Ну, а другие гражданские жены и теперь, кто в психушке или в стардоме отдыхают. Короче, самым урожайным стал для него нынешний год. Сумел аферист втереться в доверие к троим хозяйкам коттеджей. У одной из них муж умер, у второй сына арестовали, нужно было помочь ему вырваться на волю. А третью он соблазнил, как и Шурку. Назвал своею подругой, насулил золотые горы. Та и развесила уши. Свой муж выпивал, иногда вламывал. Из сук не вытаскивал даже по праздникам. Анатолий Евсеев все разузнал. Он отменный психолог и знал, что каждая баба любит ушами. На том поймал и твою дуру, — усмехнулся уголками губ:
— От тебя Шурка, конечно, не слышала ничего подобного и поверила аферисту, будто она и впрямь несравненная, с неба снятая. Вот так и попала в его лапы. Он сказал Шурке, что хорошо разбирается в строительстве, сам подберет людей, и они за недорого и быстро сдадут коттедж под ключ. Так говорю, Шурка? Или соврал в чем? — глянул в упор на бабу.
— Так, — тихо охнула Шурка.
Димка хотел подскочить к бабе, сцепил кулаки. Но Степка перехватил, усадил на место.
— Ты слушай! Выводы потом! — зло глянул на хозяина и продолжил:
— В этом коттедже они встречались часто…Он уже уговорил бабу оформить дом на нее. Ты не фигурировал ни в одном документе и это не случайно. А в маленькой комнате стоит кровать. Ты ее и не увидел. Я сразу обратил внимание. Эта комната уже давно готова и была местом встреч. Она одна закрывалась на ключ, какой в этот раз по случайности забыли в скважине. Я увидел все и узнал почерк Евсеева Его знаю лично. Я встретился с ним. Он меня узнал сразу. Разговор был коротким. Расколол козла по самые «не балуй». Деваться некуда! Пришлось ему отслюнивать все, что выудил из Шурки, что украл у вас на материалах
и рабочих. Короче, выдоил и вытряс из него все целиком. Вот, получай свое и не давай из них ни копейки своей бабе! — вытащил из чемоданчика целлофановый пухлый пакет и передал его Димке. Тот заглянул, обалдело уставился на Ивана:
— Это все мое?
— Твое и Шуркино. Разбирайтесь сами, тут я вам не помощник!
— Я не останусь с нею ни на минуту!
— Не горячись! Выслушайте дальше оба, — посмотрел на бабу, у той при виде пакета мигом высохли слезы. Ей так хотелось заглянуть внутрь. Но Димка уже показал ей по локоть и отнес пакет в спальню, закрыл в своем сейфе и положил ключ в карман. Когда он вернулся, Иван продолжил:
— Три последних бабы, обманутые Евсеевым, свалили в бомжихи. Твою Шурку ожидала такая же участь, либо психушка. Она должна была развестись с тобой. Чего не успела или не захотела сделать. Во всяком случае, не поспешила развязать руки мошеннику. Вот тут бы он не промедлил. Оформил бы от ее имени дарственную, а с самой утворил бы все что угодно. Ведь ни все его жертвы найдены.
— А где он теперь? — опомнился Димка.
— Во всяком случае, не в Смоленске и сюда никогда не вернется. Отсюда исчез.
— А ты, стерва, собирай свои шмотки и выметайся отсюда! — цыкнул Димка на бабу.
— Погоди отрываться на ней! Я вас обоих знаю не первый год! Сколько ты гулял и изменял бабе, для нас не секрет. Давно ль у самого в штанах просохло? Второго такого козла не знал город. Вот и получил в отместку от бабы! Все закономерно! Когда-то это должно было случиться. А как ты хотел? Моральное равновесие в семье должно соблюдаться. Помни, женщины никогда не прощают нам превосходства ни в чем. Теперь твоя Шурка успокоится. Вы расквитались. А разбегаться, тем более теперь, просто смысла нет. Вы даже обругать друг друга не имеете морального права. Уравнялись. Это надо понять и смириться. Во всяком случае, мы так считаем. Верно, Степан?
— Конечно! И поменьше вспоминать о случившемся. Не катить бочку один на другого, не устраивать разборки, а мирно жить семьей. Куда теперь разбегаться, у обоих скоро мох на жопах появится. Готовьтесь к внукам и не оглядывайтесь на заезжих генералов. Свои, пусть они всего-навсего капралы, а все же самые родные и лучшие! — подморгнул Степка Шурке и попросил совсем по-свойски:
— Сделай-ка чайку на всех!
Иван, глянув на время, позвонил Надежде:
— Ты не волнуйся! Я вот он, никуда не делся. У Димона чай пью. Зашел на огонек на минутку. Скоро буду дома. Ну, целую…
Иван нагнулся подтянуть носок. И увидел, что Димкина рука уже лежит на Шуркином колене, слегка поглаживая его.
Человек, приметив это, совсем успокоился. Значит, все правильно сказано и сделано. Можно спокойно уходить. Он снова уберег семью от беды, отвел от нее тучи и горе…
Когда Степан с Ваней вышли в прихожую, стали обуваться, Шурка провожала их. Она подошла к Ивану и сказала сбивчиво:
— Чтобы мы делали без тебя, Ванек, какое счастье, что ты есть у нас!
— Да будет тебе! — погладил человек голову бабы дрогнувшей рукой. Он понял, чем мог кончиться день в этом доме. И искренне радовался, что беда миновала.
— Спокойной ночи вам! А утро пусть будет добрым, — пожелали друзья уходя.
Глава 10. ДОРОГА ДОМОЙ
Степка уже и забыл, когда в последний раз был на море. А уж как хотелось человеку сорваться на юг. Нет, не за границу и даже не в Сочи, там отдых непосильно дорогой, в золотую копейку выльется. Все, что годами копили, за один месяц уйдет шутя. А удастся ли хорошо отдохнуть, гарантий не было.
— В Сочи все дорого. На базаре к фруктам не подступись, цены улетные, особо в летний, дачный сезон, когда на пляже народу больше, чем гальки на пляже. Вот и размышляет человек, куда податься? Может, в приморскую деревушку? Все ж там поспокойнее, народу поменьше, цены пониже и народ совестливый. Но тогда зачем ехать на юг, если жить в деревне? У себя на Днепре можно загореть не хуже. Солнце, оно везде одинаково. И у себя можно поджариться дочерна. Оно и деньги целее, не надо тратиться на дорогу и думать, где и как поесть, дома с этим никаких проблем. Можно на озеро или на водохранилище… Но это не море! А может, в Прибалтику махнуть? В Юрмалу, к примеру! Нет, только не это! Море холодное, народ дрянь, все, кто отдыхали там, вернулись недовольными. Проклинали Прибалтику и теперь даже слышать о ней не хотят. За гроши предлагают туда путевки, а желающих не находится. Неспроста! Значит, нам тоже там делать нечего, — размышляет Степан.
Он знает, Клара вообще никуда не хочет ехать. К морю она равнодушна, как говорит, загореть можно и у себя дома под кварцевой лампой. И в чем-то права. Она мечтает съездить на весь отпуск к сыну.
Алешка служит в Сибири. Там моря нет.
Как писал сын, служит он далеко от города, в полусотне километров от поселка Серебрянка, в сосновом лесу, там он охраняет зону особого режима. Писал, что романтики в его работе нет. А служба не та, о какой так долго мечтал, и послали его к черту на кулички, охранять махровых преступниц, баб, каких не жаль уложить всех до единой одною очередью. Вскользь пожаловался, что жизнь скучна и однообразна, но изменить ее хоть как-то нет никакой возможности, а потому просветов не предвидится и перемен к лучшему не ждет. Им неоткуда взяться, что никто не хочет ехать сюда добровольно, а уволиться и не мечтай. За каждого человека держатся зубами.
Клара, читая письма Алешки, не спала ночами. А Степа пытался успокоить жену:
— Не реви! Вот пройдет три года, пришлют замену Алешке, его на другое место службы отправят. Так положено. Наш за это время повзрослеет, познает жизнь. Из мальчишки в мужика превратится. У него в запасе есть время.
А ночами, когда Клара засыпала, садился на кухне у окна и курил, все думал о сыне. Алешку они не видели давно. То он учился, то теперь служит далеко. А сердце болит по мальчишке, как ни приказывай себе, ведь свой, родной, единственный ребенок, одна надежда и радость в нем.
— Ведь вот просил его выучиться на строителя или технаря. Теперь бы вместе жили, одной семьей. Ни о чем не заботился бы. Вон, как его друг, врачом стал, хирургом. С родителями живет. И никакая блоха
