас всех только что послали.
М-мда, может, и не надо было будить в этом истманагере зверя. А впрочем… Какая, нафиг, разница. Что нас, в Сибирь что ли сослали? Ну, объявил граф свою волю: отправить троллей таких-сяких, разгромивших его торжественный зал приёмов… И чего там такого ценного, против резиденций наших скромных российских слуг народа убранство этого помещеньица и явно не тянуло… Не-е, ну, может, шкаф там был антикварный, или фикус… По мне так и хорошо, что заменили эту рухлядь, впрочем насладиться зрелищем обновлённой обстановки мне теперь вряд ли удастся. По приказу вельможи охрана меня туда теперь и на выстрел катапульты не подпустит. Если, конечно, я не собираюсь брать дворец приступом. А оно мне надо?
– Шэрх, что задумался? – окликнул меня Ювэн, я взглянул на писаря и невольно ухмыльнулся.
Спокойно смотреть на его фигуру не было никакой возможности: или давиться от хохота, или рыдать от жалости. Нет, скажите на милость, ну кто додумался напялить на это щуплое тело доспехи и шлем, которые, будь они самую малость побольше, пришлись бы и мне в пору.
Теперь бедолага являл собой живую карикатуру на нарилонского воина… Нарилон (тоже ударение на последний слог) – это как раз то королевство, в котором мы имели счастье находиться.
Нет, вообще Ювэна в его облачении нужно было видеть. Описать всё это, чтобы не затрясться посреди рассказа в порыве безудержного хохота, было невозможно. Несуразно огромная железная бочка панциря, напяленная на тщедушное тело, на голове – здоровенный жбан шлема. И из всего этого металлолома… доспехи, кстати были 'не первой свежести', и писарю, несмотря на его старания, так и не удалось довести их до зеркального блеска… Так вот, из всей этой груды железа торчат тоненькие ручки и ножки. Ну как тут не расхохотаться?!
Правда, наш начальник… экспедицией руководил именно Ювэн… постарался, как мог, чтобы железки на нём не болтались: надел пару, а то и тройку, подшлемников и столько же телогреек… или как они там называются? Стегач? Фигач? А-а-а, да какая разница! Факт, что от писарчука теперь валил пар, как из парилки, в баню ходить не надо. Периодически малый снимал с головы шлем со всеми причиндалами, вытирал вспотевшее лицо, но потом опять героически нахлобучивал это орудие пыток обратно. Видимо до печёнок проникся мудростью, что солдат должен стойко переносить тяготы и лишения воинской службы.
И ладно б, если только Ювэн был таким несуразным. Остальные участники похода были ничем не лучше. Взять хотя бы сержанта Гарса. Нет, доспех на нём сидел, как влитой, и комплекция воина тоже была
