какая.
Нашла о чем спросить. Вернее, когда спросить! Впрочем, если это отвлечет ее от холода, так и на здоровьице…
— Евреи сообщили, — проговорил я, клацая зубами, — что Ричарду зачем-то потребовались проводники, знающие Наварру. Нетрудно догадаться, на кой. Так что если матушка спряталась у себя в королевстве, то она выбрала неудачный момент: папа Ричард будет там месяца через два, а тогда…
Что «тогда» я договаривать не стал, но Ингеборга поняла. Она помолчала, затем глубоко вздохнула и произнесла:
— Ее нет в Наварре, но от этого никому не легче. Ричард на этом не остановится.
Она чуть понизила голос и с грустью проговорила:
— Раз уж он собрался отыскать ее — будь уверен, он будет искать не только в Наварре. Так что всем станет хуже. И особенно — тебе…
— Мне? С чего? Старушку, конечно, жаль — из-за меня ведь влипла…
— Из-за тебя, дружок, из-за тебя…
Она посмотрела на меня чуть ли не с сожалением, а потом вдруг спросила:
— Послушай, давно хотела узнать: кто ты? Ромей?
А «ромей» — это кто? Римлянин, что ли? И с чего она взяла, что я римлянин? А-а, знаю: слышала, как Энгельс называл меня «Ромейн». Вот и решила черти чего…
— Ага. Юлий Цезарь меня зовут…
Ингеборга засмеялась, как мне показалось — с облегчением:
— И тебя убили сенаторы?
Чего? А, да… Вроде там с этим Цезарем все как-то кисло закончилось…
— Не, отбился. Из лука их всех положил…
— Я почему-то так и подумала, что ты себя в обиду не дашь!
И с этими словами Ингеборга вдруг приподнялась, схватила меня за ногу и резко дернула, выворачивая стопу…
— Уй, б…!
— Ну, тебе легче?
Едрить! А ведь и правда, вправила мне ногу! Ну, королева, ну, мастер…
Я уже собирался поблагодарить франко-датчанку за столь своевременную медицинскую помощь, как вдруг меня словно громом ударило. А чего это Ингеборга со мной на «ты» вдруг перешла? Со мной «на ты» кто себе говорить позволяет? Ну, дядя Вилли, так ведь он — «дядя», да к тому же, кажется, полагает, что старше меня… Ну, иногда, в приватной, так сказать, обстановке, сбиваются на «ты» Энгельс и Маленький Джон. Так они со мной «на ты» общались, когда я еще самозванцем не был, вот у них иногда память прежних дней и дает себя знать… А еще кто? Только Маша, да и то — в постели… В постели?! Так это что же? Неужто воспылала? Эка!..
Королева влюбилась? В сибирского мужика? Вот это я крут! Погоди-ка… А если проверить? А запросто! В самом худом случае — ну, получу разок по морде…
Я обнял свою исцелительницу и прижался губами к ее губам. Мать моя! Вот это — да! Японский бог, а я уж думал, что в эти времена никто целоваться не умеет! Слушайте-ка, а губы у нее — это что-то! Тут она, пожалуй, и Маше сто очков вперед даст!..
Поцелуй затянулся на добрых три минуты, а потом… А потом все произошло именно так, как и должно происходить, когда красивая, достаточно молодая женщина оказывается в стогу, в горизонтальном положении, в обнимку с не старым еще мужиком средней агрессивности и нормальной ориентации…
— … Спасибо! — погладил я Ингеборгу по плечу. — Это было здорово!
Она ничего не ответила, лишь задумчиво лежала, глядя куда-то сквозь сено вверх. Господи, что же еще сказать-то? Да, кстати…
— Знаешь, я должен открыть тебе одну тайну… Только, пожалуйста, не перебивай меня, ладно?
Королева кивнула.
— Ты сказала, что визит Ричарда в Наварру опасен, в первую очередь, для меня. Так вот, если там нет Беренгарии, которая, откровенно говоря, здорово мне помогла своим признанием, то мне глубоко плевать и на Ричарда, и на Наварру. Потому что я, — тут я собрался с духом и выпалил, — никакой не сын Ричарда, и уж тем более — не сын Беренгарии! Я просто авантюрист, который воспользовался удобным моментом.
— Я знаю, — улыбнулась Ингеборга, и потянулась. — А ты не боишься говорить мне все это? Вдруг я проболтаюсь?
— Не, не боюсь. Ну, расскажешь ты об этом, и кто тебе поверит? Подумаешь, бывшая королева Франции… Постой, постой… А откуда ты знаешь, что я не сын Ричарда и Беренгарии?
— Ну-у… — Она повернулась ко мне, слегка коснулась моей щеки губами, а потом… — Кому же и знать, как не мне?..
— Чего-о?.. — Мысли в голове завертелись калейдоскопом… — Уж не хочешь ли ты сказать, что ты?..
— Беренгария Наваррская к твоим услугам, — она неожиданно хихикнула, — сыночек…
И потрепала меня по волосам…
Глава 6
О конспирации, тайнах Лондонского двора и родственных чувствах или «Кавалерия — вперед!»
Сколько себя помню, мне снились сны. И чаще они меня огорчали, чем радовали. А в последние годы, кажется, я и дни проводила в какой-то невеселой полудреме… Мессы, монастыри, чьи-то гостеприимные замки, похожие один на другой, лица, сливающиеся в неразличимый поток… Мечты о собственном аббатстве, утопающем в розах, больше похожие на грезу наяву, чем на реальные планы. И это я-то! Неужели это действительно я?! Я, которая верховодила младшими братьями и сестрами и вызывала у няньки серьезные опасения, возьмет ли меня вообще кто-нибудь замуж при таком сумасбродном поведении… Скажи мне кто-нибудь тогда, какой я стану, никогда бы не поверила. Удивительно, как я и сама за последние годы не заросла паутиной и не превратилась в статую в монастырской часовне!
И знаете, когда я окончательно проснулась от своего многолетнего забытья? Когда, шагая по дороге с паломниками, почти сразу же наступила ногой в коровью лепешку. Настоящую такую, весьма ароматную. Да уж, это вам не призрачные небесные розы… И я вдруг почувствовала, что вокруг — жизнь. Скажете, смешно? Возможно. Но с этого момента из треснувшей разом шелухи обид, молитв и покаяний вдруг вылезла на свет забияка Беренгуэлла, как любил называть меня отец. Вылезла, отряхнулась, топнула ногой, счищая прилипшие ошметки коровьего навоза, и пошла дальше.
Путешествие было весьма забавным. Конечно, я сглупила, не предупредив придворных, но они быстро все исправили. Что сказать — молодцы, даже не ожидала от них подобного. Хоть и понимаю, что сделали они это во многом не из-за меня, а, скорее, из-за себя. Но ведь могли бы, предположим, кинуться к Ричарду или, скорее, к Алиеноре, и, раскрыв мои планы, попытаться выслужиться? Могли бы. Терять-то им было особо нечего. А не кинулись. И, подозреваю, не пожалели.
Мы довольно быстро добрались до побережья. Я, правда, опасалась, что в большом порту нас легко обнаружат. Но все сложилось удачно — обосновались мы в маленькой деревеньке, жители которой занимались рыбной ловлей, а некоторые, особо отважные, пускались на своих суденышках через пролив. Вот и нам предстояло наутро отправиться в путь на нескольких посудинах покрупнее. Некоторые мои спутники заметно тревожились, но меня подобные поездки — после Кипра — как-то не волновали. Ну, море, ну и что? Бывают вещи и похуже. А я ждала встречи с Англией. Конечно, я задумывалась о том, что ждет меня дальше, но впервые в жизни не переживала по этому поводу. Что будет — то и будет, а там поглядим.
— Ах, ваше ве… ваше сиятельство, — причитали мои благородные дамы, — это ведь так опасно!
