Смысл здесь в том, что детский механизм защиты говорит нам о том факте, что здесь больше задействованы наша модель образования эмоциональных проблем и неправильного поведения, чем просто убеждения. Эти детские механизмы защиты обычно включают внутренние клятвы, горькие корни суда, стены разобщения, репрессии, отрицания, перфекционализма и так далее и неправильных выборов. Неправильные выборы – это греховное поведение, которое делается в попытке самолечения и утешения своих эмоциональных ран. Фактически, они делают наши проблемы ещё хуже и приводят к привязанностям.
Всё изложенное выше, плюс непрощение себя, Бога и других, блокирует наше исцеление. Бог не уберёт эти препятствия в нашем исцелении, когда мы хотим строить их. По своему собственному выбору мы построили стены, чтобы защитить себя от боли. Поскольку Он дал нам свободную волю, Он не станет убирать стены, которые мы решили воздвигнуть. Мы закрыли боль внутри себя и запечатали её от нашего сознания, но она съедает нас заживо. Мы должны захотеть разрушить эти стены, которые мы построили для собственной защиты и столкнуться с болью, прежде чем мы сможем, в полноте, пригласить Иисуса войти и дать Ему разрешение исцелить наши эмоциональные раны.
Защитный механизм как стены
TPM делает акцент на лжи, участвующей в создании механизма защиты, как одной из формы помех, которая может препятствовать процессу исцеления. Важно помнить, что механизмы защиты являются детским способом решения проблем с болезненными ситуациями. Есть стены, которые направлены вовне, чтобы защищать ребёнка от переживания подобных болей в окружении, в котором он или она живёт. Эти стены пытаются защитить от повтора болезненных переживаний. Но во время постройки стен для защиты самих себя от будущих болей из внешнего окружения, мы также запечатываем и удерживаем боль основания ранящего переживания, где она продолжает гнить и со временем прорывается наружу.
Те из нас, кто практикует принципы TPM, обнаружили, что стены могут стать основным препятствием в процессе исцеления. Человек держался за них так крепко и так долго, что чувствует себя с ними нормально не смотря на их вред в своей жизни. Когда мы начинаем достигать область памяти, содержащую боль, тогда тут восстают стены. Это их функция – защищать человека от повторного переживания этой боли. Мы не можем пройти мимо этих стен, пока человек сам не захочет оставить их и доверить Иисусу защиту вместо этих стен. Это может породить страх и противление, поэтому мы должны делать всё мягко и постоянно ободрять людей передавать свои проблемы Иисусу.
Итак, например, если ребёнок пережил и пострадал от развода родителей, он может сформировать убеждённость, что любовь ранит и что это опасно нуждаться в ней. В результате он может создать механизм защиты, который во взрослой жизни будет удерживать его от большей эмоциональной близости, даже со своей супругой. Ребёнок, который пострадал от физического или эмоционального надругательства, может сформировать убеждение, что если она не будет держать всё под своим контролем, то она получит рану. Здесь механизм защиты может обрести вид перфекционализма, пытаясь держать под контролем всякую ситуацию и избегать каких?либо спонтанностей.
Другой ребёнок, пострадавший от подобных надругательств, может найти решение поклявшись не чувствовать ничего больше. Здесь стены служат для подавления эмоций, что приводит к ущербности и не возможности радоваться жизни. В противоположность этому, ребёнок, выросший в доме с дисфункциональными родителями (наркоманами, больными эмоционально или физически) может сформировать убеждение, «Если у мамы будет ещё один срыв, то всё пропадёт. Если я смогу всех сделать счастливыми, я буду в безопасности». Этот детский механизм защиты в дальнейшем может перерасти в чрезмерную опеку, спасая всех от всего, что будет удерживать других от роста и изматывать опекуна.
Проблема также в том, что частичное решение или механизм защиты, который прививается с детства, чтобы иметь дело с ранами, становится привычкой. Он укореняется в натуре; становится нашим нормальным поведением. Хотя это начинается как временный механизм выживания, со временем это даёт нам чувствовать себя нормально. Даже если мы видим как плохо это поведение в нас, мы склонны рассуждать, что это то кто мы есть и не можем измениться. Это то, кто я есть; это то, кем я родился быть. У взрослых определённое поведение может стать крайне дисфункциональным и само–разрушительным, с которым тяжело покончить и измениться. Наши стены становятся нашим образцом поведения, рефлекторной реакцией на опыт и переживания с которыми мы сталкиваемся во внешней среде, в которой живём.
Раздвоение личности — Защитный механизм как альтернативная личность
Что делать ребёнку, если он или она слишком мал, чтобы совладать со своей болью или если эта боль слишком травмирующая или постоянная. Ответ – раздвоение личности, Богом данная способность ментально отсоединяться от того, что не хочется знать, чувствовать или переживать. Когда ребёнок делает такое раздвоение, он создаёт разрыв или диссациативный барьер в разуме, который защищает его от переживания боли, связанной с травмой. Мы все испытываем такое раздвоение, когда замечтаемся днём от скуки или нудной работы. Раздвоение становится проблемой для внутреннего исцеления, когда оно препятствует воспоминанию боли в памяти, которая нуждается в свете Божьего исцеления, чтобы пережить эти эмоции, заблокированные в памяти.
Раздвоение должно рассматриваться как континуум. В конце континуума мы начинаем грезить, когда наш разум отвлекается, и мы на мгновение теряем связь с происходящим в реальном месте. Есть другой конец этого континуума, Раздвоение Личности (РЛ). В контрасте с временным ментальным отвлечением на проходящие мимо детали ландшафта во время езды, РЛ – это захватывающее состояние реальности, при помощи которой разум прячет ужасы переживаний личности от своего внешнего подсознания.
Раздвоение в форме РЛ проявляется во время травмирующего эпизода. Когда случается травма, внешнее подсознание сворачивается и принимает защиту в виде альтернативной личности, которая имеет дело с этим переживанием. Травма сохраняется в этом отделённом состоянии внутри от внешнего разума. Такое раздвоение подминает под собой и хоронит эмоциональную боль. Со временем память подавляется и теряет доступ к подсознанию.
По оценкам только около 1% людей имеют симптомы РЛ. В тоже время полезно определить некоторые из ключевым элементов, поскольку на примере РЛ мы видим в острой форме две проблемы, о которых мы поделимся в особой манере[2].
Раненный ребёнок – С РЛ человек не имеет понимания или способность доступа к травмированной памяти. Эта память и боль связана и удерживаема со времени ранения ребёнка, который поставил стену в памяти. Этот раненный ребёнок, которого можно описать как «маленький», «настоящий ребёнок» или «внутренний ребёнок» — фрагментированная доля или часть души человека. Раненный ребёнок – на самом деле ребёнок, прошедший через изначальное травмирующее событие. Этот ребёнок имеет то же самое имя, как и человек и будет оставаться в возрасте, когда произошло травмирующее событие[3].
Альтернативная личность – Внешняя память, в которой удерживается раненный ребёнок. Альтернативная личность – это фрагментации подсознательного внутреннего разума. Она функционирует, чтобы удерживать память от сознательного разума личности и начинает действовать, когда появляется чувство нужды в защите. Альтернативные личности обычно бывают разными и могут
