— А то! — гордо вскидывает Петр нетрезвую голову.
Семейная жизнь Петра заключалась в балансировании между идеалом, которым он обязан представляться в глазах жены и сына, и разгильдяем, чьи выходки легко прощаются и покрываются. Не перебрать с идеальностью или с разгильдяйством, не вынудить Свету поставить окончательный штамп — было главной заботой Петра. Как, впрочем, и любого другого женатого мужчины, который мечтает о том, чтобы жена видела в нем царя небесного, но не видела забулдыгу, лентяя и обманщика. О том, чтобы видели просто нормального человека, почему-то не мечтают.
Детская задачка, условия которой казались элементарными, но только на первый взгляд, могла основательно поколебать авторитет родителей, что самое печальное — отцовский авторитет. Петя хмурился, решая в уме, Света нервно дрыгала коленкой, Вася терпеливо ждал, когда ему подскажут решение.
Света очень удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что ее последующему действию учат разведчиков в шпионских школах, менеджеров — на дорогущих курсах по методике ведения переговоров, да и всех тех, кому по роду службы приходится пускать пыль в глаза. Света никогда не хотела быть шпионкой, никаких престижных академий не заканчивала, а только медучилище. Пыль в глаза пускать ей, старшей лаборантке, — преступно, ведь человек сдал кровь, чтобы диагноз узнать, то бишь количество лейкоцитов и скорость оседания эритроцитов.
Итак, до хитрого способа переключения внимания собеседника Светлана дошла своим умом, интуитивно.
— Вася, что ты пристал со своей задачкой? — сказала она как бы в досаде. — Потом папа тебе решение скажет. Надо, сынок, и своим умом жить! Сейчас наш сериал по телевизору будут показывать. А ты иди к себе в комнату, позанимайся русским дополнительно.
Вася с удовольствием отбыл и, конечно, не учебник русского языка штудировал, а в компьютерные игры резался.
Петя и Света смотрели сериал, на который хитрые телевизионщики подсадили их как наркоманов на героин. Вроде ерунда, примитив, несостыковки, небывальщина, после просмотра плюешься. Но завтра в назначенный час ты снова у телевизора. Надо же все-таки увидеть, как бравый следователь поймает главаря глубоко законспирированной банды, щупальца которой на десятой серии в правительство протянулись. И вернется ли к мало оплачиваемому следователю жена, изменившая с вальяжным олигархом?
Супруги не комментировали действие, как делали это обычно. Петя не ловил сценаристов на очевидных ляпах, когда герой уехал в Саратов, а вернулся из Самары, не насмехался над гримерами за то, что у героя в одной сцене фингал под правым глазом, а в следующей — под левым. Этакий блуждающий фингал. И Света молчала, даже когда показывали сцены в больнице. Ни один сериал не обходится без госпитальных сцен. Важный свидетель лежит в больнице (раненый или умирающий), к нему приходят следователи или родственники. И все в — белых халатах! Возмутительно! Белые халаты для посетителей отменили лет двадцать назад. Сменная обувь или бахилы, но никаких халатов! Можно подумать, сценаристы и режиссеры настолько счастливые люди, что никогда в больницах не бывали.
Сегодня просмотр проходил без саркастических замечаний, призванных сгладить недостойность культурного досуга. Петр и Света молчали, потому что продолжали решать в уме головоломку.
— Чертов рубль! — сказал Петр во время рекламной паузы.
— Я тоже все время об этом думаю, — откликнулась Света. — Не могли деньги пропасть.
— Тут какая-то хитрость.
— Верно. Петя, надо решить. Если продавцы на рынке узнают про этот фокус, пуще прежнего дурить будут.
Света совершенно не переносила, когда ее пытались обсчитать. Ей не денег было жалко, а поруганной чести.
— Я и решаю! — огрызнулся Петя. — Что там продавцы, перед сыном краснеть не хочется.
— Ой, это главное!
Задачка не решалась. Ночью супругам снились кошмары. Светлане — летающие чемоданы и бегающие кровати (в задачке фигурировали командированные мужики). Петра во сне заваливало деньгами: купюры сыпались, текли рекой, застилали пол, поднимались вихрем, от них не было спасения, и терзала (во сне терзала) мысль о конкретно-жизненной непригодности денег — ни на туалетную бумагу пустить, ни на растопку — сильно дымят. Петр проснулся с мучительной тоской человека, которому пришло откровение: всю жизнь за деньгами гоняешься, а они — презренная макулатура. Света, очнувшись, первым делом стала вспоминать, к чему снятся кровати и чемоданы, но вспомнить не могла, поскольку в сонниках, которыми зачитывалась, эти предметы не фигурировали.
За завтраком родители были хмуры и молчаливы. Вася напрягся: обиделись на глупую задачку-шутку? Взрослые не любят детских шуток. Когда у бабушки в громадную коробку с лоскутками Вася на дно положил диктофончик, на котором были записаны стоны, бабушка чуть с ума не сошла, носилась по квартире и брызгала святой водой из бутылки от кока-колы. Потом схватила Васю, чуть не задушила в объятиях и велела дедушке со второй бутылкой бегать по комнатам, «нечистого» изгонять. У бабушки не только лоскутков вагон, но и стратегические запасы святой воды. Васе пришлось признаться, откуда стоны. Бабушка рассвирепела, орала, что Вася урод, весь в отца и в дедушку.
Но папа с мамой никаких претензий ему не предъявляли, странно отводили глаза и даже перед выходом Васи из дома не напомнили, как обычно, про хорошее поведение и про русский, на который надо нажимать.
— Петенька, — застегивая пуговицы на куртке мужа, провожая, говорила Света, — ты с товарищами посоветуйся, с коллегами по работе. Как бы между прочим про задачку вверни. Может, кто и решит? Ты видел, как у Васи глазки во время завтрака бегали? И уходил он в школу такой настороженный!
— В Интернете бы посмотреть. Но у нас выход в Интернет запрещен, секретность.
Света понимающе покачала головой: секретность.
Когда Свету спрашивали, где работает муж, она отвечала: «В дочке Нефтьпромгаза». Про крупнейшую корпорацию все знали, но иногда приходилось пояснять, что «дочками» называют тесно связанные с материнским дочерние предприятия, через которые протекают большие финансовые потоки.
Фирма, в которой трудился Петр, была скорее не «дочкой», а «внучатым троюродным племянником» Нефтьпромгаза, тем не менее связь с богатым «дядюшкой» присутствовала.
Работа у Петра и пяти его коллег, сидящих в одной комнате, была рутинной, бумажной, но неплохо оплачиваемой.
Начальник Петра вошел в большую комнату, где трудились подчиненные, и обнаружил, что они сгрудились у стола Петра Клёнова и живо что-то обсуждают.
— Кх-кх! — громким кашлем привлек к себе внимание начальник.
— Игорь Львович!
Кольцо согнутых фигур распалось в полукруг стоячих, в центре которого восседал на стуле Клёнов.
Заговорили хором:
— Тут такое дело!
— Детская задачка, а не выходит.
— Решение ускользает.
— Вроде тренинга, на который вы нас направляли.
Строго говоря, тренинги, которые «дядюшка» Нефтьпромгаз оплачивал, положено было Игорю Львовичу посещать, а он отправлял подчиненных. Сам в это время с одной женщиной из ближайшего Подмосковья собственные тренинги осуществлял.
— Какая еще задачка? — благодушно спросил Игорь Львович.
— Три мужика сняли гостиничный номер за тридцать долларов, по десятке с носа.
— Где вы такие цены видели? — рассмеялся начальник, недавно вернувшийся из Арабских
