постоянно попадаем в неприятные ситуации!
– Большая политика требует больших жертв...
Жертвы появились уже на следующий день. Пропал Павлик. Дизайнер Олечка пришла в офис вся в слезах – рыдая и заикаясь, она рассказала, что прошлым вечером Павлуша собирался к ней гости, но по дороге на него напали какие-то нехорошие люди. Причем их не интересовали ни его кошелек, ни ноутбук, ни мобильник. Били профессионально и жестоко. Потом прислонили избитого в кровь Павла к ближайшему дереву и растворились в темноте. Теряя сознание, Павлик успел набрать Ольгин номер. Сейчас менеджер лежит в больнице...
Тимур сжал свои кулачищи и прошипел, что это дело рук «красноярских подонков», но им никого не удастся запугать, а Мерзлякова он лично поймает, распотрошит и выпьет его кровь. Все, кто хорошо знал Тимура, поежились: если он угрожал выпить кровь, значит, так и будет. Выпьет и не поморщится.
Всем штабом ходили навестить Павлика, утешили, как могли.
– Держись, друг, – растроганно сказал Андрес, – тебе еще повезло – как говорится, лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка.
Павел чуть не подавился апельсиновым соком и заявил, что жизнь ему дорога как память, а потому от всей души он советует подыскать на его место замену. Тимур похлопал пострадавшего по забинтованному плечу и сказал, что болеутоляющие на время притупили у кое-кого чувство долга, через недельку Павлик поправится и вольется в наши ряды. Однако в глазах Павлуши ясно читалось, что выздоравливать он не спешит.
После инцидента по офису начали ходить мрачные молодые люди с рацией. У входа посадили охранника, и теперь каждое утро всем надо отмечаться в его журнале. Тимур всерьез задумался о персональном телохранителе.
– Отличная идея! – одобрила я. – А можно, он и меня будет охранять? У нас в комнате по ночам небезопасно...
– Размечталась!
Еще несколько дней прошли без приключений, а потом пришла новость из Москвы: Славка, захлебываясь эмоциями, сообщил, что его Маша, у которой давно прошли все сроки, наконец-то родила. Девочку назвали Елизаветой, в честь российской императрицы.
Весь вечер мы с Василисой пили за здоровье новорожденной, за счастливую мамашу, за радость материнства, за наших будущих детей и внуков, за мир во всем мире и за то, чтобы не было войны...
Когда я провозглашала десятый по счету тост, в кабачок, где мы пировали, завалилась большая мужская компания. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это наши коллеги: они походили на банду заговорщиков, ржали над политическими анекдотами и разбрасывались деньгами так, как можно себе позволить только в долгой и опасной командировке.
Прищурившись, я разглядела лицо предводителя – Данила Мерзляков собственной персоной!
Васька перехватила мой взгляд и выронила изо рта дольку лимона. Мы тут же решили ускользнуть, но в тот момент, когда официантка наконец-то принесла нам счет, ресторанный шум перекрыл знакомый голос:
– Господа, не верю своим глазам: это же девочки Гарика!
Предводитель «подонков» уже шел к нам через весь зал, протягивая руки для самых пламенных объятий. Что оставалось делать? Мы с Василисой приняли удивленно-радостный вид и натянули на лица героические улыбки.
– Куда же вы, коллеги? – вопросил Данила с интонациями Мефистофеля.
Мы защебетали о позднем времени, делах, усталости и вообще – приличная девица пораньше спать ложится. Данила понимающе кивал и при этом мягко подталкивал меня и Ваську к своему столику, где нас сразу же подхватили его «гарны хлопцы».
Ловушка захлопнулась.
– Ну, как здоровье уважаемого Игоря Львовича? – поинтересовался один из «подонков», поигрывая ножичком для фруктов.
– Вашими молитвами... – пробормотала Василиса.
– Что новенького в тибетских степях? – спросила я Данилу.
– Все по-старенькому – ответил тот, – в этом и смысл.
После такого интригующего начала разговор само собой закрутился вокруг эзотерики, Данила поведал о своей жизни в Тибете: подъем в четыре утра, умывание холодной, до звона в ушах, водой, йога...
Удивительно, подумалось мне, как Мерзлякову, с его бурным прошлым, удается достигать вершин медитации. Перед моими глазами вдруг всплыл забинтованный по самые уши Павлик, и я не выдержала:
– Данила, оглянись вокруг: на дворе двадцать первый век, а ты до сих пор работаешь как Соловей-разбойник!
– Во-первых, – «подонок» улыбнулся, как Чеширский кот, – вы должны согласиться, что в нашей стране эти методы до сих пор наиболее эффективны. А, во-вторых, если бы у нас были серьезные намерения, ваш менеджер сейчас лежал бы не в больнице, а в укромном уголке Полонского кладбища.
– Так зачем это показательное выступление?
– Каждый отрабатывает свой заказ... Дарья, я был уверен, что ты умнее.
До меня наконец дошло: Данила и компания просто хотят доказать своему заказчику, что ситуация под контролем и силовой перевес на их стороне.
Я задумалась.
Все пиарщики делают это. Правда, большинство действует более изящно, чем «подонки». Ведь обычно требования заказчика ограничиваются пресловутым «сделайте мне красиво». Пожалуйста! В ход идут красочно иллюстрированные буклеты и социологические отчеты с многочисленными приложениями из графиков и таблиц. Что означают графики – загадка для всех, кроме, пожалуй, самого заказчика. Он единственный думает, что они вообще что-то означают. Вся эта полиграфическая чушь призвана усыпить бдительность клиента и вызвать в его мятущейся душе доверие к личности консультанта. Заказчика каждый раз усыпляют жуткими пассажами а-ля Гарик: «Уровень репрезентативности колеблется в контролируемых нами пределах», «Электоральные ожидания выявлены и подлежат дальнейшей обработке и анализу», «Я беру на себя планирование и оптимизацию коммуникационных потоков кампании»... Кстати, как показывает практика, именно эта шизоидная фраза становится заключительным и победным аккордом в любых переговорах с заказчиком.
Реальные отчеты экспертов, аналитика и планы кампании выглядят намного скромнее, хранятся в секретном сейфе и извлекаются во время закрытых обсуждений. Природа такого странного поведения отчасти объясняется соображениями безопасности. Отчасти тем, что чем меньше заказчик знает, тем меньше он мешает в работе. Однако не последнюю роль играет синдром «избранности», которым безнадежно страдают большинство предвыборных пиарщиков. Почти все они считают себя властителями дум. Есть в этом что-то от оккультизма – как будто речь идет о носителях какого-то тайного знания. Смешно: взрослые люди, почти всегда с высшим образованием, на полном серьезе строят из себя Гудвинов, великих и ужасных...
Данила вел светскую беседу, и речь, кажется, шла о сауне. Василиса под столом уже раза три пребольно ущипнула меня за коленку – это означало, что надо собраться с духом и дать суровый и в то же время дипломатичный отпор. Однако в голове помимо воли зашевелились предательские мыслишки: уже месяц, как мы похоронены в Полонске, моя личная жизнь ограничивается торопливой мастурбацией в ванной, и никакие газеты и листовки не заставят забыть о зияющей пустоте между ног. Конечно, Данила – человек специфического обаяния, один из тех типов, про которых соседи потом говорят: ах, даже не верится, что этот милейший мальчик тайно готовил пельмени из человеческого мяса...
Я представила себе выражение лица шефа, если мое приключение станет достоянием гласности...
Однажды вездесущий Гарик, выразительно глядя в мои честные глаза, уже вел речь о достоинстве и чести, которые очень легко потерять, если вести себя неприлично.
– Понимаешь, – терпеливо объяснял Гарик, – есть враги. С ними спать нельзя. Это называется предательство. Есть коллеги. С ними спать тоже нежелательно. Это называется корпоративная этика. Все понятно?.. Ну и отлично. Спасибо за внимание.
– Спасибо в кровать не положишь, – обнаглела я.
Гарик возмущенно откинул одеяло и укусил меня за плечо... Ну да ладно, дело прошлое.
Правда, пока я обдумывала перспективу сауны, Василиса уже вызвала по телефону такси. И я, прислушавшись к ее голосу, осознала, что обе мы пьяны в стельку и все, что нам нужно, – это наша кроватка в квартире Тимура.
Наутро меня разбудила головная боль. От вчерашней текилы все вокруг расходилось красными и зелеными кругами, включая Василису, которая распласталась на кровати и тяжело посапывала, ее правая нога иногда подергивалась...
Раньше мы храбро хлестали водку, напиваясь до блевотины, заикания и галлюцинаций. Наутро после попойки спокойно шли на работу, писали аналитику и с хохотом обсуждали свои приключения. В обед с аппетитом жевали пельмени.
Прошло каких-то семь лет, а похмелье с каждым разом дарит все новые пугающие симптомы...
Все это тихо проплывало в моей голове, на автомате восстанавливались какие-то подробности, факты, обрывки телефонных разговоров.
Я решила окончательно стряхнуть дремоту – открыла один глаз, второй и вернулась к реальности.
Проснулась и Васька. И сразу начала меня воспитывать:
– Хочу напомнить, что вчера ты пила на брудершафт с подонком Мерзляковым, а потом чуть не поехала с ним в сауну. Дарья, этого человека два раза привлекали по делу об убийстве!
– Свидетелем!
– Охотно верю – он просто наблюдал, как людям отрывали головы! А потом садился в позу лотоса и пел мантры. А Павлика тебе не жалко?! Чем ты думаешь, Дашка? Нет, не отвечай... Кстати, через полчаса за мной придут, поеду
