19 ноября 1767 года Казанова отправился в путь, и очень скоро он уже был в Бордо. Потом были Памплона, Агреда, Гвадалахара и, наконец, он прибыл в столицу Испании.
Перед самым Мадридом таможенники конфисковали у него две его книги: «Илиаду» Гомера и Горация. Граф Педро д’Аранда, глава Государственного совета Кастилии и самый влиятельный человек в стране после короля, принял Казанову весьма холодно.
— Что вам надо в Испании? — без всяких предисловий спросил он.
Без всякого сомнения, он навел справки и уже знал, что приехал авантюрист, «прославившийся» на всю Европу, от которого можно было ждать любой пакости.
Казанова предложил ему свои услуги, но они были решительно отвергнуты. Более того, граф заявил, что если Казанова хочет заработать денег, то ему лучше будет обратиться к послу Венецианской республики, а не к испанским властям. Фактически это означало, что Казанову в Испании никто не ждал и ему лучше убираться отсюда подобру-поздорову либо жить по принципу «тише воды и ниже травы».
Бродя потом по городу, Казанова долго думал, чем бы заняться. Однако ничего путного в голову не пришло, а посему он решил коротать время за изучением фанданго, «сладострастнейшего танца мира», исполнявшегося под пение в сопровождении гитары и кастаньет. Танец этот был в то время очень популярен в Испании и Португалии и считался перпендикулярным выражением самых горизонтальных желаний.
Но для того, чтобы брать уроки, нужна была партнерша, ведь без партнерши танцевать фанданго невозможно. Но где ее найти? Да где угодно. Казанова, например, вошел в церковь и увидел там красивую девушку. Она ему сразу понравилась, а он — ей. Ее звали доньей Игнасией, и она была дочерью башмачника. Не Бог весть что, конечно, но как партнерша по танцу вполне сойдет. Да и просто как женщина — тоже.
Оказалось, что для любви нет никаких препятствий, так как ее жених, дон Франсиско де Рамос, был человеком некрасивым и плохо сложенным. К тому же, решающим фактором стали сто золотых дублонов, которые Казанова предложил ей за ее благосклонность.
Как видим, морально постаревший распутник уже не мог придумать ничего нового, а просто купить себе женщину за деньги — это, согласитесь, невеликий подвиг.
Ну, да. Имел место очередной роман. Но это было нечто жалкое, о чем и вспомнить-то особо нечего. Просто так, очередная закрашенная клеточка в таблице. А сколько на это было потрачено времени? Тут уж Казанова в полной мере подтвердил правдивость известной поговорки: если вы пригласили девушку на танец и она согласилась, не радуйтесь: вначале вам все-таки придется потанцевать.
А потом фанданго и донья Игнасия надоели Казанове, и он переключился на «прекрасную соседку», которая нежно обняла его и пустила в постель… где Казанова обнаружил труп ее неверного любовника, которого она только что убила. В залог будущей «большой и светлой любви» венецианец должен помочь ей избавиться от этого трупа.
Закончилась вся эта история для Казановы весьма печально. На его след вышли полицейские чиновники, которые ночью вытащили его из дома дворцового художника Рафаэля Менгса, с которым он был знаком еще по Риму, и 20 февраля 1768 года Казанова был брошен в гнусную тюрьму Буэн-Ретиро, куда обычно помещали только галерных каторжников.
Казанова написал графу Педро д’Аранда и некоторым другим грандам королевства огненные письма о помощи и через два дня был выпущен.
А потом, уже в Валенсии, Казанова встретил танцовщицу из Венеции, которую звали Нина Бергонци. Она была «красивая, как Венера, и испорченная, как Сатана», и содержал ее граф де Рикла, генерал- капитан Барселоны.
В самом деле, характер у этой Нины был преотвратный. Однажды она, например, во время ужина с Казановой пригласила своего шута, маленького уродца с большой головой, напоила его и заставила раздеться. Потом она разделась сама и предложила Казанове овладеть ею прямо на глазах у пьяного дурня. Казанова, естественно, отказался, и тогда она отдалась своему шуту прямо на столе перед ним. Позднее Казанова, сам далеко не юноша бледный со взором горящим, напишет: «Я знавал и других в таком роде, но никогда равной ей».
Нина и в самом деле была женщиной, рожденной словно в наказание тем, кто имел несчастье в нее влюбиться. В глубине души Казанова понимал это, но он был как будто загипнотизированный, и когда она пригласила его в Барселону, он с готовностью помчался вслед за ней.
В Барселоне он приходил к ней каждый вечер после десяти, когда уходил ее официальный любовник. 14 ноября 1768 года Казанова в очередной раз пришел к Нине, но нашел ее в компании какого-то мужчины, пытавшегося продать ей несколько довольно примитивно выполненных миниатюр. Как выяснилось, это был генуэзский художник Джакомо Пассано. Вернее, это был человек, представлявший себя художником, а на самом деле такой же авантюрист, как и сам Казанова. Возмущенный венецианец, не рассчитывавший встретить у Нины посторонних, велел ему немедленно убираться, на что Пассано со злобой прошипел:
— Ты еще пожалеешь об этом.
Как оказалось, он не шутил. Когда на следующий вечер около полуночи Казанова в очередной раз выходил от Нины, на него в темноте напали двое.
В таких ситуациях немалую роль играет Его Величество Случай. Даже опытнейшим фехтовальщикам прошлых веков доводилось проигрывать совсем зеленым новичкам, которым просто везло. Расслабляться не стоит даже с самым слабым противником, а этих двоих назвать слабаками было никак нельзя.
Казанова неплохо владел шпагой, и, слава богу, она у него оказалась под рукой. Укол, еще один. Самый здоровый из нападавших оказался проткнутым, словно вертелом, до самой рукоятки. Клинок прошел сквозь ребра, как по маслу. Противник захрипел и осел на каменную мостовую. Казанова выдернул лезвие и толкнул неизвестного ногой.
Второй нападавший, явно не ожидавший такого поворота, не стал испытывать судьбу и поспешил скрыться. Казанова посмотрел на оставшегося: он лежал на спине и смотрел в небо остекленевшими глазами.
Понимая, что попал в пренеприятную историю, Казанова быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что никого поблизости нет, тоже поспешил ретироваться. Как говорится, от греха подальше.
Но в таких городах, как Барселона, даже стены имеют уши, глаза и язык, и уже на рассвете следующего дня Казанова был арестован и доставлен под конвоем в местную цитадель. Через четыре дня его перевели оттуда в какую-то подземную тюрьму, настоящую нору, где он не получал ни бумаги с карандашом, ни лампы, ни приличной еды. Кормили там лишь хлебом и водой, причем и эта хлебно- водяная диета имела один существенный недостаток: воду давали в неограниченном количестве, а вот хлеба не хватало. С другой стороны, у воды было одно положительное качество — она была горячая. По утрам заключенные именовали ее «кофе», в полдень — «супом», а вечером — «чаем».
В этих ужасных условиях Казанове пришлось пробыть сорок два дня. Лишь 28 декабря 1768 года он был освобожден с приказом в течение трех дней в обязательном порядке покинуть Испанию.
В 1769–1771 годах Казанова находился в Турине, столице Савойского королевства, полный решимости вести образ жизни, отличный от того, какому он следовал до того. Но, как известно, горбатого может исправить только могила. Результат — последние месяцы он находился под надзором полиции и в декабре 1771 года был выслан из Турина во Флоренцию.
На любовном фронте дела Казановы обстояли не лучше. Короче говоря, «ловкий авантюрист» и «герой-любовник» нигде и никому не был нужен. Ему было всего «за сорок», а ведь это возраст, в котором многие только начинают осознавать, что детство кончилось и все только начинается. Для Казановы же, похоже, все уже было кончено. Во всяком случае, ничего хорошего его уже не ждало.
В ноябре 1772 года, помотавшись по Италии, Казанова остановился в Триесте, городе, принадлежавшем в то время Австрии. В Триесте он жил экономно, так как у него совсем не было денег, и венецианский консул господин Марко ди Монти, как мог, поддерживал его. Наконец, измученный
