мгновенно забыла, что хотела этим сказать, и забилась под крыльцо.
- Я всё стоял и ждал, что вот-вот постучат, - возбуждённо рассказывал Санька, радуясь скорому освобождению. - И тогда пришлось бы долго и нудно доказывать свою непричастность... к изобретению парашюта.
- Ну! - многозначительно хмыкнул Пашка. - Это нам ещё предстоит!
- Ещё посмотрим! - решительно отрезал Санька.
- Думаешь, она не догадается, что это наша работа?
- Ха! Пусть докажет!
Мы быстрым шагом шли по кривой улочке, сопровождаемые многоголосием собак.
- Ага-ага! И вас так же! - не выдержал Пашка, когда одна из них особенно рьяно старалась донести своё неприязненное к нам отношение. - И мать вашу также!
При слове 'мать' он так бухнул кулаком в калитку, что шавкины соседки страшно обрадовались и принялись хором обсуждать нас на все лады.
- На кой чёрт ты её трогал! - сморщился Санька.
Мы проскакали метров тридцать, когда нам вслед визгливо донеслось:
- Фулюганы!
Я оглянулся через плечо. Из калитки, которой Пашка только что уделил особое внимание, высунулась сморщенная старушечья голова, покрытая пёстрым платком, и корчила нам вслед ужасные гримасы.
А собачий лай становился всё громче и невыносимее. Собаки с явным удовольствием перехватывали друг у друга эстафету и вовсе не собирались успокаиваться.
- Ой, мама дорогая! - заревел Пашка и, схватившись за голову, бросился бежать из бесконечного переулка. К радости собачьего населения мы последовали его примеру.
- И как вы в таком содоме живёте? Я б давно взбесился! - сказал запыхавшийся Санька, едва мы выскочили на широкую улицу, по которой в обе стороны проносились автомобили самых разных форм и окраски. Собачий хай доносился сюда уже приглушённым.
- Да клянусь, такого никогда не было! - побожился Пашка. - А щас прям как с ума посходили!
- Чуют, бродяги! - хитро покосился Санька в мою сторону.
- Ага! - поддержал Пашка. - Серой тянет за версту!
- Ну, Пал Ксанч! Зачем же так грубо? Скажем так: ощущают присутствие паранормального объекта!
Но 'объекту' было не до их трёпа. Душа была не на месте. Пропала бы только Настя - ещё ладно, полбеды. Я уже не раз справлялся с ситуацией, выкрутился бы и теперь. Но, похоже, пострадали невинные люди - Пашкина Наталья, да ещё и с пацанятами! А это уже ни в какие ворота! Я мельком взглянул на него. Совершенно не осознавая всей сложности ситуации, он беззаботно перебрасывался колкостями с Санькой. На его лице не отражалось никакого беспокойства.
А, может, это я сгущаю краски? Может, они и впрямь болтаются по магазинам?
- Далеко ещё?
- А вот, за поворотом! - Пашка указал вперёд, в самую гущу народа, сновавшего по тротуару.
- Я, вообще-то, по твоим рассказам представлял, что ты живёшь в такой дыре, что ни дай тебе, господи! - проговорил я, удивлённо озираясь по сторонам. - А тут, смотри: народу, больше, чем людей! Да и городок не так плох.
- Ты ж на машине ехал! Не разглядел, что ли?
- Так ведь я оттуда сразу к тебе сиганул, - махнул я на небо. - Да и то - ведь уж ночь была. Чего б я увидел?
- На машине? - навострил уши Санька. - А чего ж мы ноги-то бьём? Где она?
- Та... - смущённо потупился Пашка. - Спёрли... Этой же ночью.
Санька расхохотался:
- Ну вы и спать, я гляжу, здоровы! А чего ж не рассказывал?
- Чё тут рассказывать?.. Да и не спали мы вовсе...
- А неплохо сейчас бы... - вздохнул Санька. - Однако я не понял: как это - на машине и оттуда? - Он глянул вверх. - Прилетел, что ли?
- Ну...
Он выдержал паузу, ожидая продолжения, и, не дождавшись, подковырнул:
- Обстоятельно изъясняешься, надо признать!
Я только плечом повёл:
- Потом...
Мы свернули за угол и сразу оказались в самой гуще народа. Музыку мы услышали ещё издалека, а народу было столько, что не протолкнуться.
- А ты говорил: 'Какой базар?' - прокричал я Пашке. - Смотри, что делается!
У меня чуть отлегло на сердце. Всё-таки, есть надежда.
- Сам не врубаюсь! - ответил он, прокладывая себе дорогу локтями. - Обычно здесь в это время только ветер обёртки гоняет!
- Так ведь сегодня ж воскресенье! - на другое ухо крикнул ему Санька.
- Ну дык, а я об чём?.. О!.. Чудеса твои, господи!
Последнее восклицание относилось не к осознанию, какой сегодня день недели. Во всю площадь, из конца в конец, над морем голов протянулся длиннющий разноцветный лозунг: 'Только раз! И только у нас! Разнообразные аттракционы и цирковое представление!' И ниже, шрифтом помельче, сообщалась дополнительная информация: кто, когда и за какую цену.
- Вот тебе и всё объяснение! - крикнул мне Санька. Разговаривать можно было только таким образом - шум стоял невообразимый. - Здесь они и затерялись!
Это было похоже на правду. Во всяком случае, хотелось в это верить.
- Мы сваляли большого дурака! - снова прокричал мне Санька минут через десять безуспешных поисков в торговых рядах. - Впопыхах выскочили из дому, хотя можно было бы преспокойненько отыскать их с помощью браслета, сидя в тепле и уюте!
- Чего уж теперь? - пробурчал я, рыская глазами по сторонам и стараясь не потерять из виду Пашку, усердно расталкивавшего перед нами толпу. - Не заводить же его теперь прямо здесь?
- А? - не расслышал Санька, но ответить ему я ничего не успел, так как в этот момент Пашка обнаружил своё семейство возле павильона с электрическими автомобильчиками.
Утомлённая, но довольная Наталья стояла у входа, а разгорячённые пацанята с остервенением накручивали баранки своих машин, каждую секунду сталкиваясь с другими такими же ездоками и сопровождая всё это радостным визгом и криками. Веселье было в самом разгаре.
- Вы чего так долго? - набросился Пашка на супругу. - Мы уж подумали, что-то случилось!
- Ничего не случилось, - спокойно ответила Наталья. - Пусть дети хоть раз всласть повеселятся. Думаю, теперь-то можно?
- Само собой! - оттаял довольный Пашка.
А я, тревожно озираясь, спросил:
- Настя где?
- Сказала, сейчас вернётся, - пожала плечами Наталья. - Какой-то мужик отозвал её в сторону. Вот уж минут двадцать...
- Какой мужик?! - закричал я в ужасе.
- Ну, 'какой'?.. - виновато посмотрела на меня Наталья. - Лет двадцать пять, невысокий такой... Да я и сама удивилась, - стала оправдываться она. - По имени её назвал. Сказал, что хороший знакомый. Вежливый такой... - добавила она и осеклась, испугавшись выражения моего лица.
Мне в сердце будто нож вонзили! Не зря душа моя ныла! Опять! Опять я пролетаю, как фанера над Парижем!
- Стойте здесь. Никуда не уходите, - распорядился я и нырнул в толпу.
'Сезам! Ты хоть приблизительно знаешь, где Настю искать?' - в отчаянии воззвал я.
