Передо мной стоит пожилая монахиня, полная, румяная, – и брызжет мне в лицо из пластмассовой емкости, предназначенной, видимо, для орошения цветов.
Это монахиня-клариссинка. От головы ее в обе стороны, почти горизонтально, торчат – словно надломленные рога – белые, жестко накрахмаленные треугольники. Сверху головного убора – черное покрывало. Черно-белая, оживленная, – нарядная, как сорока.
«Господи! Откуда вы взялись?» – я – ей, сквозь слезы благодарности.
«Правильно делаешь, что поминаешь Его вслух, дитя мое. Милосердие Господа безгранично. Вот поэтому я здесь. Чтобы помочь тебе. И таким, как ты».
На словах
«За что тебя посадили в тюрьму?» – она кивает на здание.
(Кстати, оно похоже на школу. Ничего зловещего. Или зловеще оно в той мере, в какой таковым является здание школы.)
«Ни за что!.. – кричу я. – И других – тоже ни за что!!..»
Она смотрит на меня с ласковым недоверием.
«Так почему же ты отсюда не уедешь?»
«Но на чем же? У меня нет машины».
«Это проще простого. Бери такси. Вон оно. Такси всегда здесь».
На этих ее словах ко мне, медленно шурша по крупному красному гравию, подъезжает такси.
«А куда мне ехать? Ведь мне надо пожаловаться!»
«Скажи:
«Пристегнитесь», – говорит мне шофер.
(Я в Европе, – констатирую про себя с облегчением. – Русский сказал бы:
«Куда едем?» – шофер.
А вот это уже по-русски. Обобщение, принятое средь эскулапов и мусоров.
«О’кей».
Так где же я?.. В какой точке Земли?
Едем.
Дорога.
Никакая.
Всякая.
«И всё-таки, – затеваю я несвойственный мне разговор с шофером (неуклюжая форма благодарности), – это странно...»
«Что именно?»
«Сначала мне говорили, что до самой смерти буду там гнить. Я преспокойно вышла. Никто не преследует. Абсурд».
«Никакого абсурда.
«???»
«Пристегиванием ремня, только что, вы зажгли красную лампочку на контрольном реле тюрьмы. Так здесь устроено». Эпизод 10
Таксист ссаживает меня. Он дружески здоровается с
Стороны перебрасываются свойскими репликами: как жена? а у тебя? а сын? а у тебя?
Они открывают кузов. Там лежат худые трупы в черных костюмах. Они складированы ровно, как поленья: голыми синими стопами – строго наружу.
И тут я пускаю в ход мой испытанный (а также: испытывающий) прием. Я начинаю отчаянно трясти головой.
Трясу головой – с огромной силой!
Сейчас отвалится!
И – о, счастье! Плотная студневидная сфера вокруг моего лба как бы слегка
