— Странно, — сказал Биант. — Мы же шли совсем недолго. Я и не думал, что эта скала такая плоская. Мне казалось, что она очень широкая и тянется несколько километров вплоть до Срединного хребта.
Они вышли на поляну и оглянулись вокруг. Кругом громоздились горы, покрытые лесом — обычная картина для этого острова, но какое-то неуловимое отличие от того, к чему они привыкли, всё-таки было.
— Что-то здесь не то, — пробормотал Биант.
— А что?
— Ты чувствуешь? Пахнет не так, как у нас!
— Приятно пахнет, — сказал Эйрик. — Какими-то пахучими растениями. Травами, должно быть.
Они спустились по тропинке через какие-то заросли неизвестных им деревьев и вышли к реке.
— Смотри, какая широкая! — удивился Эйрик. — Да здесь, наверное, будет метров сто ширины!
Более рассудительный и здравомыслящий Биант сказал:
— Ну, сто не сто, а семьдесят, пожалуй, будет. — Подумав, он весомо добавил: — А то — как бы и не все восемьдесят. Тоже неплохо!
Через реку был перекинут каменный дугообразный мост. Друзья взошли на его горб и, глядя с его высоты на речку, залюбовались ею. Она текла в тёмном коридоре из высоченных деревьев с могучими стволами. Деревья с обоих берегов пытались сомкнуться между собою, но у них это не получалось из-за того, что ширина реки была всё-таки слишком велика. Птицы, похожие на уток, плавали по воде, рассекая её зеркальную гладь и оставляя на ней свои треугольные следы, а какие-то совсем другие птицы с длинными хвостами пели в ветвях деревьев убаюкивающими голосами.
— Как здесь здорово, — зачарованно прошептали оба мальчика.
Здесь же была и лодка, она лежала, вытянутая частично на песок. С двух концов у неё было два задранных вверх носа в форме конской головы, и тот из них, который свисал надо водою, смотрел на её зеркальную гладь словно бы в изумлении. Обе головы были очень искусно вырезаны, вместо глаз, у них были большие синие стекляшки, а их оскаленные зубы были сделаны из чего-то белого.
— Здорово-то как! — прошептал Эйрик.
— А ты чего шёпотом говоришь? — удивился Биант, хотя и сам задал свой вопрос шёпотом.
— Не знаю. Мне кажется, эти две конские головы живые, и они могут услышать нас.
— Ерунда какая! Они ж деревянные!
— А почему у них глаза синие? Я никогда не видел лошадей с синими глазами.
— Да это им вставили для красоты синие рубины — они встречаются у нас на островах.
— Я не пойму, — сказал Эйрик, — а в какую сторону течёт эта река?
— А вон смотри, — сказал Биант. — Видишь, из-под моста выплыла веточка?
— Вижу.
— Она ведь по течению плывёт. Значит, река уходит вон туда, а там — за поворот!
Река и в самом деле уходила куда-то вдаль и, поворачивая вправо от высокого скалистого берега, терялась в лесу.
— Ну и дела! — воскликнул Биант всё тем же шёпотом. — А ты ничего не примечаешь?
— Красиво — ты это имеешь в виду? — спросил Эйрик.
— Да нет же! Мне папа говорил, что в нашем полушарии у всех рек высоким бывает всегда только правый берег, а левый всегда бывает низким. А здесь всё получается наоборот! Левый берег высокий, а правый почти совсем плоский.
— Но тогда это означает, что мы ошиблись, и река течёт в другую сторону, — возразил Эйрик. — Только и всего!
— Ничего мы не ошиблись! Веточки и листики все плывут только туда. Значит, и река течёт туда же!
— Да может, это ветерок их туда направляет!
Биант покачал головою.
— Какой ветерок? Нет же никакого ветерка!
Они прошли по каменному мостику, ведущему через речку, и, миновав рощу всё тех же высоких и толстых деревьев, вдруг выяснили, что находятся на широкой открытой местности, которая была в свою очередь приподнята над другою местностью — та была ещё шире. И отсюда вид открывался до самого горизонта.
— Здорово! — сказал Биант. — Но только я не пойму, где же здесь море?
— Какое море? — не понял Эйрик.
— Море-то у нас с двух сторон. Остров длинный, но зато узкий… Немного пройдёшь — и сразу море. С одной стороны Спокойный океан, а с другой стороны Охотничье море.
Мальчики удивлённо озирались по сторонам.
— Никакого Охотничьего моря не видно, — пробормотал Биант. Куда же оно делось?
— И растения, — заметил Эйрик. — Я таких у нас на острове ещё не видел.
— И растения — тоже, — подтвердил Биант. — И ещё вулканы.
— А что вулканы? Чем они тебе не нравятся? Вулканы как вулканы.
— Так у нас на острове-то всего лишь четыре вулкана, из которых идёт дым. Это у нас любому первокласснику известно: на Лососевом острове четыре действующих вулкана, а все остальные — потухшие. А здесь — посчитай сам!
— Пять или шесть, — сказал Эйрик. — Вон там две струйки дыма вместе. И не поймёшь, один это вулкан или два.
— Не нравится мне это, — сказал Биант.
— А мне всё-таки нравится, — задумчиво возразил Эйрик.
Но Биант стоял на своём:
— И ещё вон тот всадник, который скачет вон там — он тоже мне не нравится. У нас на лошадях никто не ездит. У нас, наверно, на всём острове нет ни одной лошади — я, во всяком случае, живьём не видел ещё ни разу ни одной. Только машины.
— Где всадник?
— Да вон там — скачет по дороге. Видишь?
— Вижу, — подтвердил Эйрик. — Он и одет как-то не по-нашему.
— Пойдём назад! — скомандовал Биант. — Пока он нас не увидел.
Они, все трое, повернули назад и вскоре были возле дугообразного моста. Ещё раз прошли по нему, невольно залюбовавшись видом на реку. И вверх, и вниз по течению она представляла собою один и тот же тенистый коридор из огромных деревьев, нависавших над нею. И всё так же убаюкивающее пение неизвестных им птиц гулко разносилось над водою и улетало куда-то ввысь.
— Здесь так хорошо, — сказал Эйрик. — Никогда бы не уходил отсюда.
— Идём, идём, — скомандовал Биант. — Не забывай, что нас ждут дома.
Они перешли мост и вскоре оказались возле своей пещеры.
Они вошли в неё и проделали весь обратный путь вплоть до оставленного им места.
Они вышли наружу и облегчённо вздохнули, снова почувствовав родные запахи.
— Вот теперь мы почти что дома! — сказал Биант и облегчённо вздохнул. — А что? Мы ведь хорошо погуляли, а?
— Да, неплохо, — ответил Эйрик. — Хотя то, что осталось там, — это ведь тоже незабываемо.
Биант задумчиво сказал:
— А ты знаешь, мне кажется, что солнце там такое же точно, как у нас, хотя… Кто там что знает! Мне мой папа говорил, что каждая звёздочка на небе — это такое же солнце, как наше или даже больше.
Некоторое время они забавлялись мячиком, который, катясь под уклон, замедлял своё движение и останавливался, но потом им эта игра надоела, и они уж с мыслями о доме стали спускаться по скалистому склону. Уже спустившись, они вдруг додумались испытать свойства мячика на новом месте и лишний раз убедились в том, что чудес на свете не бывает: мячик скатывался под горку и не очень охотно вползал на возвышенности.
— Может быть, нам это почудилось? — сказал Биант. — Расскажу отцу, а он будет смеяться, да ещё и отругает за то, что я ушёл так далеко. Может, и не говорить?
