отошел от гостя. Предлагал всякие вина, коньяки, Иван понимал, его проверяют, и после первой рюмки наотрез отказался от спиртного.
Светлана ему нравилась. И парень не хотел ее терять из-за какой-либо оплошности.
В тот вечер она показала ему свои картины, что-то сыграла на пианино, но человек не разбирался в живописи, а классическую музыку и вовсе не любил. Увлечения девушки не вызвали восторгов. Он приметил в доме прислугу и сделал свои выводы.
Иван не спешил делать предложение, хотя со временем привык к Светлане. Что его тянуло к ней, он и сам не понимал. Частенько спорил сам с собой, многое в ней ему не нравилось, а кое-что откровенно раздражало.
Разные взгляды, отношение к жизни, взгляды на будущее, даже окружение не имели ничего общего. Иван не представлял, как привезет Светланку в деревню знакомиться с родителями. Он понимал, что между ними нет ничего общего. Но его неотвратимо тянуло к ней.
— Ну, зачем она мне? — спрашивал себя раздосадованно. И не мог найти ответ на свой вопрос.
Он пытался отказаться, забыть ее навсегда. И уезжая к своим в деревню на выходные, встречался с женщинами и девчатами.
Все ночи до рассвета кувыркался с ними в душистых стогах, в роще и на сеновалах. Нет, он не говорил им о любви, ничего не обещал, ни к одной не привязался сердцем, хотя многие ждали серьезного разговора, решительного слова, но так и не дождались.
Иван хотел отвлечься и забыть. Он убеждал себя, что Светланка ему не пара и жизнь с нею подарком не покажется. Но ночью видел ее во сне, нежную, хрупкую и такую желанную, что все сомненья уходили прочь.
Во сне она целовала его, называла любимым, единственным, самым родным на земле человеком. А когда приходила на свиданье, ни одного ласкового слова не говорила и старалась держаться подальше, чтоб меньше целовал и обнимал.
Светлана никогда не назначала встреч сама и, казалось, не скучала по Ивану. На свиданья не спешила, соглашалась вяло, будто нехотя.
— Может, ты кого-то другого любишь? — спросил ее парень.
— Пока нет, а что?
— Ну, а ко мне как относишься?
— Привыкла. Для меня ты друг, ершистый и смешной. Мы не всегда друг друга понимаем, но так и должно быть, иначе скучно.
— Выходит, я для тебя что-то вроде развлекашки?
— Развлекашку другом не считают, — осекла тут же.
— Ты когда-нибудь сможешь полюбить меня? — спросил неуверенно.
— Не торопись, — ответила тихо.
— Мы с тобою встречаемся второй год, а все как дети, за ручку. Ни огня, ни тепла нет. Или ты безразлична ко мне? А и нужен ли я? Скажи прямо!
— Вань, ведь я прихожу на свиданья, в этом весь мой ответ…
— Светлана! Почему за весь год ни разу сама не позвонила мне?
— Это неприлично. Нужно перестать себя уважать, чтобы первой звонить мужчине. Я не так воспитана. У нас это не принято.
— Светка, выходит, ты никогда не вспоминаешь обо мне? Кто вбил в твою голову столько условностей? Да отбрось ты комплексы, стань сама собой. Распахни душу навстречу нормальной жизни.
— А что? Я и так живу нормально. Правда родители не очень довольны, — проговорилась случайно.
— Тем, что со мною встречаешься? — догадался Иван.
— Да, именно так. Они хотят, чтобы мой избранник был из нашего общества. Меня никто не понимает. Поверишь, друзья семьи считают, что у меня дурной вкус, что не разбираюсь в людях, не дорожу своим происхожденьем и ставлю под удар имя и авторитет семьи.
— Ого! Круто!
— Теперь понимаешь, что слышу от своих, когда иду к тебе на свиданье? Мне всю душу наизнанку выворачивают, вроде хуже меня на целом свете нет никого. Если б ты знал, что терпеть приходится. А ты еще спрашиваешь, в чем-то сомневаешься, — всхлипнула в платочек.
Иван тогда обнял Светку, прижал к себе:
— А ты согласна стать моею женой? — спросил не задумываясь.
Она молча кивнула головой.
— Завтра я к вам приду просить твоей руки у родителей.
— Они не согласятся.
— Тогда поженимся без их согласия. Распишемся, заберу к себе…
— Нет, так нельзя, родители обидятся.
— А как быть? Что предлагаешь?
— Я их подготовлю. Попытаюсь убедить.
— Как долго это будет?
— Как получится. Без боя они не сдадутся! Нужно их обломать, а может, взять на испуг.
— Это как? — не понял Иван.
— Придумаю что-нибудь. Иначе не уговорю.
— Светланка, милая моя девочка! Очень постарайся. Я не могу жить без тебя! — просил девчонку, и та впервые не вырвалась из его объятий.
Иван целый месяц звонил Светлане, все спрашивал, удалось ли уговорить родителей? Те никак не соглашались и запрещали дочери даже думать о замужестве. Запретили видеться с Иваном и не пускали на свиданья. Даже телефон от нее прятали. И в конце месяца, потеряв терпение, Иван пришел к родителям Светланы без предупрежденья и согласия.
Этот разговор был самым трудным в жизни парня, ведь убеждать пришлось не только родителей, а и самого себя…
Зачем он это делал? Может, верил, что в процессе жизни все образуется и наладится…
Мать Светланы категорически отказалась говорить с Иваном. Ни о какой свадьбе не захотела слышать, сказав, что никогда не признает столь неравного и постыдного брака, откажется от дочери, не захочет видеть и даже на свою могилу запретит приходить.
И все же свадьба состоялась. Тесть поверил, согласился скрепя сердце, но теща осталась верна слову и на свадьбе не была. Она уехала отдыхать за границу, чтоб не присутствовать, как сказала сама, на чужом и постыдном веселье.
Она ни разу не навестила дочь, не глянула, как устроилась она у Ивана. Никогда не звонила и не звала к себе даже в гости. И только Михаил Петрович навещал молодых. Подолгу говорил с дочкой, закрывшись в зале, пока Иван готовил на стол. С зятем он не общался. Приносил полные сумки деликатесов, выкладывал их в холодильник и, наговорившись со Светкой, уезжал.
Даже через год после свадьбы Иван никак не решался привезти жену в деревню и познакомить с родителями. Те приехали сами. Долго пытались разговорить молчаливую невестку. Но ничего не получилось.
— Робкая иль глумная! Чего дичится? Ведь уже своя! Ты расшевели ее. Авось, свыкнемся, сдружимся. Може, к нам ее привезешь. Подкормим, а то вон какая худющая! Через нее телевизор смотреть можно и газету читать. Мы ее на сметане и пирогах за месяц в бабу превратим. А то смех сказать, заместо сисек прыщики, там, где у всех задница, у ей две фиги. Вовсе заморил девку голодухой, как тебе не совестно? — корил отец Ивана. Тот сгорал со стыда. Но ведь именно сам постоянно просил жену поесть. Та нехотя выпивала стакан молока и говорила:
— Я не хочу толстеть. Это неприлично быть грузной. Женщина должна следить за собой и оставаться воздушной и стройной в любом возрасте.
— Светка! Ты женщина! Тебе рожать надо, где силы возьмешь выносить ребенка? К этому надо заранее подготовиться.
