– Вот это правильно, – согласился Бессонов. – Сериков, как бы вы к нему ни относились, по крайней мере, должен знать, что случилось с его дочерью. И перестать надеяться.
Я закрыла лицо ладонями, сдерживая слезы, а он добавил, обращаясь к Генриетте:
– А чтобы ты не передумала по дороге, мои ребята тебя проводят.
– Я поеду с ней, – сказала я, поднимаясь.
– Не поедешь, – отрезал Бессонов. – Ты не адвокат, и у следователя тебе делать нечего. Об адвокате я обещаю позаботиться.
Он кивнул охране, один из мужчин шагнул к Генриетте, она беспомощно посмотрела на меня и пошла ему навстречу.
– Генриетта, – позвала я, когда они были уже возле двери.
– Ты же знаешь, меня зовут Надежда, – сказала она, не оборачиваясь. – Папа назвал. Но я не оправдала его надежд.
– Ну, вот, тайн почти не осталось, – сказал Бессонов, когда за ними закрылась дверь, и мы оказались одни.
– Я не верю, что она убила ребенка, – сказала я, покачав головой, не ведая, к кому обращаясь. К Бессонову или все-таки к себе.
– Возможно, девочка действительно умерла, вот только что это меняет? Пора выслушать версию Валеры.
– Ты хочешь поговорить с ним?
– Все надо доводить до конца. Но нам следует поторопиться. Очень скоро у него менты появятся, если наша девушка начнет давать показания.
– Ты думаешь, они держали девочку в доме Ольгиной тетки?
– Уверен.
– И... Ольга знала об этом?
– Давай спросим у нее. Сейчас они наверняка в своем клубе. Нанесем дружеский визит и поболтаем.
– Тебе совсем не жаль ее? Ведь она тебя любит...
– Ольга? – Он немного помолчал. – Когда ты сбежала, я места себе не находил. Все думал, а вдруг я тебя никогда не найду? Никогда, понимаешь? Пройдет год, два, десять... А я ничего не буду знать о тебе. Надеяться снова и снова, бояться, что кто-то мог обидеть тебя, что ты нуждаешься в помощи, а меня нет рядом. Это я к тому, что прекрасно понимаю, каково все эти годы было Серикову. Трехлетний ребенок, который через полгода не вспомнит, кто его отец и мать. Он ведь все равно верил... Вдруг дочь где-то совсем рядом, в соседнем городе, среди чужих людей...
– Пожалуйста, не надо, – всхлипнула я.
– Пора кончать с этим делом, – нахмурился Бессонов. – Тебе здорово досталось, смерть брата, потом еще и это... – Он подошел и осторожно обнял меня, а я сказала:
– Едем. – И попятилась к двери.
Возле клуба мы были уже через двадцать минут. Охранник на входе с неудовольствием уставился на мои джинсы, перевел взгляд на Бессонова, скупо улыбнулся и кивнул. Стало ясно: фейс-контроль пройден успешно.
– Валера здесь? – спросил Бессонов таким тоном, точно был тут хозяином, а Валера подавал пальто в гардеробе.
– У себя, – вновь кивнул охранник. – Вас проводить?
– Обойдусь.
– Кабинет на втором этаже, – сказала я, и мы направились к лестнице. И едва не столкнулись с Ольгой.
– Какого хрена вам здесь нужно? – уперев руки в бока и загораживая нам проход, задала она вопрос.
– Поговорить с твоим мужем.
– О чем, интересно? – Она покачала головой и сказала в досаде: – Бессонов, убирайся из моей жизни. Ты в ней уже достаточно напакостил.
– Ты ведь знаешь, если я решил с ним поговорить – я поговорю, – нараспев ответил он.
– Господи боже мой, – фыркнула она, переводя гневный взгляд на меня. – Что ты в ней нашел?
– Тебе это прямо сейчас объяснить?
– Знаешь что я, пожалуй, сделаю? Позову охрану, и они вышвырнут тебя и твою девку на улицу.
– Не советую. Я вернусь и разнесу ваш кабак к чертям собачьим. Зачем тебе лишние хлопоты?
– По-прежнему считаешь себя хозяином жизни, да?
Неизвестно, чем бы закончились эти препирательства, но тут на площадке второго этажа появился Валера.
– Александр Юрьевич? Решили нас навестить? Рад, что наш клуб пришелся вам по душе.
Ольга нехотя отошла в сторону, и мы начали подниматься по лестнице. Ольга шла следом.
– Оказывается, вас есть с чем поздравить, – продолжил улыбаться Валера, направляясь к своему кабинету. – Эта девочка – ваша жена? Несколько неожиданно. Ольга до сих пор не может прийти в себя от этой новости. Простите ее за такой прием, вы же знаете, как женщины обидчивы.
Мы вошли в кабинет, Валера устроился за столом, Бессонов сел в кресло, я на диван, стоящий в углу. Ольга замерла возле двери, скрестив на груди руки.
– Я перейду сразу к делу, – сказал Бессонов. – Надежда Захарова в настоящий момент дает показания в кабинете следователя.
Ольга перевела испуганный взгляд на мужа, тот оставался внешне спокойным. Подумал немного и кивнул.
– Вы всегда играли в моей судьбе роковую роль. Неудивительно, что и сейчас без вас не обошлось. Невинное любопытство: вы-то как оказались замешаны в это дело?
– Моя жена – родная сестра Бориса Нестеренко.
– Мир тесен, – усмехнулся Валера. – Иногда даже слишком. Что бы вы ни думали обо мне, но девочку я не убивал. У меня этого и в мыслях не было. Трагическое стечение обстоятельств. Десять лет назад мне не следовало оставлять в живых эту дуру. Пристрели я ее тогда, и никто ничего бы не узнал. Уверен, вы бы на моем месте так и поступили. А я ее пожалел. Оттого, наверное, мне и не дано достичь ваших высот, хотя такой пример перед глазами. Мне казалось, она так напугана, что никогда здесь не появится. А она появилась. Досадный промах. Кстати, а как вы заработали свои первые деньги?
– Сейчас речь не обо мне, Валера, – ответил Бессонов.
– Да-да, разумеется. И в подобной ситуации вы никогда не окажетесь. Я знал, что ее нельзя оставлять в живых, но оставил. Твердости не хватило, а вам ее не занимать. Крутой парень... Вот бабы на вас всю жизнь и виснут. Моя жена – уж точно. Им нравятся крутые мужики, а не слабаки вроде меня.
– Ну, Бориса и отца Захаровой ты все-таки убил, – пожал плечами Бессонов.
– Пришлось...
– Ты что, спятил? – рявкнула Ольга. – Замолчи немедленно.
Валера равнодушно махнул рукой, потом окинул взглядом кабинет и добавил:
– Пожалел все это. Сколько сил потрачено... и времени. Успел, знаете ли, душой прикипеть к любимому детищу. Хотя помню до сих пор ваше золотое правило: ни к чему и ни к кому не привязывайся. Это лишает свободы. В общем, дал маху. Ты думаешь, что оставляешь грехи в прошлой жизни, а они перекочевывают вместе с тобой в настоящую. И однажды приходится платить по счетам.
– Насчет грехов верно замечено, – сказал Бессонов. – И человек со временем мало меняется. По крайней мере, в твоем случае было именно так. Ты не отказал себе в удовольствии срубить легких денег и шантажировал Гордеева.
– И тут вы правы. И легких денег по-прежнему хотелось, и твердости не прибавилось. Я ведь мог убить девку два месяца назад, когда она здесь появилась. Прикопал бы в лесочке, ее бы даже искать никто не стал, раз уж она давным-давно исчезла. А я опять пожалел. Денег дал, но о спокойной жизни мечтать уже не приходилось. Она о Борьке спрашивала, и я заподозрил: начнет его искать. Так и оказалось. Потом и
