Кальтир, знавший все здешние входы и выходы, беспрестанно досадовал на медлительность своего подопечного. Наконец он вверил Илчу людям в белых плащах служителей, а сам растворился в бесконечной путанице ходов. Новоиспеченного слугу Драконов впихнули в тесный каменный мешок без окон, торжественно поименованный 'жилищем', весьма доброжелательно осведомились, как величать нового гостя, обещали принести еду. Дверь по уходе, как и следовало ждать, оказалась заперта.
Впрочем, отсутствовали здешние хозяева недолго. Вскоре принесли еду, и надо сказать, куда лучше той, что Илча привык вкушать каждодневно. Все равно кусок в горло не лез, хоть во рту с самого утра было пусто. Только вино да странное зелье Кальтира. Но сторожа, как назло, напрочь позабыли про воду. Илча вяло побарабанил в дверь, потом позвал для верности, и его, наконец, услыхали, пообещали доставить требуемое, однако время тянулось, а никто не шел.
И все же про него не забыли. Как ни странно, с долгожданным кувшином перед ним объявился самолично Энаал.
- Просил? - Илча кивнул. - Давай, хлебай скорее. Господин тебя требует.
Илча огромными глотками опорожнил полкувшина - в горле пересохло пуще прежнего при одном упоминании Серого.
- Зачем?
Либиец даже не подумал ответить, вместо того махнул рукою, вышел. Илча двинулся вслед. Этот день, так скоро и круто изменивший всю его жизнь, отобрал неимоверно много сил - раз за разом он оступался, факел в руке Энаала двоился, а то и троился. К самому концу пути Илча принялся с размаху врезаться в стены, и охраннику пришлось подставить плечо. Когда его дотащили до места, он с трудом узнал Кальтира в расплывшейся перед глазами фигуре, потом пошатнулся - и наставник поспешно усадил его, придерживая за плечи.
- Итак, исполнитель воли Дракона… - послышался знакомый голос.
Когда же Илча очнулся в комнатке, назначенной служить ему 'жилищем', то не мог припомнить произошедшего. Живой, и то хорошо. Но как он ни силился, как ни напрягал оставшийся разум и память, только одно отзывалось отчетливо - ненависть к проклятому стихотворцу.
Ветер в очередной раз ожидал своей участи. Он к этому привык. Сколько раз уже его стремились сокрушить сидением взаперти и неизвестностью. Но времена, когда долгое ожидание вытесняло из него остатки всякой храбрости, безвозвратно прошли.
Однако Ветру не дали 'подумать' вдосталь. Ночь он провел в узилище, а ранним утром стихотворца под стражей отвели к городским воротам, откуда препроводили в местное Святилище Дракона. У ворот его передали людям в белых плащах, огласили распоряжение Городского Совета Вальвира. Из него следовало, что здешним служителям надлежит установить, является ли Вольный Ветер 'подлинным чародеем', умышлявшим зло, или же простым мошенником, не имеющим касания к запрещенным искусствам. И дать в том отчет вышеозначенному Совету.
Казалось бы, порядок ничем не отличался от предписанного в подобных случаях. Однако теперь, наконец, прояснилось, кто же в действительности устроил вчерашнее представление.
За ночь, отведенную на устрашение и размышление о своей будущей судьбе, Ветер не успел ни того, ни другого. Зато много вспоминал, по привычке разговаривал с Драконом. Его заботил только Илча. Они встретились годы спустя, нерадостно, даже врагами, но ведь встретились! Отныне Ветру известно, что парень не сгинул, и ладно - уже облегчение. И если тому по пути со здешними служителями… то следующей встречи и не нужно. Пусть все останется как есть, не время плодить новые шрамы. Правда на этой дороге иногда хуже лжи. Пусть лучше мстит из застарелой ненависти, а не предает из грубого расчета.
Стихотворец молча следовал за проводником по узким подземным коридорам, потом его бесцеремонно толкнули в какую-то маленькую дверку - Ветер едва не заработал шишку под низкой притолокой - и бросили в кромешной тьме. Наверно, такова его здешняя тюрьма - ни луча света. Чтобы лучше думалось. Или вспоминалось.
Служители таки настигли его, и не где-нибудь - в родном городе. За последние два-три года они несколько раз подбирались к Ветру, соблазняли, завлекали, угрожали, расставляли западни, но до сих пор удавалось счастливо избегать их ловушек. С небольшими потерями, слишком легко, и потому казалось, что так будет вечно. А потом Драконьи слуги исчезли вовсе, и Ветер решил, что они отступили. Оказалось, не навсегда. Видимо, время пришло.
И словно мысли его отозвались чьим-то чужим, из ниоткуда раздалось:
- Пришло время встретиться, Вольный Ветер. Ты не находишь?
Незнакомый голос. Звучный и сильный, зовущий за собой. Ветер не смог бы забыть, доведись ему хоть раз встречаться с его обладателем.
- Я думал о том же, - ответил он негромко.
На излете жизни можно позволить себе все что угодно. Тем более теперь, когда прошлое настигло его и терять больше нечего.
- Итак, наши намерения совпали! - громогласная насмешка раскатилась под сводом.
Ветер ответил молчанием. Потуги, достойные мастерства бродячей труппы, пусть и очень неплохой, на этот раз хотелось опустить. Незнакомец тоже не спешил с продолжением. Молчание затянулось.
- Входи же. Нехорошо томить гостя у порога, - наконец, несказанно удивив своего 'гостя', пригласил хозяин.
Впереди обозначилась полоска света, Ветер, поколебавшись какое-то мгновение, решительно отворил дверь, шагнув навстречу судьбе. И попал в подземный покой, убранный очень скупо - это все, что успело открыться глазу. Потому что у ближайшей светильни, всего в нескольких шагах, высилась фигура в сером балахоне, обтекавшем с головы до ног.
Даже лицо терялось в густой тени опущенного капюшона. Но здешнего хозяина нельзя было спутать с любой другой из серых теней, сновавших темными коридорами Святилища. Порой безликость кричит о могуществе. Такое бывает редко, но все же случается. Здесь же самый воздух пропитался силой и превосходством. И еще смутно знакомыми ароматами южных трав. И еще чем-то… уже незнакомым.
Фигура молча указала на камин полураскрытым свитком. Ветер покосился на рукопись, небрежно схваченную Серым одними пальцами, но разобрать ничего не смог. Повинуясь, он не без удовольствия подобрался к камину - изрядно продрог на осеннем ветру, нерешительно остановился у кресла.
- Выбирай любое, у меня нет предпочтений, - донеслось из-под капюшона.
Тот же самый голос, только потише, не усиленный никакими хитрыми дырками в стенах, и от того еще более притягательный.
Ветер сел, вытянул ноги к огню, гадая, что последует дальше. Таинственный 'хозяин' не собирался начинать с угроз, хотя, казалось бы, накануне уже прижал Ветра к стене, теснее некуда.
Сам же Серый принялся неторопливо вышагивать неподалеку, очевидно, приглядываясь к гостю. Ветер подавил в себе соблазн ответить тем же и принялся с преувеличенным вниманием рассматривать просторный покой с высоким сводом, где Нимоа сподобил его очутиться.
Да, тут не было роскоши, здесь вообще не было ничего лишнего. Все просто и голо. И едва, словно неосторожно обнаруживая скрытый вкус владельца, оттенено редкостями. Как шкура серебристой рохши, небрежно брошенная перед камином. Как мягкие кожаные футляры-инкрустации на свитках, сваленных прямо на пол. Как два тонкостенных стеклянных кубка необычайно искусной работы: кажется, дунь - и полетят осколки. Ветер невольно залюбовался диковинкой, не без удивления примеряя ее к приземистому, грубо сработанному деревянному столику.
- Это подарок, - пояснила тень в балахоне, улавливая малейшие изменения в настроении гостя.
Ветер пожал плечами, показывая свое полнейшее безразличие, однако холодок знакомо заструился по спине. Многие годы и многие люди до предела обострили его чувства. Редкая проницательность не раз позволяла проскользнуть в одном волосе от опасности, выбраться из самой надежной западни. Однако эта серая тень не уступала Ветру ни в чем. Страшно подумать, но, похоже, она даже превосходила его. И еще имела огромное преимущество - ее лицо и замыслы надежно скрыты завесой.
Между тем, хозяину надоело молчаливое действо, и он тоже подался к камину, по дороге стукнув чем-то за спиной у Ветра. Опустился в соседнее кресло, без звука поставил на столик невзрачный глиняный кувшин, узкогорлый, в кожаной оплетке. Жестом пригласил своего гостя угощаться.
