библиотек. (Смайлик улыбающийся.)
Издание трактата, осуществленное «Белин», — предварено настолько грозными законодательными ремарками и ссылками, выдержками из законов, прямыми запугиваниями, таким свирепым авторско- правоохранным категоризмом и запрещениями «коллективного использования» книги, что даже если бы трактат и не представлял собой ничего ценного, то удержаться от его перевода и коллективного использования — было бы, вероятно, невозможно.
При ознакомлении с этими пассажами правоохранников, вообще, возникает вопрос, а не следует ли книгу читать только с фонариком, только под одеялом (в одиночку!) и при этом крепко зажмурившись, чтобы как-нибудь не нарушить права издательства и автора.
Автор рецензии и редакция журнала Nevzorov Haute Ecole, конечно же, выражают соболезнования автору и издательству по факту пиратского перевода и распространения книги в России и высказывают возмущение очередным актом пиратства. Вместе с «Белин» и Барри пострадал от акта пиратства, и фотограф Ален Лориу и вообще весь архив Национальной Школы в Сомюре. Какое несчастье!
Понятно, что классическая французская Школа — это давным-давно мертвец. Живой, намакияженный, галантный мертвец, который периодически встает из позлащенного резного гроба, чтобы дать очередное мертвецкое шоу.
Так уж вышло, что русские литературные пираты, углядев под истлевшими кружевами манжет мертвеца сундучок в сушеных лапках с бесценными фактами истории Школы, сразу же его выхватили и доставили в Россию.
Книга Ж.-К. Барри дает потрясающую по своей точности и объемности информацию об истории всех Школьных прыжков Высокой Школы.
Причем пишет это не теоретик, а безусловный практик, единственный на сегодняшний день хранитель практических Школьных традиций Сомюра.
Не пытаясь разгадать будущее Школы или пророчествовать о нем, — автор очень дотошно и мудро препарирует прошлую и современную практику Cadre Noir, которая, по сути, есть сложная разновидность этого прошлого.
«В течение семнадцати лет, которые я провел в качестве конюшего Cadre Noir, я констатировал, что знание элементов, выполняемых в поднятом состоянии, часто было поверхностным. В ходе моих лекций или разговоров я заметил, что множество убеждений было основано на безосновательных или слишком свободно трактуемых утверждениях. Даже в недрах нашего учреждения реально не существует документа, который бы норматировал практику выполнения Высоких элементов. Мы лишь продолжаем традицию, основанную на ежедневной практике и передаваемую устно поколениями конюших». (Стр. 9.)
Забавно наблюдать, с какой деликатностью автор кружит вокруг сложной для «кадрнуарщика» темы — темы Антуана де Плювинеля.
Революционер, бунтарь Плювинель, человек который начал во имя лошади ломать традиции Школы сразу же, как только они зародились, — Плювинель — не особо почитаемая фигура в классическом французском дрессаже.
Четкая ориентация французской Школы на Гериньера, Сонье, Ля Бруэ, ставших в истории оппонентами Плювинеля, — в Сомюре не просто обозначена, но и очень ярко аффектирована.
Большинство авторов, вообще, как от чумы или черта шарахается от одного упоминания Антуана.
Барри деликатен и поминает великого Мастера. Прохладно, вскользь, но поминает.
Из уст офицера — преподавателя кавалеризированного Cadre Noir насмешка над этой «теорией» особенно ценна. Барри то пишет сам, то блестяще оперирует первоисточниками: «Уже в 1612 году Соломон Де Ля Бруэ предостерегал против смешения военной верховой езды и верховой езды на манеже».
Это объяснение будет повторено Гаспаром де Сонье в «Кавалерийском искусстве», опубликованном в 1756 г.:
«Так как для того, кто смотрит на курбеты и все разновидности прыжков, такие как croupades, ballotades или кабриоли, я сообщаю: они не служат ничему военному, для боевой лошади они настолько не нужны, что могут считаться вредными».
В другом месте Сонье добавляет:
«В то время как лошадь поднимается, чтобы выполнить куроет, враг всегда воспользуется случаем, чтобы занять господствующее положение по отношению к всаднику или убить его, ничем не рискуя».
Барри с совершенно непроницаемой физиономией касается и нововведений генерала Л'Отта — самого больного места Сомюрской школы.
Известно, что практик и адепт чистого кавалеризма и военного применения лошади — безумный Л'Отт дошел до запрещения в Высокой Школе не только курбетов и песад, но даже и пиаффе было «навсегда» проклято и изгнано из Школьной практики.
«Однако, под влиянием генерала Л'Отта, который запретил практику Высокой Школы, элементы, выполняемые в поднятом состоянии, должны были бы исчезнуть».
Забавно наблюдать, как глубоко скрыт яд в строчках, посвященных Венской Школе.
Конфронтация Вены и Сомюра — мало известна публике, но это древняя и непримиримая конфронтация.
Школы, впрочем, плюясь друг в друга ядом, НИКОГДА не перешли границы приличий и всегда старались делать это совершенно непонятным и незаметным для непосвященных образом.
Барри прелестно соблюдает и эту традицию…
Вместо фотографий Венских репетиций, он размещает рисунки… несколько карикатурного свойства. Физиономии «венцев» на этих рисунках аккуратно обыдиочены, а метода постановки на курбет выглядит особо варварской.
Но… это заметно, если в картинку вглядывается посвященный.
Короче, как известно, книги делятся на множество категорий. Есть одна особая категория, представляющая для истории и литературы особую, первостепенную ценность. Это — т. н. «первоисточники».
«Трактат о Высоких Элементах» сомюрского офицера Ж.-К. Барри — это, без сомнения,
