только весь карточный куш, но и пять тысяч долларов кровных. Но в этот момент освободилось сразу два кресла рядышком, никто из стоявших рядом не стал на них претендовать, и крупье взглядом предложил кавказцам занять место у стола...
К этому времени крупье совсем успокоился и условным сигналом попросил себе смену. Повеселевшие владельцы дали добро, их интересовали уже другие столы и другие игроки — они были уверены, что фортуна на сегодня отвернулась от молодых людей в белых элегантных костюмах. Но через полчаса, когда один из хозяев, проходя мимо стола, увидел возле каждого из кавказцев по полной фирменной коробке фишек — а уж он-то знал, на сколько они тянули, — он мигом кинулся на первый этаж, в ночной клуб 'Серж', куда отправился перевести дух самый опытный крупье казино. Но и смена крупье не спасала положения, фартовой выпала ночь для будущих хозяев Коктебеля. И только очень внимательный человек мог заметить, что молодые люди не испытывают особого восторга или хотя бы радости от неожиданно свалившейся удачи — перед ними стояла иная задача: проиграть тысяч десять — двадцать долларов, запустить 'голубков' Тоглара и в Крыму. А опытный крупье, которому с трудом удавалось держаться невозмутимым, равнодушным к чужому выигрышу, все сгребал и сгребал в сторону бывших морских десантников длинной и изящной лопаточкой все новые и новые горы фишек. Неожиданно игра перешла за стодолларовую отметку, как настаивали в начале вечера самые азартные игроки, инициатива исходила от проигрывающих, да и администрация казино не возражала, она тоже несла ощутимые на глаз убытки и желала резко переменить ход событий.
В первые полчаса игры по новым ставкам, казалось, тактика казино удалась, и госпожа удача переметнулась на другой край стола, где сидела одна молодящаяся дама в бриллиантовом колье и два крепких парня с тяжелыми золотыми цепями на коротких шеях, одетых не в привычный 'Адидас', а в тонкие шелковые костюмы, наверняка от Версаче или Армани. Заметно повеселели и братья — вроде начал сбываться их план.
Когда крупье в очередной раз передвинул их солидную ставку к нервной даме со сбившимся на спине колье, Борз поднял лицо от зеленого сукна и оглядел сгрудившихся возле стола любопытных. Первый, кого он увидел, был Ион, Бессараб.
Тот стоял с дружками, но уже без девицы, где-то во втором-третьем ряду столпившихся за креслами людей, и откровенно таился, не хотел попадаться им на глаза. Но деньги, азарт, витавший над залом, а особенно за этим столом, словно приковали его, и он задержался чуть дольше, чем следовало. Этого мгновения хватило Алихану, чтобы он понял: экспресс 'Москва — Симферополь' отошел у крыс пока на второй план и теперь они попытаются разыграть другую смертельную карту, на которой неожиданно оказалась их собственная с братом жизнь. О своей догадке Борз сразу не сказал Аслану, а продолжал делать ставки в прежнем ритме, уже обмозговывая действия Бессараба в ближайшие полчаса, как только они покинут казино. В эти минуты Алихан действовал механически, пригоршнями сыпал фишки наугад, но странно, лопаточка крупье из сандалового дерева в какие-то четверть часа вернула им все недавно утерянное.
Пересыпая часть фишек в коробку Аслана, Борз сказал брату на родном языке:
— На входе нас будут поджидать знакомые из ресторана.
Брат, не поднимая головы, ответил беспристрастно:
— Значит, Всевышний не хочет, чтобы мы перекладывали свои заботы на плечи других... — и после небольшой паузы, делая крупную ставку на 'чет' и 'красное', добавил: — Уйдем не позже, чем через полчаса, они не рассчитывают, что мы скоро покинем фартовый стол.
В эти мгновения никто из них не предполагал, что игра закончится чуть раньше, и не только для них. Какие-то невидимые и неосознанные импульсы подсказали игрокам за столом, что кавказцы, задававшие весь вечер тон в казино, собираются уходить, и оттого ставки снова круто взмыли вверх. К тому же появилось еще несколько запоздавших любителей рулетки, которые без размышлений включились в сумасшедшую гонку. Теперь перед каждым запуском рулетки зеленое поле стола было сплошь заставлено разноцветными фишками -такое обычно случается раз-два за вечер, а тут стало нормой.
В один из таких моментов, когда все уже сделали ставки и звучало последнее предупреждение крупье, Алихан вдруг взял три полные коробки и бросил их на 'зеро' — ему не терпелось поскорее схлестнуться с поджидавшими их на улице бандитами. Зал затих, не понимая, почему кавказцы так легко отказываются от крупного выигрыша, ведь поставить на 'зеро' — все равно что потерять: желанный ноль иногда не выпадает неделями. Крупье, перед тем как запустить шарик, вопросительно глянул в сторону хозяев — уж слишком высока была ставка для молодого заведения, при стодолларовой цене за фишку, но те кивком дали добро. А через секунду рев радости и отчаяния буквально взорвал продымленный зал — выпало 'зеро'.
Кто-то из владельцев тотчас объявил о закрытии и пригласил счастливчиков для расчета в кабинет директора.
Пока один из управляющих обхаживал гостей, угощая их кофе и закусками из ресторана 'Серж', другие спешно подсчитывали убытки — к такому сокрушительному поражению они оказались не готовы ни финансово, ни морально. Минут через двадцать в кабинет, где шла пустопорожняя светская беседа об игорных домах в Париже и Лондоне, Лас-Вегасе и Монте-Карло, ввалились все совладельцы рулетки: они могли выплатить только половину стопятидесятитысячного выигрыша, об остальной сумме следовало договориться мирно или придется закрывать казино. Когда братьям объявили, что владельцы не в состоянии выплатить весь выигрыш сразу, гости приняли это сообщение невозмутимо. Хозяева боялись иной реакции, предполагая, что за этими счастливчиками стоят непримиримые конкуренты.
— Какой вам нужен срок? — спокойно спросил Алихан, он, как и хозяева, совсем не хотел, чтобы казино в Коктебеле закрылось.
— Две недели... — подумав, ответил один из совладельцев и поспешно добавил: — Мы готовы оставшуюся сумму доставить по вашему адресу.
— Спасибо, — отрицательно покачал головой Алихан. — Не стоит обременять себя особыми хлопотами, отнесите деньги хозяину ресторана 'У Хромого черта', на набережной, а он знает, кому их передать, — и встал, чтобы откланяться.
— Не нужна ли вам машина или сопровождающие для безопасности? Такие деньги в Крыму могут вскружить шальные головы, — предложил один из явно теневых руководителей.
— И за это спасибо, но мы с удовольствием прогуляемся вдвоем... — И братья, пожав протянутые на прощанье руки, поспешили к выходу.
Когда они появились во дворе ночного клуба, то увидели опустевшую автостоянку. Роскошные кабриолеты разъехались, отплыл и катер на Феодосию, его сигнальные огни еще мелькали вдали на волнах, разошлись и завсегдатаи из 'Сержа', кругом, казалось, разлились покой и тишина. Неоновые вывески погасли, на территории горел один слабенький фонарь у розария, а за оградой стояла кромешная тьма, ни огонька — энергетический кризис.
Еще на высоком крыльце, откуда наверняка они хорошо просматривались из-за ярко освещенного подъезда, Аслан достал свой 'плейер', не спеша надел наушники и тотчас услышал голоса затаившихся невдалеке в кустах людей.
— Появились лохи, да еще с музыкой...
Другой голос добавил:
— Да хоть с гармонью, значит, ничего не подозревают... чайники.
А третий бас, наверняка Бессараба, подытожил:
— Что музыка, это хорошо, значит, без охраны, без машины, тогда бы облом. Но я везучий... Будем мочить ножами, как договорились. А теперь вперед! Сзади они могут почуять 'хвост'... Устроим им засаду у стройки, там и закопаем, как в прошлый раз... Сворачивать им некуда, дорога одна... — И разговор оборвался, послышались быстро удаляющиеся шаги.
— Ясна программа? — обернулся Аслан к брату, пряча 'плейер' в карман, и объяснил, где их поджидают.
Как только они вышли со двора, оба, как по команде, склонившись, достали из-под широченных модных брючин прилаженное у щиколотки оружие: у Алихана оказался в руках пятнадцатизарядный итальянский пистолет 'бернанделли', у Аслана — семнадцатизарядный голландский 'глок', оба с глушителями. На сегодня, после 'калашникова', это были самые почитаемые игрушки у отечественных
