Нравственный образ истории

- говорит А.Д.Нечволодов, - но он, как начальник Челобитного Приказа (по-нашему - канцелярии)... имел, разумеется, непрерывные и постоянные связи с Государем». Не играя самостоятельной роли в интриге Старицкого и Курбского, «избранная рада» вела игру с Царём, и временщики заботились, чтоб Иоанн IV не смел без них шагу ступить, и мыслить не мог без их ведома. «Сильвестр, - пишет Н.И.Костомаров, - вмешивался даже в его [Государя] супружеские отношения. При этом опекуны Ивана старались, по возможности, вести дело так, чтобы он не чувствовал тягости опеки и ему казалось бы, что он по-прежнему самодержавен». Пока Царь был молод и никого не подозревал, дела временщиков шли успешно. «Но, - замечает В.Г.Манягин, - Костомаров, без сомнения, преувеличивал, когда писал о том, что Царь не смел и мыслить без ведома Сильвестра. Государь имел свой взгляд на сущность государственной власти и просто не спешил ознакомить с ним временщиков». Вероятно, так и было. Иначе бы заговорщики, заподозрив неладное, могли перейти к действиям более решительным.

Вводя законодательные ограничения на власть самодержца, члены синклита успели лишить Иоанна IV права жаловать достойных боярским чином, а сами при этом раздавали звания и поместья, пополняя таким образом ряды своих сторонников. «Нет сомнения, - делает вывод историк С.Ф.Платонов, - что "избранная рада" пыталась захватить правление в свои руки и укрепить своё влияние на дела рядом постановлений и обычаев, неудобных для Московских самодержцев. Она вела княжескую [удельную] политику и должна была прийти в острое столкновение с Государем, которое и началось в 1553 году».

ДВА СОБОРА

«Царь же возвеселится о Бозе»

(Пс.62,12).

Пока временщики старались обойти Иоанна IV, пользуясь его молодостью, сам Государь набирался опыта и входил в возраст. Он умел думать и внимательно наблюдал за всем, что творилось вокруг. Потому настоящих друзей и советников, не считая Святителя Макария, он очень скоро нашёл вне рядов боярской партии Старицкого и его подставного синклита.

Два лета, минувших со дня коронации, ушли на неудачные попытки взять Казань, опять заключившую союз с Крымом. В феврале 1548 и в ноябре 1549 годов Государевы войска приближались к окрестностям Казани, однако вынуждены были отступить из-за оттепелей, делавших дороги непроходимыми. При повторном отступлении, в 20 верстах от татарской столицы, была основана новая русская крепость. В устье реки Свияги ратники срубили острог и заложили город Свияжск. Теперь в непосредственной близости к оплоту басурманов можно было хранить и пушки, и пороховой запас для очередного приступа. Но в то же время новый поход на Казань Государь повелел отложить ради более важного дела.

Первое, что Иоанн IV осуществил, достигнув двадцатилетнего возраста - это созыв Земского Собора 1550 года. Предшествовали тому обстоятельный разговор со Святителем Макарием и неоднократные беседы с человеком, не входившим в «избранную раду», однако сделавшим для России то, чего временщики потом уже не смогли разрушить.

Уроженец русских областей Литвы, Иван Пересветов поступил на военную службу в Московском Государстве в малолетство Иоанна IV. Он испытал на себе многие неправды боярского правления и детально изучил строй жизни Российской. Скорбя душой о неурядицах в Великой Московии, которой не было покоя от татар (и казанских, и крымских), Иван Пересветов составил несколько полезных «книжек» (записок) и передал их Царю в 1549-1550 гг. Для решения наболевших проблем он предлагал провести ряд важных преобразований. Во-первых, Пересветов ратовал за неограниченную царскую власть, которая только и могла осуществить необходимые реформы. Во-вторых, если правды нет в Государстве, говорил он, «то всего нет». Упразднить местничество меж боярами, перевести крестьян на государственный оброк, избавив их от суда и расправы «кормленников», то есть помещиков, а самих служилых (дворян) перевести на жалование из казны - эти меры Пересветов считал не менее важными, чем организацию регулярного стрелецкого войска. Насчёт Казани он дивился, «что таковая землица невеликая, вельми угодная, у такового великого, сильнаго Царя, под пазухою, а не в дружбе, а он ей долготерпит и кручину от них великую приимает...», и настаивал на немедленном разорении сего гнезда разбойников. С крымцами же, напротив, он воевать не советовал. Достаточно было у южных границ содержать на жаловании 20000 хорошо обученных воинов. Эти 20000 «юнаков храбрых со огненною стрельбою, гораздо учиненною, - уверял Пересветов, - будут лучше ста тысящь обыкновенного войска», то есть земского ополчения. И Царь, умом внимая мудрому военачальнику, не только учредил в России регулярные полки стрельцов, но и многие иные мысли Пересветова включил в повестку Земского Собора.

«В воскресный день, после обедни, - пишет А.Д.Нечволодов, - Государь и митрополит вышли крестным ходом на площадь, на Лобное место, где были собраны все чины Собора и множество народа. Отслужили молебен. После чего Иоанн, обращаясь к митрополиту, сказал громким голосом: "Молю тебя святой владыко, будь мне помощьником и любви поборником..." Далее, воспомянув о своём суровом детстве в окружении злых бояр, Государь обратил свою речь и к ним: "О... лихоимцы и хищники и судьи неправедные! Какой дадите нам ответ, что многие слезы воздвигли на себя?"» Затем, поклонившись народу, Царь продолжил: «Люди Божии и нам дарованные Богом! Молю вашу веру... оставьте друг к другу вражду и тяжбу... я сам буду вам, сколько возможно, судья и оборона, буду неправды разорять и похищенное возвращать».

В таких, примерно, выражениях Иоанн IV изложил программу своего Православно-самодержавного народного царствования, и потом до конца дней своих неуклонно следовал ей, преодолевая жесточайшее сопротивление бояр-олигархов. Потому неудивительно, что память его чернили и беглый изменник князь Курбский, и папские агенты (иезуиты), и немецкие шпионы Таубе, Крузе, английский наёмник Дж.Горсей, а затем и российские масоны Н.Н.Бантыш-Каменский со своим учеником Н.М.Карамзиным, служившим в молодости в Московском историческом архиве.

Начальник юного Карамзина Бантыш-Каменский был женат на некоей Купреяновой, происходившей из рода Адашевых. Он, очевидно, и надоумил Николая Михайловича в будущем «воспеть» в «Истории Государства Российского» предка своей жены, а Государя Иоанна Грозного изобразить «кровавым тираном». Но мало того. У исследователя Л.Болотина мы читаем: «Неуместное возвеличивание роли Адашева и миф о "конфликте" Преподобного Нила Сорского и Преподобного Иосифа Волоцкого принадлежат авторству [одного человека] влиятельного малороссийского масона Н.Н.Бантыша-Каменского» (альманах «Царь Град», № 1, 2003 г.). Таким образом, наглядно представляется преемственная связь между ересью жидовствующих, с которой боролся Святой Иосиф Волоцкий, идеологией политических «нестяжателей», спекулировавших именем Нила Сорского, и масонами позднейших времён, нагромоздившими горы лжи вокруг светлой личности Грозного Царя. Мы же, продолжая наш рассказ, воспользуемся источниками менее предвзятыми, чтоб показать величие дел Государя Иоанна, начатых им ещё в 20-летнем возрасте.

Собор Земский состоялся в 1550 году. Подробных сведений о нём не сохранилось. Но из «Уставной грамоты» (главного соборного документа) следует, что разработка крупных преобразований, утверждённых Собором, велась тщательно и достаточно долго. Вместе с «грамотой» был составлен и новый Государев «Судебник», позволивший разрешить множество законодательных проблем. Например, чтобы ослабить гнёт со стороны «кормленников», творивших суд и расправу над крестьянами произвольно, было введено «земское правление». В городах и областях учреждались «излюбленные старосты» (выборные судьи) и «целовальники», то есть присяжные