усеянный костями русских, павших в междоусобном бою. Автор привык мыслить образами, взятыми из природы: он сравнил побелевшие от времени кости воинов с белыми цветами богульника -бологоми».
Трудно, прежде всего, понять, как могла возникнуть в памяти автора «Слова» картина берега речки Немиги. Баталистов типа Верещагина тогда еще не было. Очевидно, речь идет о том, что автор «Слова» видел своими глазами.
Но ведь битва на Каяле произошла в 1185 году, Игорь, по-видимому, бежал весной 1186 года, а битва на Немиге была в 1067 г., т. е. 119 лет тому назад! Не слишком ли уж долговечен, по Шарлеманю, автор «Слова», видавший кости на Немиге в 1067 году и даже участвовавший в походе в 1185 году? Не мог видать костей автор «Слова» и потому, что Немига, речка, пересекающая один из пригородов Минска, т. е. вроде Лыбеди в Киеве. А оставлять людей не похороненными, да еще своих же русских, никто в те времена не посмел бы. Не понимает Н. В. Шарлемань и образа, примененного в отношении к Немиге. И здесь, как и рядом, образ из жизни хлебопашца: не добром (т. е. зерном), говорит «Слово», были посеяны берега Немиги, а костями русских сынов. Кто и когда сеял семена багульника (кстати, не «богульника»)? Как можно сравнивать кости русских с цветами багульника, ведь они (кости) были посеяны, т. е. похоронены?
Очевидно, все эти соображения и в голову не приходят проф. Шарлеманю.
Не улавливает Шарлемань и других тонкостей «Слова». Когда «порохы» начали покрывать поля, реки мутно потекли, - случилось это не оттого, что «тучи пыли погнал ветер» перед надвигавшейся грозой, а потому, что войска половцев передвигались, это они многотысячными своими табунами подняли «порохы» (пороси), это они переправами через реки замутили воду в них. Надвигавшаяся черная туча тут ни при чем. «на костях павших животных, как бы созывая зверей, клекотали орлы», - пишет Н. В. Шарлемань. «Орли клектом на кости звери зовуть», - пишет «Слово». На деле нет ни павших животных, ни сидящих на трупах орлов, ни тем более нет клекота, ибо, как это прекрасно известно орнитологу Н. В. Шарлеманю, орлы клекочут, главным образом, в полете, реже сидя на отдыхе, на трупах же во время еды они никогда не клекочут, ибо еда обычно проходит всегда в драке с другими хищными или трупоядными птицами и тут уж не до клекота. В «Слове» только сказано: орлы сзывают зверей. Но картина, нарисованная Шарлеманем, принадлежит ему лично, а не автору «Слова».
Мы не можем останавливаться здесь на ошибочных толкованиях Шарлеманя о животных и их поведении в течение «двух ночей и двух утр». На деле было послеполуденное время с солнечным затмением, затем перерыв в 7 дней, затем описаны ночь и утро перед первым боем.
Совершенно неправильно толкование Шарлеманя, что и «золото слово» Святослава, и плач Ярославны, все это написано в плену.
Неужели Шарлемань полагает, что автор «Слова» убегал с манускриптом за пазухой? И почему ученый орнитолог обходит молчанием чрезвычайно важное гневное восклицание певца: «Ярославе и вси внуце Всеславли!»
Оно есть органическая, неотъемлемая часть «Слова», «Слово» говорит о беде Руси не только на юге, но и на северо- западе. А знать, что делается на Руси, Игорь или автор «Слова», сидя в плену, не могли, - подслушивать вечернее радио тогда еще не было возможности.
Не останавливаясь более подробно на разборе последней работы Шарлеманя, отметим, что она чрезвычайно спорна, тогда как первая его работа, за исключением полозов, шестикрилцев и гепарда, написана очень дельно.
Об академическом издании «Слова» в
С понятым нетерпением ожидали любители «Слова» появления в свет академического издания его в 1950 г. Как-никак, а основания на это были: «Слово» - единственное в своем роде произведение, 150- летние юбилеи бывают не часто, академия наук является высшим научным учреждением, наконец, огромные силы и средства государства, для которого «Слово» является предметом национальной гордости.
Перед нами книга в почти 500 страниц, хорошо иллюcтрированная, неплохо технически изданная, в переплете; скромное, но вполне академическое издание. Приятно иметь «Слово» на приличной бумаге, с иллюстрациями, комментариями и так далее.
Ознакомившись же с содержанием, любитель «Слова» не сможет не отметить одного, - в этом издании нет ничего нового, т. е. того, чего с нетерпением ожидали.
Там, где существуют академии (и не одна!), многочисленные институты, университеты; где «Словом» занимаются десятки ученых специалистов, где сосредоточены колоссальные библиотеки, архивы, где имеется еще множество неизданных рукописей, там, можно было ожидать, что к 150-летнему юбилею выйдет книга, которая прольет много света, всестороннего света, на «Слово».
Что же мы имеем? Фототипически воспроизведено издание 1800 года. Конечно, спасибо! Но мы имеем еще 2 таких же издания (1903 и 1920 гг.), воспроизведена екатерининская копия, - тоже спасибо! Но мы имеем еще 2 таких же издания, равно как и целый ряд отмечавших расхождения этой копии с изданием 1800 г.
Имеем, далее, в самом начале книги третий текст «Слова», разбитый на стихи. Этот текст почему-то исправлен самым слабым образом в отношении орфографии XII века, но сохранил явственные грубейшие ошибки переписчиков. Если в «Слове» мы встречаем «бяшетъ» и «бяшеть», то, казалось бы, здесь уместно исправить хотя бы такой разнобой.
Оставив в стороне крайнюю проблематичность такого деления «Слова» на стихи, мы считаем, что помещение третьего текста, вероятно, объясняется необходимостью внесения цифровых значков для примечаний, и только.
Итак, мы имеем три текста. Кроме них мы имеем два перевода Лихачева: один ритмический, другой «объяснительный», т. е. тот же перевод, но с добавлением пояснительных слов или фраз в квадратных скобках (это при наличии особого комментария!).
Затем идут шестьпереводов разных поэтов. Действительно «embarrass de richesse»!
Далее идут «приложения». Первое - историко-литературный очерк Лихачева, заключающий в себе мало нового, если сравнить его с соответствующей статьей в «Слове» в серии «Малая библиотека поэта». Второе - «Слово» и устная народная поэзия» - Адриновой-Перетц - сжатая, чрезвычайно короткая статья. Третье приложение: «Слово» и русское искусство ХII-ХIII веков» - статья Воронина, имеющая довольно отдаленное отношение к «Слову».
Следующим приложением является довольно интересный археологический комментарий, написанный Лихачевым.
Наиболее важным приложением является исторический и географический комментарий, составленный также Лихачевым, но содержащий мало нового по сравнению с его комментарием к «Слову» в серии «Малая библиотека поэта».
В конце книги имеются указатели, схематическая карта древней Руси и «родословная русских князей, упоминaeмыx в «Слове», составленные также Лихачевым.
Не входя в критическое рассмотрение карты, отметим только, что Лихачев настолько «схематизировал» карту, что не счел нужным даже отметить, где была Каяла река!
Ч то же касается родословной, то и она настолько «схематизирована», что напрасно читатель будет искать в ней Мстислава: буй Роман есть, а Мстислав вовсе отсутствует!
Таков план юбилейного сборника, изданного академией наук.
Напрасно читатель будет вопрошать: а как же «Задонщина»? Кто написал «Слово»? Когда оно написано? Где оно написано? На каком языке оно написано? Оригинально оно или произведение подражательное? Произведение ли это устной поэзии, записанное позже, или это настоящая «литература»? «Ироическая» ли это песнь, или смысл «Слова» не в воспевании подвигов князей (кстати сказать, разгромленных)? Почему нет дополнительной библиографии за период 1940-1950? Главнейшие
