и знал!', или что-то в этом роде. Просто, от того, что эта канцелярская крыса напишет потом в отчёте, для каждого много зависело. Только не для меня:
– Слышь ты, Чебурашка ху… хренова, ты что совсем о… опупел?! Гонишь нас в этот грёбаный лес, где темно, как у фырга в жопе. Ты что, ё… м… нехороший человек, совсем еб… чиканулся, ёкарный папуас!
Нет, наверное, папуаса я напрасно приплёл,.. вдруг спросят: 'что это такое?'… поди, потом, объясняй. Но никто и слова не вякнул, потому что я был зол, очень зол, а голодный тролль в гневе просто-таки страшен. Уж поверьте мне на слово.
– Слышь ты, м… чудила…
– Бум! – совсем лёгкий удар оглоблей по спине.
– Дум! – теперь по шлему.
– …Всё уяснил, крыса канцелярская?!
– Ы-ы-ы, – часто закивал головой Ювэн, и я подумал было, что она у него сейчас отвалится.
– То-то же, – я развернулся.
Пора спать укладываться, а лежанка ещё не готова.
– Э-э-э, я хотел спросить, – прозвучал в ночной тиши сбивающийся голосок стряпчего.
– Что-о-о? – рыкнул я.
Как же меня всё это достало!
– Чебурашки – это кто?
– Это такой маленький гнусный зверёк с большими ушами,.. как у тебя.
Ювэн действительно был слегка лопоух.
– На себя бы посмотрел, – буркнул себе под нос писарь, думая, что я не услышу.
– Шух, шух, шух, – я поскрёб рукой свой лохматый 'локатор'.
Что тут скажешь? Уел, хмырёнок.
– Ладно, все помнят, что нужно делать?
Воины дружно закивали.
– А ты, Гарс? – накинулся я на сержанта, который угрюмо пялился на меня.
Тот ещё больше нахмурился, но тоже кивнул.
– А ты чего лыбишься, Власт? Весело? Тогда пошли, будет ещё веселее, – и мы втроём, я, егерь и его сын Нартал, направились к тёмной громаде леса.
Буквально несколько шагов и оставшийся позади отряд растворился в пелене предрассветного тумана.
– И этот мальчишка – разбойник? – удивился Нарт, увидев первого оглоушенного мной злодея.
– Тихо ты, – зашикали мы на него.
– Не видишь, зелёные рубаха и штаны, по-твоему, это что? – поинтересовался у сына егерь.
– Бум! – ещё один дозорный валится на траву.
– Дум! – по кумполу тому, что спит.
Тщательне?е надо нести службу, а не дрыхнуть на посту. Можно подумать их вдвоём в секрете оставили просто так. А то устроились: один спит, второй караулит. Бодрствовали бы оба, хрен бы я к ним так легко подкрался.
– Вяжи этих и потом вызывай подмогу, – бросил я егерю.
– Я уж сына послал за нашими, думал – пора, – удивлённо откликнулся тот.
– Тогда я в лагерь, вдруг кто поднимет тревогу.
Да нет, полнейшая идиллия, тишь да гладь, будто это не бандюганы, а туристы на отдыхе.
– Караул! Облава! – заорал какой-то бородач, когда наши стали ломиться через кусты, окружая разбойничий стан.
Получив от меня тычок оглоблей в живот, крикун тут же заткнулся.
– А ну, выходь! – гаркнул я в темноту проёма, высадив дверь очередной землянки.
– Не убивайте, мы не разбойники, – послышался испуганный женский голос.
– Вылазьте все на свет, там разберёмся!
– Никому не двигаться, а то зарежу девчонку! – воспользовавшись неразберихой, один из злодеев захватил заложницу.
Я сделал пару шагов, обходя разбойника справа.
– Я сказал, ни шагу! – завизжал бандюк, – Тебя, образина, это тоже касается!
А вот за 'образину' ты сейчас ответишь, чисто конкретно. Я кивнул Ургку, тот, поняв меня с полувзгляда, стал заходить вражине сзади. Словно что-то почуяв, тот быстро обернулся.
– Я ска…
Не знаю, что он там ещё хотел вякнуть, потому что удар оглоблей в ухо оборвал его речь на полуслове.
– Хрясь! – это Ургк опустил на голову оглоушенному, но не успевшему упасть супостату свою дубину.
Как всегда не рассчитал, мозги брызнули во все стороны. Нет, чтоб слегка пристукнуть. Хорошо, хоть девчонка не пострадала.
– Ы-ы-ы! – завывая и трясясь от страха, она бросилась к какой-то женщине.
– Шэрх, вы так всех бандитов перебьёте!
– Ну и что?
– Как что? Это неправильно, их надо судить, по закону.
Всё бы ему в судах заседать. Крючкотвор!
– Ювэн, я не пойму, ты кого защищаешь – честных людей или разбойников?
– А я тебе говорю, Шэрх, что мне сначала нужно написать отчёт, – упёрся стряпчий, как баран в новые ворота.
– Пошёл ты со своими отчётами…
В общем, я доходчиво… надеюсь, что очень доходчиво…объяснил этому бестолковому Чебурашке, куда он должен пойти со своей писаниной и в какое место её себе засунуть.
При этом орал я так, что в резиденции графа дрожали стёкла. При чём тут резиденция? Так ведь именно сюда во двор мы и пригнали самих разбойников, освобождённых пленных и три подводы с награбленным добром.
– Что здесь происходит?! – высунулось из окна недовольная физиономия истмагэрра Ульварда, – Что это за люди? – кивнул он в сторону набившейся во двор толпы народа.
– Пойманы в разбойничьем лагере! – бодро отрапортовал Ювэн.
– И все бандиты? Включая женщин и детей? – усомнился граф.
– Это всё Шэрх, – не преминул наябедничать на меня писарчук… Ах, он – змей! – Говорил я, не надо всех в город тащить, пленённых злодеями несчастных можно было и отпустить.
– Действительно, могли бы разобраться на месте. Если так всех подряд в город таскать, дознавателям вовек не справиться.
Получив поддержку с самого верха местной вертикали власти, писарь гордо взглянул на меня.
– И кто б там, посреди леса допросами занимался? Эта крыса канцелярская? – я ткнул пальцем в своего оппонента, который от этой отповеди как-то сразу 'сдулся', – Так он только и умеет, что бумагу переводить, чертя на ней свои каракули. Тогда уж надо было посылать с нами настоящего дознавателя.
– Его Превосходительству виднее, кого и куда посылать! – взвился Ювэн, которого моё нелицеприятное мнение насчёт его персоны задело за живое, – Ты ему не указывай! Сделали б допрос с пристрастием и злодеи всё выложили, как миленькие.
– А женщин ты б тоже стал пытать?
– Их-то зачем? – вытаращился стряпчий.
– Оттого, что у них, – я махнул рукой в сторону молчаливо стоящей толпы, – на лбу ни у кого не написано, кто бандит, а кто нет. Может, это – разбойничьи жёны с детьми или какие другие пособники.
Толпа тут же недовольно зашумела.
– А ну, тихо! – прикрикнул я на них, отчего все тут же заткнулись, – Или вон тот купчина, говорит, что
