высунувшись, негромко окликнул:
— Жора!
В мгновение ока, чего, наверное, делать не следовало, щеголь очутился в машине, и 'сааб' рванул по Тверской.
Если бы Городецкий знал, что он как в воду глядел: люди Александра Михайловича, знавшие об этой встрече, еще до приезда Аргентинца вычислили киллера и сделали несколько его снимков, даже успели сообщить об этом шефу, от которого получили строжайший приказ не потерять киллера сегодня из виду, особенно после встречи с Городецким. Оттого за лихо рванувшим вперед белым 'саабом' следом сорвались сразу три неприметные 'Волги'. Они, попеременно отрываясь вперед, повели машину заказчика, и сразу стало ясно, что Аргентинец повез наемного убийцу на место будущего преступления — в Барвиху.
Хавтановский щеголь представился в машине Борей и без разрешения закурил, чувствовалось, что он продрог. Погода и впрямь была отвратительная: сырая, промозглая, с ветерком, пахнувшим зимой и снегом. Словно читая мысли Аргентинца, молодой человек, попыхивая сигаретой, небрежно сказал:
— Погода нам в масть. В такую слякоть и холод вечером на улицах ни души, жуть не люблю свидетелей. — Чувствовалось, что оживший Жора-Боря в тепле был не прочь прихвастнуть.
Городецкий, тоже не знавший, как приступить к делу — то ли с денег начать, то ли с объекта, то ли как-то прощупать исполнителя на предмет профнепригодности, — ответил тому в тон:
— Ну, любишь не любишь, а иногда выбирать не приходится. Кстати, двое свидетелей у тебя уже есть...
Парень не въехал сразу, о каких свидетелях идет речь, и в машине на миг зависла короткая пауза, но потом до него дошло, и он от души расхохотался. Смеялся, запрокинув голову, искренне, и Аргентинец сразу почувствовал в нем азартного человека.
— Ну, вы даете, рассмешили, ей-богу. Вы не в счет, вы заказчики, а их не сдают — это одно из правил нашей профессии. К тому же вы люди высокой масти, авторитеты. Вас заложить — значит подписать себе приговор. Выручить таких людей для меня святое дело. Я попаду — к кому пойду разбираться, помощи искать: к вам, к Хавтану. Оттого я все дела по боку, по первому звонку к вам, сказали — дело не терпит отлагательств...
— Да, что уж говорить, горит, Боря, синим пламенем, — поддакнул Аргентинец, уверенно обгоняя очередную 'Волгу'.
— Не волнуйтесь, если пуля решит ваши проблемы, мы ее выпустим точно в цель. А чтобы надежнее, с гарантией, можно и из 'калашникова' дать пару очередей, — заверил Жора-Боря.
— Тебе нужна подробная информация, кого ты должен завалить? — перешел наконец к делу Городецкий.
— Нет, лишнее, — отмахнулся парень, стряхивая пепел за окно. — Я потерял любознательность после первой отсидки — такие знания укорачивают жизнь. Но на фотографию я бы глянул, если есть, конечно, чтобы не спутать и не сомневаться потом, что не того пришмолял. Хорошие деньги требуют качественного исполнения дела, — намекнул хваткий Боря об оплате, что облегчило для Городецкого дальнейший ход разговора.
Но это Аргентинец все-таки оставил напоследок и, вынув заранее заготовленную фотографию, протянул ее наемному убийце. Тот, глянув на цветной снимок, засмеялся:
— Да вы шутник. Тут трое мужиков, кого же из них мне отправить на тот свет? Всех, что ли? Тогда оплата совсем по другому тарифу. Группа, команда — это уже за сто штук тянет, даже для своих...
Тут уж рассмеялся Аргентинец:
— Ты не спеши-то всех сразу валить, посмотри внимательнее, может, кого и пожалеть надо.
— И то верно, — осклабился Боря, разглядев на снимке Аргентинца. -Но все равно еще двое остаются на фоне картины. Кого надо убрать-то?
— А это тебе экзамен, психологическая задача — вычисли, кого я тебе отдаю на заклание, — с некоторой долей издевки сказал Городецкий. — Я даже загадал: попадешь в точку, значит, выгорит наша затея. Но если и не отгадаешь, то отступать поздно — не отменю операцию, хотя я человек очень суеверный...
На моментальном снимке, сделанном 'Полароидом', они были засняты в тот роковой день проигрыша, когда хозяйка галереи 'Зимний сад' затеяла у себя в Барвихе девичник и Аргентинец впервые увидел все великолепие загородного дома: и оранжерею, и домашнюю галерею с великолепными картинами. Какая-то дама и засняла их там с Александром Михайловичем у очаровательного пейзажа 'Осень в Подмосковье', а третьим на фотографии был Альберт Янович. Вероятно, Аргентинцу не следовало говорить о своей суеверности и о том, что он загадал, уж слишком серьезно киллер принял его откровения и надолго углубился в фотографию, на лбу у него даже появилась испарина. Он всерьез посчитал, что должен вычислить, кого из этих двух джентльменов следует убрать, вроде бы от этого зависел его престиж. Аргентинец почувствовал это, но переиначивать ситуацию не стал, пусть поломает голову.
И вдруг щеголь со сбившимся на шее шарфом с волнением выпалил:
— Вот этого молодого человека лет тридцати — тридцати пяти, пониже ростом, славянина, — и показал на Александра Михайловича; потомок чекистов был похож на 'лицо кавказской национальности' и за славянина никак сойти не мог.
— Молодец! — радостно выдохнул Городецкий, он не хотел, чтобы киллер ошибся, он действительно был суеверен. — Ну, раз отгадал, вникай в дело дальше, — теперь уже без шуток заговорил Аргентинец. — Мы уже на Рублевском шоссе, едем в Барвиху. Видишь, дорога свободна от ментов, президент находится в Германии с официальным визитом, — тут нам крепко повезло, иначе бы этот вариант исключался. Нет хозяина — не будут в Барвиху шляться всякие высокопоставленные господа, из-за которых трасса берется под особый контроль, теперь же, ночью, она будет освещена слабовато. У меня есть несколько вариантов операции, но перенапрягать я тебя не буду, остановимся на самом простом, а значит, и более надежном. Не выгорит, сорвется завтра -а завтра в катране большая игра и к тому же пятница, — будем отрабатывать другой план.
— Вам виднее. Я даже рад, что вы сами все продумали, а я, поверьте, не дрогну, не промахнусь... — вмешался Хавтанов протеже.
— Есть вариант... — Аргентинец замялся, подыскивая нужное слово, все-таки он был картежник, а не бандит. — Ну, прямо в Барвихе. По ходу игры объект любит покурить на открытом балконе. Мы играем в бильярдной на третьем этаже, а напротив достраивается такой же четырехэтажный особняк, сейчас там работы законсервированы до весны. Можно оттуда, хоть с третьего, хоть с четвертого этажа, расстояние там не более сорока метров: хлопнуть его из снайперской винтовки с глушителем — это с гарантией, промазать на фоне освещенного балкона с такой близи невозможно. Но вырываться потом из поселка на машине — это лишний риск, чужую тачку обязательно приметят. По мне лучше устроить ловушку на трассе, тут достаточно крутых поворотов и мест, где сбрасывают скорость, поэтому есть возможность действовать наверняка, с контрольным выстрелом, а в нашем случае еще с одной необходимой процедурой.
— Какой? — нетерпеливо спросил вошедший в азарт киллер.
Только сейчас, по расширенным зрачкам, Аргентинец понял, что парень или курит травку, или, хуже того, сидит на игле.
— Надо будет облить труп нефтью, чтобы дать ментам наколку, за что, мол, наказали барыгу. Бутылку из-под 'Херши', наполненную соляркой, я привез, в багажнике.
— Знаю, слышал о такой традиции, — ответил спокойно посланец Хавтана.
— Сейчас, минут через пять, мы остановимся, — предупредил Городецкий, сбрасывая скорость. — Месяц назад я тут сам попал в аварию, но по божьей милости остался жив. Я думаю, что это гибельное место для нас в самый раз. Посмотришь на месте все сам — удобная позиция, крутой поворот, лес вплотную подступает к дороге, хочешь не хочешь — затормозишь, сбросишь скорость. И схорониться тебе есть где, и для машины я место приметил.
Через несколько минут они остановились на обочине и пошли не спеша к лесу. Аргентинец захотел еще раз посмотреть на место своей аварии. Когда они дошли до 'Жигулей', раскуроченных до самого остова, на Барвиху пронеслась одинокая серая 'Волга'. Сидевшие в ней люди усекли и белый 'сааб', и две фигуры у самого леса. Нетрудно было догадаться, что именно здесь готовится засада на Александра Михайловича, тут же последовала команда идущим вслед машинам не ехать дальше, а поджидать 'сааб' на въезде в город, в
