становится невыносимым.
— Понятно. — Эйден перевела дыхание. — Но вопрос остается: в чем сила Бека?
— В том, что он деревенщина.
— Ты в этом уверена?
— Он родился около болота Окефеноки, а это самая настоящая деревня.
— Бек просто играет такую роль. Уверена, он родился на юге Джорджии, но ему нравится быть таким, каким все хотят его видеть.
Райли была не согласна, но спорить не собиралась.
— Не понимаю, как это ему помогает…
— Бек нашел свою силу и использует ее. Как и Саймон. Тебе нужно найти свою. Что делает Райли особенной? Какие у тебя принципы? Ты действительно хочешь использовать магию против тех девушек? Ты готова заплатить за это? Потому что поверь мне, у любых магических чар есть побочные эффекты.
«Черт».
— Нет, — призналась Райли. — Я просто хочу, чтобы они относились ко мне нормально.
— Это не в твоей власти.
Ведьма говорила в точности, как Питер.
— Так что я могу сделать?
— Будь собой. Ты ученик ловца демонов. Ты девушка. Это крутая комбинация. Не стесняйся этого и не скрывай.
— Это мне не поможет, — покачала головой Райли. — Они и так думают, что я путаюсь с Люцифером.
— Это их проблемы, — фыркнула Эйден. — У тебя хватает своих.
Райли теребила висящую на шее цепочку, пока не вытащила коготь демона. Ведьма сразу же заметила кулон.
— Это то, что я думаю?
— Коготь тройбана, — кивнула Райли. — Его вытащили из моей ноги, а Бек сделал из него кулон. — Выражение лица Эйден говорило о том, что Райли предстоит выслушать еще одну лекцию. — Только не нужно рассказывать, как трепетно он ко мне относится.
— Как скажешь. Можешь врать себе сколько угодно, если тебе от этого становится легче.
Райли свирепо посмотрела на Эйден.
— У тебя есть что-нибудь, что может помочь мне в борьбе с этими засранками, или ты здесь, чтобы поучить меня уму-разуму?
Ведьма склонилась над корзиной для пикников и достала светло-коричневый замшевый мешочек размером не больше игральной карты.
— Возможно, это поможет тебе. Это должно улучшить твое самомнение.
«Уже лучше». Райли взяла мешочек, открыла его, заглянула внутрь и… не увидела ничего.
— Тут пусто.
— Конечно, — ответила Эйден. — Ты должна сама его наполнить. Найди вещи, которые для тебя что- то значат, которые связаны со временем, когда тебе приходилось преодолевать препятствия, узнавать что- то важное. Сложи эти вещи в мешочек, и они помогут тебе обрести внутренний стержень.
— Не уверена, что это как-то поможет.
«Если я не положу туда кирпич, которым заеду Бренди промеж глаз».
Ведьма неожиданно напряглась. Она достала из кармана амулет и сжала его в руке, ее взгляд был прикован к чему-то или кому-то, находящемуся за пределами круга.
— Что случилось? — спросила Райли, пытаясь понять, на что смотрит ведьма.
— Некромант, — прошептала она.
— Тоже мне важная персона. Они приходят и уходят всю ночь, — ответила Райли и сделала еще глоток вина. Может, Эйден сможет прийти к ней и завтра ночью, с ней весело.
Над дорожкой закружились листья, подобрались к краю круга и остановились.
— А, это опять он, — сказала Райли, качая головой. — Ничего нового.
— Смотрю, теперь ты привела с собой на дежурство ведьму, — сказал некромант, появляясь из вихря листьев. Он был одет, как обычно.
«Как он догадался, что Эйден ведьма?»
Райли выпила еще вина для смелости, а потом встала на ноги, что оказалось не так уж легко.
— Слушай, я уже устала от твоих фокусов, может, пора представиться? — потребовала она. — И к чему весь этот маскарад?
Она услышала, как ведьма резко выдохнула, как будто Райли сделала какую-то глупость.
— Ведьмочка понимает, что ты поступаешь не очень умно, но ты, видимо, слишком темная, чтобы знать, с кем имеешь дело.
— Так расскажи мне.
Незнакомец снял капюшон. Райли ожидала увидела мертвенно-бледное лицо и блестящие красные глаза, но вместо этого незнакомец оказался довольно симпатичным пожилым человеком с седыми волосами, черными глазами и каким-то загадочным символом, светящимся золотым светом на подбородке. Это была не наклейка, а настоящая татуировка.
— Меня зовут Озимандиа, — представился он. — Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Неа, — сказала Райли. — Ни о чем.
— Тебя что, ничему не учат в школе? — Он прислонился к дубу, всем своим видом показывая, как ему надоело объяснять простые вещи недалеким людям. — Я — Озимандиа, я — сильный царь царей! Взгляните на мои великие деянья, владыки всех времен, всех стран и всех морей![3] — Заметив, что она выглядит обескураженной, он добавил: — Перси Биши Шелли?
— Я не читаю мертвых поэтов, — сказала она и растянулась на спальном мешке; выпитое вино давало о себе знать.
— Только мертвые по-настоящему ценны, — ответил некромант и переключил внимание на Эйден. — А ты что тут делаешь, ведьмочка?
— Составляю компанию ловцу, — холодно ответила Эйден.
— Тебе лучше не вмешиваться. Если ты не послушаешься… у тебя будут проблемы.
— Предупреждение принято, — спокойно ответила она. — И отвергнуто. Удивлена, что тебя интересует умерший ловец.
— Я не обязан ничего объяснять таким, как ты. — Озимандиа перевел свои бездонные глаза на Райли. — Ты меня не боишься. Я должен исправить это недоразумение.
Райли ждала, что он сделает что-нибудь мерзкое, бросится на круг, сотворит что-нибудь вызывающее мурашки. Вместо этого вокруг него поднялся вихрь, закружил листья, и некромант исчез в темноте ночи.
Это было самое меньшее из того, что он мог сделать.
— Я доберусь до тебя, милый… — пробормотала ведьма и икнула.
Эйден даже не улыбалась.
— Ого, а тебя, он, похоже, испугал. Кто он такой? — спросила Райли. — И зачем ему понадобился папа?
— На самом деле, я не знаю. Это совсем на него не похоже. Он оживляет мертвецов, чтобы получить знания, поэтому он самый сильный из всех некромантов.
— Мастера-ловцы знают больше всех остальных, может, поэтому он хочет завладеть папой.
Эйден пожала плечами:
— Озимандиа контролирует не только мертвых, но и живых. Он использует черную магию, и говорят, что он знает, как попасть из одного мира в другой. Он владеет…
— Стоп! Еще раз и доступно, пожалуйста.
Сурово посмотрев на Райли, ведьма вылила себе в бокал остаток вина и залпом выпила его.
— Доступно? — спросила она, убирая пустые бокалы в корзинку для пикника.
Райли кивнула.
— Ты вляпалась по самое некуда.
