запах выхлопных газов щипал ей горло, вызывая сухой, раздражающий кашель. На другой стороне улицы находилась большая гостиница, но вид у нее был вовсе не такой шикарный, как описывали клиентки из салона Ванды. Марии она показалась убогой и грязной. У нее ни за что не хватило бы смелости войти в такое место одной, хотя она не могла пожаловаться на отсутствие денег.
В памяти с неумолимой силой возник образ бабушки Джанны. Мария вспомнила все ее намеки и советы, которым упрямо отказывалась следовать, пока старуха была жива. Теперь же — в этом она была уверена — они могли бы ей помочь пережить трудную минуту. Двое мужчин уже вертелись вокруг нее с недвусмысленными намерениями, пока еще не переходя к активным действиям, но явно взяв ее на мушку. Мария стояла неподвижно, поставив у ног чемодан и старательно делая вид, что не обращает на них внимания.
Ей вспомнились слова бабушки: «Весь мир — одна большая деревня. Но я точно знаю: чем больше город, тем больше в нем греха». Проблема греха в эту минуту мало ее занимала, просто она осознала, что нужно немедленно принять какое-то решение, иначе она попадет в беду.
Как раз в тот самый момент, когда Мария почувствовала себя окончательно преданной и брошенной на произвол судьбы, к ней спешно направилась молодая, красивая, очень хорошо одетая дама. Ее волосы, гладко зачесанные назад, были собраны на затылке изящным узлом. Под расстегнутым пальто мужского покроя виднелся безупречно элегантный серый костюм. На ногах были модные туфельки на низком каблуке. И лишь черты лица не изменились: к ней спешила ее подруга, ее Моретта, столь непохожая на девушку, которую Мария встретила прошлым летом на кукурузном поле за своим домом. Сердце у нее радостно забилось. Она тоже заулыбалась и бросилась навстречу подруге. Они обнялись, и ее страхи, мрачные мысли, одиночество — все исчезло без следа.
— Прости, что опоздала, — извинилась Моретта. — Я попала в жуткую пробку. Все в порядке? — спросила она с беспокойством.
— Теперь — да, — облегченно вздохнула Мария.
— Теперь? А раньше? — хитро прищурилась Моретта.
— Я была в отчаянии, — призналась Мария с доверчивостью ребенка.
— Ну, тогда поехали домой. Здесь окоченеть можно, — на ходу бросила Моретта, подводя ее к кремовому «Мерседесу». В машине с обтянутыми белой кожей сиденьями было тепло, как в гнездышке. Марии показалось, что она не столько садится в автомобиль, сколько погружается в волшебный сон. Она ощутила запах довольства, ее охватило тепло, ласкающее тело и согревающее душу. Ей хотелось немедленно обрушить на Моретту все скопившиеся у нее вопросы, но, взглянув на подругу, как будто лишившуюся своей прежней жизнерадостной болтливости, Мария не решилась заговорить первой.
— Зачем ты ездила в Модену? — спросила Моретта.
— Хотела повидать одного парня из Чезенатико.
— Это настолько важно, что стоило туда ехать?
— Для меня — да.
— А теперь?
— Теперь это уже не так важно, — грустно призналась Мария.
«Мерседес» медленно плыл в потоке машин, особенно плотном в час «пик».
— Но ты хоть повидала его? — настаивала Моретта.
— Да. Он был с другой.
— Типичный случай.
— Что ты такое говоришь? — удивилась Мария.
— Так всегда бывает, — заверила ее Моретта.
— Ты хочешь сказать, что все мужчины одинаковы?
— В каком-то смысле. Женщина всегда ждет своего принца. Любящего. Верного. Преданного. Потом идет искать его и находит в постели с другой.
— Точно! — подтвердила Мария.
— А ты с ним далеко зашла?
— До самого конца. Я его любила.
— Значит, ты с ним переспала? — уточнила Моретта.
— Вовсе нет, — живо возразила Мария. — Но я все время думала о нем, посвятила ему все свои мечты. Разве это мало?
Моретта усмехнулась наивности подруги.
— Ты отдала ему многое, но не все. Но, как бы то ни было, все страдания достаются только нам, женщинам.
— Я больше не хочу об этом говорить. Это не имеет смысла. Того, что было, уже не вернешь.
Подруга кивнула. Мария с восхищением следила за тем, как ловко Моретта крутит баранку, лавируя в потоке машин, и ей нравилось быть рядом с этой сильной и решительной женщиной, которой можно было доверить все свои огорчения. Они пересекли мост через Рено, въехали на улицу, ведущую к холмам, по направлению к храму Мадонны Сан-Лука, и свернули на бульвар, по обеим сторонам которого росли толстые, раскидистые платаны. Наконец небольшая, усыпанная гравием аллейка привела их к воротам довольно элегантной виллы современного вида, особенно по сравнению с соседними строениями. Судя по стилю, она могла быть выстроена в пятидесятые годы. Ее окружал огромный сад, уже освещенный в сгущающемся сумраке. В переливчатом свете фонарей все вокруг казалось призрачным.
— Вот мы и приехали, — объявила Моретта.
Мария неохотно покинула роскошный лимузин, в котором ей было так хорошо и уютно.
— Я поставлю машину в гараж, — пояснила подруга.
Марии пришлось подождать ее у крыльца, и через несколько минут они вместе поднялись по ступеням к входным дверям. На пороге появилась служанка в голубом фартучке. Кожа у нее была темная, как у Моретты, на вид она производила впечатление плотной, коренастой домохозяйки.
— Добрый вечер, синьора, — запинаясь, проговорила служанка.
— Ты вышла замуж? — шепотом спросила Мария у хозяйки дома.
— Придержи язык, — не разжимая губ, ответила Моретта, чтобы не услыхала прислуга. — Это Челина, — представила она темнокожую косноязычную женщину, — она помогает мне поддерживать порядок в доме. А это моя любимая подруга Мария.
— Добро пожаловать, синьорина Мария, — сказала женщина, энергично подхватив чемодан гостьи.
Потом она помогла Марии освободиться от пальто и шарфа, пока та ошеломленно оглядывалась по сторонам, подавленная великолепием отделанного мрамором и зеркалами просторного холла. Ковер устилал весь пол от стены до стены, мраморная лестница вела на второй этаж.
— Синьорина сразу пройдет в свою комнату? — спросила Челина.
— Нет, мы сначала выпьем чаю в малой гостиной, — ответила Моретта, распахивая одну из дверей.
Они вошли в небольшую комнату, освещенную огнем зажженного камина. Стены, отделанные светлым деревом, прекрасно гармонировали по тону с узором из голубых цветов и зеленых веток в обивке кресел и миниатюрного дивана. Последовав примеру Моретты, Мария устало опустилась в одно из кресел. Ей бросились в глаза ее собственные деревенские башмаки на толстой микропористой подошве, уродливо выделявшиеся на мягком ковре. Она чувствовала себя совершенно чужой и нелепой в этой изысканной обстановке.
— Честно говоря, я предпочла бы не чай, а большую чашку кофе с молоком и с хлебом. И я с удовольствием выпила бы его на кухне, — призналась она, преодолевая неловкость.
— Ладно, пей кофе с молоком и, если хочешь, на кухне, — согласилась Моретта. — А что касается твоего первого замечания, — нет, я не замужем. Челина зовет меня синьорой, а мою кошку называет герцогиней. Есть еще вопросы?
Они прошли по служебному коридору и попали в большую, белую с голубым, сверкающую чистотой кухню. Марии показалось, что она вновь очутилась в кухне своего родного дома, только здесь не было застоявшихся запахов пищи.
— Вы что, никогда здесь не готовите? — удивилась она.
