осклабился, — что если мои стрелки попробуют повторить ваши приёмы, нирта, их не поймут не только враги, но и союзники.
— Вам ли не знать, элгар Фортрар, — ответила я, поднимаясь, — что многие вещи женщинам удаются лучше всего лёжа.
Вельможа усмехнулся, его младший сын хохотнул, старший откровенно заржал. Один Клэр попытался остаться невозмутимым, но скорчил такую рожу, что ему позавидовал бы сам Джим Керри.
— А из более традиционного положения вам стрелять приходилось?
Кстати, в леворском «положение» и «поза» обозначаются одним словом «мальт». Так что фраза лаэра звучало весьма двусмысленно.
Я молча кивнула. Сорш Мэвэрр вновь зарядил арбалет.
— А можно воткнуть сюда вот тот вринн, — указала я на учебное оружие с затупленными остриями на навершии и пятке, — Не-е, наоборот, — тут же поправилась, когда воин воткнул его лезвием вниз.
Мэвэрр хмыкнул, но вогнал в землю смертоносную железяку теперь уже другой стороной. Самой бы мне это удалось, только призвав второе «Я». Вот только «засвечиваться» лишний раз, выпячивая свои таланты, мне совсем не хотелось. Только сорш отвернулся, как я накинула скобу на короткое навершие (будь оно длиннее на толщину мизинца, этот номер у меня бы не прошёл) и, почти не целясь, выстрелила. Отдачей оружие рвануло вверх. Не-е, не укрепи я незаметно правые плечо и отставленную назад ногу силой своей мужской половины, это детское тело точно оказалось бы на земле. А так, лишь слегка пошатнулась.
А куда воткнулся болт? Торчит в шее условного противника на средней мишени. Нет, всё-таки из любого оружия надо сначала пристреляться. Вон как его задирает. А целилась бы в сердце, а не середину груди, точно бы промахнулась.
— А крепостной арбалет вам, нирта Олиенн, знаком? — не желал успокаиваться лаэр.
— Никогда в жизни не держала в руках, — честно призналась я.
— Мэвэрр, тащите арбалет и вон тот стол! — распорядился вельможа.
Э-э-э, ЧТО ЭТО?! Мне сразу как-то стало не по себе. Во рту пересохло, а сердце бешено заколотилось в груди. И из этого монстра мне предстоит стрелять? М-да, что-то слишком опрометчиво я поступила. Эта ж громадина чуть поменьше того натяжного устройства, что стояло на караларе в нашем форпосте Серебряной реки. Н-да, и отказаться теперь вроде как неудобно. А-а, была не была! Где наша не пропадала!
А сорш уже успел взвести эту махину коловоротом с шестерёнками и, усмехнувшись, посмотрел на меня. Думаешь, управиться с этой ху… хреновиной мне не по силам? Попаду — не попаду, уже не важно, лишь бы плечо не оторвало и не зашибло этим бревном. Левой рукой со всех сил вцепилась в приклад, подсунув её между ним и плечом. Главное, чтобы по щеке не стукнуло. Зубы мне дороги. Может, новые вырастут, но эти тоже жалко.
Край стола мне на уровне груди. Двигаю смертоносное орудие вперёд. Оно немного свешивается и наклоняется под весом массивной железной части. Направляю куда-то в сторону дальней мишени. Выстрел! Бум-дум-дум. Выпущенный мной из рук, здоровенный арбалет заскакал, как живой. Ловлю его в последний момент, чтобы не свалился на землю. Чтобы я ещё раз подошла к такому монстру, да ни в жизнь!
— Леди Олиенн, — слышится за спиной голос хозяина замка, — видя вашу технику стрельбы, остаётся только удивляться тому, что вы попадаете по мишеням.
— А я то как удивляюсь, элгар Фортрар.
Кстати, в мишень я попала. Знаете куда? В то место, что пониже ремня, где начинаются ноги. Зрители качали головой, усмехаясь и поглядывая на Клэриона. Тот становился всё мрачнее и мрачнее, а сейчас вообще был чернее тучи. Мало того, что получился такой недвусмысленный намёк. Сама не хотела, случайно получилось. Так ещё у мальчика отобрали его любимую игрушку.
Рону, как опасную преступницу склонную к побегу, я приказала заковать в цепи… для начала обе руки… и пару часов она тащилась за повозкой Фэры пешком с накинутой на шею верёвкой. Клэр попытался за неё заступиться, я упёрлась. Мы разругались в пух и прах. А не фига меня первым обвинять в том, что я спятила. В ответ я объявила, что он опоен любовным зельем и ничего не соображает.
Короткое следствие с подключением «тяжёлой артиллерии» отца Фергюса и Ворхема. Всё, что связано с колдовством — это по церковной части. Рону мигом скрутили, а её барахло распотрошили. Как я и предполагала, там оказалось несколько запрещённых снадобий.
А что такое приворотное зелье? Наркотик, вызывающий эйфорию и любовный экстаз. Галлюцинации и сильное желание. Дальше по принципу: не бывает некрасивых мужчин/женщин, бывает мало снадобья. Клиент не дошёл до кондиции? Добавить ему ещё. Передоза, и он отбрасывает копыта. Непреднамеренное убийство. А-а, так тут ещё и колдовство! На костёр! А кто варил эту отраву? И её туда же! Вон, в Западной Европе половину ведьм так сожгли. А не фиг наркотой баловаться.
— О-о, за это надо на костёр, — глубокомысленно заметила я.
Клэрион уже не пытался защитить свою пассию, а хмуро взирал на происходящее. А кому понравиться мысль, что в постели пусть даже и с очень красивой девушкой ты оказался не по собственной воле, а потому что накачан какой-то гадостью.
— Да половина этих склянок не мои, мне их дала Фэра, — попыталась вывернуться рыжая.
— Ах ты, дрянь, тварь поганая, — взревела матрона.
Хорошо, что Гэва, стоявшая рядом, успела её схватить за талию, иначе бы из нашей красотки только пух и перья полетели.
Зато я услышала много интересного. И как Фэррироль подобрала умирающую с голоду эту маленькую сучку, и как вырастила, и как научила всему, что умела сама. Как потом попала из-за неё в тюрьму, потому что эта дура приняла в подарок фамильные драгоценности лаэров Юго-Восточных пределов. Надо было сдать её с потрохами, а не пытаться выгородить. И как эта тварь смеет платить за всё чёрной неблагодарностью! В детстве надо было её удавить!
Рона была, как побитая собачонка. Плелась за фургоном, рыдая и глотая слёзы. Мокрая и грязная. Поиздевавшись над ней пару часов в воспитательных целях, я остановила повозку и дёрнула за верёвку.
— Нирта, пощадите! — разрыдалась девчонка, бухнувшись на колени прямо в грязь.
— Слушай меня внимательно, Рона, и запоминай, — я резко дёрнула за удавку ещё раз, — У нирта Клэриона только одна жена — это я. А ты всего лишь его грелка для постели. Если хоть раз забудешь об этом, я превращу твою жизнь в… чуть было не сказала в ад, а тут-то такого понятия нет… такой кошмар, который тебе никогда не снился. Можешь поверить мне на слово, я знаю, о чём говорю. Залезай внутрь, — я отвязала конец верёвки и бросила ей в руки, — раскуём тебя на переезде.
И вот третья ночь, как мы в Пограничном. Лежу на спине и смотрю в потолок. Не спиться. Да и как тут уснёшь? За стенкой справа стонет Рона. А-а-ах, А-а-а-а-ах. Своим нежным голоском. Томно так, профессионально. Наверное, вы уже догадались, почему. Кто бы сомневался, что ей удастся помириться с Клэром. Слева тоже доносится мерный скрип — это развлекаются Хорх с Гэвой. О-о-о-о-о-ох. Ну наконец то. Вот это стон, аж до печёнок пробрало. Слева наступила гробовая тишина, да и справа примолкли. Неужели всё-таки удастся этой ночью поспать?
Ну вот, сглазила. С обеих сторон заскрипели так, что хоть уши затыкай. Не-е, и когда же они хоть немного угомонятся? В конце концов, чей это медовый месяц, мой или их! Вот сейчас вылезу и разнесу этот храм богини Афродиты с её верными адептами к чёртовой бабушке! Как же вы все, мои любвеобильные, меня достали!
Глава 5
И вот я, отставив в сторону стакан молока… оно у меня скоро из ушей польётся… сижу и ковыряюсь в тарелке. Злобная и невыспавшаяся. Нет, надо от этих любовничков держаться подальше. Вот и они повылазили, аж светятся от счастья, никого вокруг не замечая. Тьфу! Глаза б мои их не видели!
Клэрион что-то сказал Хорху и тот выскочил на улицу. Рона улыбнулась Фэре и Гэве. Женщины сели
