Сообщаю, что подозреваемый в совершении разбойного нападения на сберкассу гражданин Дунаев С. В. с Гайнуллиной Р. С. задержаны и этапируются в Ташкент. Задержанный Волгоградским РОВД подозреваемый Алексеев В. А. также доставлен в УВД Ташгорисполкома. Планировавшиеся во Фрунзе оперативно-следственные мероприятия в основном выполнены. В связи с этим, всему личному составу группы предлагается незамедлительно прибыть на базу для получения дальнейших указаний. Задержанного Черменова доставить в УВД Ташгорисполкома».
Роза Гайнуллина была потрясена. Так превосходно складывался этот вечер: Сергей (трезвый!) повел ее на цыганский концерт, потом решили поужинать у себя в гостинице, в ресторане, но, едва вошли в вестибюль, к ним приблизились четверо сдержанных мужчин. Двое остановились около нее и вежливо попросили:
— Пройдемте, пожалуйста, с нами.
А двое увели Сергея. Он еще пробовал упираться, но недолго.
Ночь провела она в камере и была в ужасе еще и потому, что не понимала: что вдруг стряслось? А утром их обоих отправили в Ташкент. В разных салонах — она и Дунаев.
Вскоре ее повели на допрос. Она увидела перед собой еще нестарого человека в аккуратном сером костюме.
— Полковник Ахмедов, — представился он и спросил: — Сколько вам лет, Роза?
— Двадцать три.
— Вам известно, за что задержали вашего приятеля?
Она лишь головой покачала грустно.
— Вы знали, что ваш друг Дунаев был прежде не раз судим?
— Да, он говорил. За драку. Шесть месяцев отсидел.
— Он обманул вас, Роза. — Ахмедов провел пальцем по машинописному тексту. — Дунаев был осужден дважды — за кражу и за изнасилование.
— Нет! Не может быть!
— К сожалению, все это именно так. Вот выписки из предыдущих дел. А сейчас ваш приятель совместно с Черменовым и Алексеевым угнал несколько машин, а затем совершил вооруженное нападение на сберкассу в Ташкенте.
— Это выше моих сил! И я, я — с ними!
— Вот вода. Успокойтесь. Вы представляетесь мне искренней, Роза, а потому присядьте, пожалуйста, вон за тот столик и подробно, ни о чем не забывая, изложите все, что известно вам о Черменове, Дунаеве и их компании. Все… События, имена людей, которых они упоминали хоть раз в своих разговорах, поступки, которыми похвалялись. Перечислите места, где вы бывали. Опишите, чем занимались там. Во времени я вас не ограничиваю. Пишите.
— Зачем? — спросила она отвердевшими губами.
Ахмедов поднялся.
— Затем, Роза, чтоб было в наших краях меньше нечисти. Такой, как те людишки, с которыми вы подружились. Я не зря спросил вначале, сколько вам лет. Да, в вашем возрасте пора быть осмотрительней в выборе друзей и не только, принимать подарки, но и задуматься хоть однажды: откуда же у людей деньги на все это берутся? — Он взглянул на поникшую Гайнуллину и закончил мягче: — Хочется верить, что к преступлениям вы прямого отношения не имели…
Валиев, Галкин и Цыганов томились в неведении. Револьвер, изъятый у Дунаева, со вчерашнего дня находился на экспертизе. Правда, сотрудницы сберкассы, отмечая какие-то лишь им одним известные признаки, утверждали, что это — именно тот револьвер, который был похищен бандитами у них, однако номер на прицельной рамке был тщательно спилен, и Дунаев, конечно же, заявил, что оружие это ему подарил какой-то неизвестный, а он, на свою голову, сунул его по пьянке в карман. И вот теперь попался ни за что…
— Эх, установить бы номер! — в который уж раз вздыхал Валиев. — Тогда бы этой теплой компании уже никак не отвертеться.
Все трое сидели в приемной оперативно-технического отдела. За дверью, обитой жестью, уже с самого утра колдовала над револьвером хрупкая белокурая женщина — капитан Надежда Лисина. Теперь она решила испробовать последний метод — электролиз. Лисина учла, что плотность металла в тех местах, где были выбиты цифры, должна быть большей. Следовательно, если химически обработать поверхность рамки, а затем рассматривать плоскость, все время меняя угол падения света, то сверхчувствительная пленка неизбежно должна зафиксировать следы и, значит, появится хоть бледное, но все-таки — изображение. Цифры или буквы.
Лисина уже не однажды выходила и просила товарищей не ждать здесь.
— Не мучайтесь. Будут результаты, я сама сразу же позвоню.
— Нет уж, Наденька! — упрямо ответил Валиев. — Не уйдем до победного конца.
Они успели поиграть в шахматы, перелистали все журналы, пока, наконец, дверь отворилась. Трое мужчин встали, как по команде.
— Товарищ подполковник! — голос Лисиной звучал совсем обыденно. Одна лишь усталость и слышалась в нем. — Какой там номер записан у вас?
— ЧК 231 1008, — на память ответил Валиев и откашлялся.
— Ну, смотрите тогда, — все так же спокойно продолжала Лисина, подавая Валиеву фотоснимок.
На темном фоне едва проступало крупнозернистое изображение, но номер читался без сомнения тот же: ЧК 231 1008.
ТРИ МЕСЯЦА И ОДИН ДЕНЬ
Тихо и безлюдно было ранним утром у магазина «Шухрат» на перекрестке улиц Фархадской и Катартала. Именно здесь каждый день ожидали заводской автобус супруги Смирновы. И хотя время было раннее — шесть часов утра, они никогда не опаздывали. Но сегодня водитель почему-то не увидел знакомых силуэтов в условленном месте у дороги. Он нехотя остановил машину, вглядываясь в рассеивающиеся сумерки: наверное, вот-вот подойдут.
— Подождем минутку, — бросил он пассажирам и выпрыгнул из кабины, прихватив сигарету.
Когда вспыхнула спичка, взгляд шофера упал на бетонный арык: там, в нескольких метрах от автобуса, неестественно вывернув руки, ничком лежала Валентина Федоровна.
Шофер крикнул рабочим и побежал к арыку. Левее на тротуаре, также без признаков жизни увидел он мужа Смирновой — Геннадия Ивановича. Шляпа его откатилась метра на полтора, и налетающий ветер чуть шевелил редкие волосы.
Водитель и пассажиры — работники завода, высыпавшие из автобуса, осмотрели пострадавших. Молодой мужчина бросился к телефону-автомату за углом, позвонил в милицию, вызвал «скорую».
Минут через двадцать, почти одновременно, прибыли дежурный наряд Госавтоинспекции и «скорая».
Врач констатировал смерть женщины в результате многочисленных тяжких телесных повреждений и
