Да, совсем позабыл, а ведь у Джека Лондона тоже есть рассказ про старого индейца, которого родичи бросают зимой в лесу. Вот он сидит у костра, сжимая в руке последнюю хворостину… охапку которых бросила ему, уходя, сердобольная внучка… и видит в отблесках гаснущего пламени, как огню со всех сторон всё ближе и ближе подступают голодные волки, у которых слюна падают с клыков при виде вожделенной добычи. Жуть!
Кстати, о волках. Табиры живут именно по их законам – кто сильней, тот и прав. И горе тем, кто окажется слабее – убьют и съедят. Ничего не подумайте – в переносном смысле этого слова. Хотя кто знает… степь, она ведь большая.
Не могу вспомнить кто, но очень метко сказал, примерно так: 'цивилизованность общества определяется его отношениям к старикам и инвалидам'. От себя добавлю: вообще к тем, кто нуждается в помощи: женщинам, детям, неимущим.
У кочевников же господствует Закон Степи, который немногим отличается от Закона Джунглей, и ещё не известно в какую сторону – лучшую или худшую. Сама жизнь заставляет табиров сбиваться в стаи, как тапасов. Иначе им не выжить. Особенно зимой, ведь даже прожитые годы степняки считают ими.
В студёную пору жители края уходят со своими стадами далеко на юг – к границам шармахама, где тепло и сохраняется кое-какая растительность, пригодная на корм скоту. Потом наступает весна, яркое солнце растапливает снег и лёд, из-под которых пробивается молодая сочная трава. Теплеет. Зима отступает всё дальше и дальше на Север, а вслед за ней начинают своё движение табиры.
Более сильные теснят слабых. Идёт непрерывная грызня за лучшие выпасы, водные источники, да просто для того, чтобы показать свою крутизну, наложив лапу на чужое добро. Оттого и не убивают женщин и малых детей. Они, так же, как и скот – ценная собственность. В них сила и будущее рода – чем он многочисленнее, тем выше шансы заставить с собой считаться.
Но, не так всё просто. Это только кажется, что в Степи полный хаос и анархия, никаких границ нет, и каждый может идти туда, куда ему вздумается. На самом деле кланы, сбившиеся в марамалы, из года в год кочуют по уже проторенным путям. Всем остальным 'бесхозным' родам ничего не остаётся, как довольствоваться объедками с барского стола. Или идти впереди крупных отрядов, тогда их тачпанам приходится довольствоваться самыми первыми побегами, или плестись позади чужих табунов, добирая последки.
Ясное дело, конфликты не заставляют себя долго ждать. У побеждённых отбирают имущество. Захваченных пленных мужчин или казнят, или обращают в рабов. Тоже самое и с юношами…
Если статус женщины за ещё жизнь практически не меняется. Как была она бесправной вещью, пусть даже и очень ценной… у табиров, как и на Земле у многих народов, тоже есть обычай платить калым родителям будущей жены… так она и остаётся чужим имуществом до самой смерти. Меняются только обязанности по хозяйству, среди которых и регулярное воспроизводство потомства.
Правда из всех правил есть исключения, в чём мне в самом скором времени и пришлось убедиться.
Но, ладно, теперь о мужчинах. Первая ступень – ребёнок. Он тоже считается собственностью, из которой потом, как из глины, можно слепить то, что пожелает глава семьи. Причём не важно, единокровный ли это сын, или захваченный, купленный или выменянный. Кто вырастил – тот и отец. Здесь в чём-то степняки не далеки от истины. Раз уж ребёнок, выросший среди волков, считает себя таковым, что уж говорить про табиров.
Чтобы стать юношей, мальчишке нужно получить статус охотника. Происходит это лет в десять- двенадцать. Степь летом буквально кишит всякой мелкой живностью: тут и зайцы, и полевые шуги, и какие-то тушканы. Кого только нет! Так что удачная охота не проблема. Другое дело, что чем хитрее и увёртливее добыча, тем искуснее должен быть юный охотник. Соответственно и статус его повышается. Ну а отрезанная голова трофея служит подтверждением первой победы в борьбе за жизнь. Её привязывают к сбруе, как символ нового статуса мальца, подтверждение того, что тот стал добытчиком семьи, перестав быть нахлебником.
Ну а взрослый табир – прежде всего воин. Для этого непременно нужно сразить врага. Желательно в честном бою на мечах и копьях, а не подстрелить в спину из лука. Хотя в жизни бывает всяко.
Случается, что за оружие берутся все, от мала до велика. Как, например, в клане Тошхарарман – Лайрон-Чох. Род был маленький, поэтому его глава Лайронхат-лаим владеть саблей и луком учил всех. Наставник из него оказался неплохой, ведь воевать амалат научился в империи, где он прослужил наёмником не один десяток лет в одном из отрядов лёгкой кавалерии, которые набирались из тапасуров.
Ты, кстати, про них так ничего и не рассказала.
Может ты попробуешь?
Легко!
Тапасур – производное от слова тапас. Эти звери, как уже говорилось, нечто среднее между волком и шакалом. Отношение к ним тоже весьма двоякое. Если сами степные разбойники… по-другому их и не назовёшь… именуют так себя с гордостью (а что им ещё остаётся, если этим именем тебя все обзывают). Мол – мы волки свободного племени! То у остальных кочевников слово 'тапасур' скорее пренебрежительное. В смысле 'шакал паршивый'.
Ну кто они есть на самом деле? Голытьба без роду-племени. Ни жены, ни детей, ни заслуженного места в стойбище. Всего и имущества, что оружие, доспех (кто им успел разжиться), да верный тачпан.
Попасть в это 'военное сословие', вынужденное наниматься на службу, проще простого. Воины разгромленных родов, потерявшие семьи и имущество; изгои, по какой-то причине вынужденные покинуть свой клан; младшие сыновья, которым не светит получить хоть какое-то наследство; да и просто искатели удачи. Сбиваясь в стаи, они рыскают по степи, стремясь найти какую-нибудь достаточно слабую добычу, что будет им по зубам.
Санитары Степи. Блин!
Нанимать шайки тапасуров не гнушаются предводители сильных марамалов, у которых есть чем заплатить. Зачем заставлять своих воинов заниматься грязной работой, для которой всегда найдутся желающие, и не задорого. К тому же наймитов не жалко, а в случае чего, всё можно списать на них самих. Совершили налёт или убийство? Так, разбойники, что с них взять?
При этом у тапасура всегда есть шанс, отличившись в бою, стать нукером амалата или джеха. А что? Судьба его всецело зависит от воли хозяина, с подчинёнными тому табирами ни родственными, ни какими-то иными узами не связан. Кого прикажут – того и убьёт не задумываясь.
Этакий степной янычар.
Во время войны тапасуров охотно нанимали имперцы. Один из их любимых тактических приёмов – запустить кочевников на вражескую территорию, как лису в курятник. Потом население само будет радо, что их захватила великая держава. Ужо она-то наведёт порядок! Никакому мелкому князьку с бандами, общая численность которых может доходить до двух-трёх тысяч сабель, нипочём не совладать. Ну а войска императора будут встречать уже не как поработителей, а наоборот, как освободителей. Кого теперь волнует, кто эту напасть наслал. Всё забылось и быльём поросло.
После нескольких удачных походов, где всё награбленное, как правило, доставалось им, наёмники- табиры могли разбогатеть, создать семью, обрасти имуществом. Кто-то оставался жить в империи, но таких было немного. Ведь иначе им пришлось бы сменить привычный образ жизни. Хоть территории нашего грозного соседа и обширны, однако, пастбищ там не так уж и много. Заливные луга, лесные делянки… Большинство земель распахано. Водить табуны скота из края в край просто негде.
Вы можете представить кочевника, который бы возделывал землю или занимался каким-нибудь ремеслом? Вот и я не могу. Если человек всю жизнь жил только войной и грабежом, откуда у него возьмутся навыки к мирному труду? Единственное поприще – торговля. Когда отец Фергюс ещё не был священником, а водил купеческие караваны, знавал он табиров подвизавшихся на этом поприще. Но, во-первых, не у каждого есть, как говориться, коммерческая жилка. А во-вторых, в купеческое сословие ещё надо попасть. Мало иметь начальный капитал, надо ещё наладить связи, найти нужных людей. Да, мало ли чего… Без протекции и в охрану каравана не устроишься.
И вообще, имперские власти всячески стараются сплавить кочевников обратно в степь. Ну на фиг им ветераны-наёмники, чужого роду-племени, своих девать некуда. Ведь у отслужившего сполна воина, как
