Правда, вырвавшаяся на волю струя ледяной воды 'дострелила' до середины лагеря, и, даже, дальше. Прибив к земле все шатры на своём пути, в том числе и 'золотой' (так его обозвала Эйва). У табиров началась паника, но это были ещё цветочки.
Раздался громкий треск. Расширившийся поток воды метнулся в одну сторону, затем – в другую, увеличивая сектор поражения и сметая всё новые и новые жилища кочевников. Теперь стойбище напоминало растревоженный муравейник. Его обитатели метались туда-сюда, усиливая хаос и анархию. Хриплые крики, пронзительный рёв тачпанов, женский вой и плач детей. Ведь семьи степняков находились здесь же.
Но всю эту какофонию заглушил жуткий грохот. Остаток стены рухнул, и выплеснувшаяся масса воды обрушилась вниз, прыгая по скальным выступам, как по ступеням, и разбрызгивая во все стороны мириады ледяных брызг. Эльфов едва не окатило с головы до ног – докатившаяся до них волна разбилась о скальный уступ, за которым они прятались, на расстоянии вытянутой руки.
Кочевникам повезло меньше, ведь им на голову хлынула едва ли не половина озера. То, что она низверглась не сразу, а продолжала хлестать около получаса, дела не меняло. Конечно же, это не цунами, но несколько небольших волн, первая по пояс, следующие по колено, по долине прокатились. Костры потухли, а снег намок, поэтому видимость резко упала. Но хорошо видящие в ночи эллиены и так могли различить, как конные и пешие степняки с диким воем и криками улепётывают из долины.
С первыми робкими отсветами нарождавшейся зари эльфы покинули убежище, оставляя за спиной пустыню с вмёрзшими в землю шатрами, повозками и прочим брошенным имуществом. Всё оно покрылось поблёскивающей ледяной коркой, хотя кое-где ещё стояли не успевшие замёрзнуть лужицы, подмигивая уходящим эллиенам зеркальными глазами, на которые ухитрились упасть отблески света.
– Удачная прогулка, – так назвал немногословный Архемлират этот рейд.
Жаль, что у нас так мало войск. Стоило напасть в тот день на марамал Тархурабана-джеха, и от него ничего бы не осталось. Обидно.
– А вы что, скажете, Ола? – спросил меня владыка.
– Будем надеяться, что ледяная вода охладит их пыл.
Ты, кстати, про перебежчика забыла рассказать.
Ой, и верно! Только он не совсем был перебежчик, и даже совсем… Впрочем, решайте сами.
Отряд эллиенов быстро удалялся с места диверсии. Не столько потому, что ожидалась погоня, скорее из-за того, что они не желали оставаться в горах. Не знаю, как их собратья, кочующие по страницам книжек, но то, что ты называешься 'горным эльфом' ещё не значит, что ночёвка среди покрытых снегом скал должна доставлять тебе удовольствие. Это для экстремалов: горные пики, палатка, луна, звёздное небо. Из разряда 'как развеять скуку'. А вот если ты всю жизнь живёшь среди этого? Поневоле хочется тепла, уюта и прочих благ цивилизации.
А покороче никак нельзя?
Что ты меня всё время торопишь?!
Так вот, эллиены возвращались домой усталые, но довольные. Рейд то удался на славу… И тут идущие в арьергарде заметили, что их по пятам преследует какой-то герой-одиночка. Устроили на него засаду и выловили. Интересно всё-таки, что за кочевник-смертник решил за тобой погнаться. Тут то и выяснилось, что это никакой не степняк, а сбежавший пленник. Потёртости на запястьях и щиколотках, рабский ошейник и тавро на плече, которым табиры метили скот, удостоверяли это лучше всякого паспорта.
В поднявшейся после взрыва суматохе бедолаге удалось как-то освободиться и сбежать. Вряд ли он к этому готовился заранее, хотя был в приличных для степняка шубе, шапке и сапогах, даже сабля на поясе болталась. Однако под низом было такое рваньё, которое одеждой язык не повернётся назвать. Ещё беглец разжился тощей котомкой с куском чёрствой лепёшки, несколькими полосками вяленого мяса и небелёной рубахой.
Вот и всё, что удалось узнать о незваном госте, поскольку тот ни бельмеса не понимал ни по- имперски, ни по-эллиенски, ни на нашем леворском. Эйва смогла определить, что чужеземец что-то пытается объяснить на степном наречии, вот только владевших им среди эльфов не было. Как-то раньше разговор у них с кочевниками не клеился, каждый раз сводясь к свисту стрел и звону клинков.
В общем, допросить Чаакрамендрана… Если я не путаю, именно так звучало его имя… удалось только в Лесу. И то пришлось просить помощи драдмарцев, вернее их жён, тех, кто по происхождению были дочерьми степей. Они тоже в своё время попали в рабство, а будущие мужья выкупили.
Верховодила, как я поняла, среди женщин-табирок Тоша – Тошхарарман… по-моему так… Ну не виновата я, что у местных, что леворцев, что имперцев, а тем более кочевников и эллиенов такие труднопроизносимые имена. Ладно, это не суть важно. Главное, что Тоша была дочерью главы разгромленного рода и довольно сносно говорила и по-имперски, и по-леворски, оттого что была смешанных кровей. Вообще то табиры, как правило, невысокого роста, коренастые, круглолицые и узкоглазые. Как там по-научному это называется – черты монголоидной расы?
А тебе не кажется, что эти дети степей больше похожи на индейцев? Глаза ведь у них и не такие уж узкие.
Ну почему, вот у Нимы… как её полное имя – Нимюрринхат? А-а, не важно. Вот она монголку, а, может, китаянку или японку напоминала больше других. Круглый овал лица, аккуратный прямой нос, узкие карие глаза, чёрные прямые волосы… и уродливый шрам, рассекающий левую половину лица. Рваная рана давно зажила, но оставшаяся от неё ломаная линия исказила черты, как трещина в зеркале. Бровь срослась ступенькой, а уголок рта смотрел вниз, будто на лице Нимы навечно застыла печальная маска Пьеро. И какой гад посмел так изувечить это милое лицо?! Руки бы поотрывала!
Между прочим, подавляющее большинство драдмарских женщин… Тех выкупленных рабынь, что ими стали… так или иначе были ущербны. Иначе заезжие торговцы… не важно табиры ли они были или нет… никогда бы не продали их заклятым врагам кочевников. Нет, речь шла не о физическом уродстве или увечье… хотя случалось и такое… как, например, с Нимой, или Хэрой, у которой не видел повреждённый левый глаз…
У 'Снежной Королевы' Вары, матери Эйги, такой же светлоглазой и беловолосой, не хватало указательного и среднего пальцев на правой руке.
Может, у остальных тоже были какие-то недостатки, но незначительные. Калек драдмарцы на последние деньги ни за что бы не купили. Но главным изъяном 'дефективного' живого товара была его непокорность. Ещё свободолюбие, воинственность и склонность к побегу. Большинство женщин прошли через несколько рук, прежде чем какому-то ушлому торгашу не пришло в голову сплавить их в Золотой лес. И хоть попали они сюда разными путями, было в них что-то общее, какая-то отчаянная решимость, что не дала им сломаться. А уж как загорались у этих драдмарок глаза, когда речь заходила о том, как сильнее досадить табирам и убить их побольше…
Даже гадать не хочется, чего женщинам довелось хлебнуть с рабским ошейником на шее. Каким наказаниям они подвергались за свою строптивость. Наверное, изнасилование было наименьшим злом.
Видела я в купальне спину Вары – Варильнгарх. Не представляю, как такое вообще можно выдержать. Кожа на её спине напоминала шкуру крокодила… в клеточку. Иссечённую крест накрест. Я уставилась на женщину во все глаза, рот невольно приоткрылся. Словно что-то почувствовав, светлоокая быстро обернулась, поймав мой взгляд. Я тут же отвернулась. Всё таки нетактично пялиться на чужие увечья, тем более, если они женские. Но, поймав меня с поличным, Вара лишь криво усмехнулась, ничего не сказав. Да если бы и произнесла что-то, я б всё равно не поняла.
Разговаривали драдмарцы со своими жёнами на жуткой смеси драдмарского, имперского и леворского, с большой примесью степной ругани, причём всех диалектов сразу. Как женщины понимали друг друга, оставалось просто диву даваться. Правда, изъясняться с мужьями им было намного проще и привычнее. Сама была невольной свидетельницей, как Эпшир управился со своей женой Хэрой, костерящей его и по-своему, и по-табирски на чём свет стоит и уже готовой когтями вцепиться. Сгрёб в охапку, даром, что без руки, закинул на плечо и уволок в дом. Что там было дальше, не ведаю, только когда шла обратно из здания Совета, видела, как доблестный дауартин с мечтательной улыбкой что-то мастерит во дворе, а его грозная жена скачет, как горная козочка, развешивая бельё и что-то напевая себе под нос, счастливая и довольная. Полнейшая семейная идиллия.
