некоторое событие является ментальным, то оно также является и физическим. Тот факт, что не существует психофизических законов, т.е. никакие ментальные события не могут быть подведены под детерминистские научные генерализации, означает, что ментальные события не могут быть объяснены в чисто физических терминах. Например, ни один закон относительно физических событий не позволяет предсказать ментальное событие.
Несмотря на отрицание существования каких-либо психофизических законов, Дэвидсон придерживается того мнения, что в силу истинности теории тождества ментальное является в некотором смысле зависимым от физического. Он называет это принципом 'сопровождения' ('supervenience') ментальным физического. Это означает, что если два события сходны во всех физических аспектах, то они не могут различаться и ни в каком ментальном отношении, и что ничто не может измениться в каком-либо ментальном аспекте, не претерпев при этом изменения в некотором физическом отношении. Дэвидсон отрицает, что этот принцип обязывает его принять тезис о существовании психофизических законов или об определимости ментальных терминов с помощью физических терминов. Таким образом, ясно, что аномальный монизм несовместим не только с обычным материалистическим взглядом, признающим возможность объяснения ментального на основе научного исследования физического, но также и с позицией логических бихевиористов, утверждающих возможность адекватного перевода ментальных терминов в физические.
Теория Дэвидсона следующим образом согласовывает принципы каузального взаимодействия, номологического характера каузальности и аномальности ментального. Согласно этой теории, имеет место не просто отношение каузального взаимодействия, но отношение тождества между ментальными и физическими событиями. Фактически, ментальные события могут быть подведены под естественнонаучные законы, но только благодаря наличию их истинных физических описаний; ментальное же qua[17] ментальное, т.е. ментальные события, описанные с использованием одних только ментальных терминов, не может подводиться ни под один естественнонаучный закон. В результате сохраняются три тезиса: а) ментальное и физическое каузально взаимодействуют; b) там, где есть каузальность, имеет место и некоторый закон и с) ментальное не подводится под законы. Ментальные события обладают каузальным действием только благодаря истинным в отношении их физическим описаниям. Дэвидсон готов допустить возможность истинных научных генерализаций относительно взаимоотношений ментальных и физических событий. Например, о том, какие ментальные события имеют место, можно сообщить, только используя физические термины. Если бы мы открыли конкретные тождества между индивидуальными ментальными и физическими событиями, то списки таких тождеств и представляли бы собой подобные генерализации. Но даже если бы в грамматическом отношении они выглядели как законы, они не были бы таковыми, поскольку научный закон позволяет нам предсказывать будущие события и благодаря индукции позволяет установить, что могло бы произойти в гипотетических случаях. Тезис Дэвидсона же как раз и заключается в том, что для подобных объяснений недостаточно данных о конкретных тождествах.
Имеет смысл обратить внимание на отношение между аномальным монизмом и другими теориями сознания, рассмотренными в данной книге. Теория Дэвидсона несовместима с дуализмом, поскольку, согласно последнему, ни одно ментальное событие не имеет физического описания и ни одно физическое событие не имеет какого-либо ментального описания. Ее отношение к идеализму более амбивалентно, ибо идеализм признает, что каждое физическое событие имеет ментальное описание. Дэвидсон, разумеется, отверг бы тезис о том, что событие может существовать только в том случае, если некоторое ментальное описание истинно в отношении его, но он не исключает возможности, что любое физическое событие может в некотором слабом смысле подпадать под какое-то ментальное описание. Аномальный монизм также несовместим с любым вариантом материализма, признающим существование психофизических законов. Но наиболее явно Дэвидсон противопоставляет свою собственную теорию логическому бихевиоризму. Вероятно, потому, что логические бихевиористы были его наиболее влиятельными и непосредственными предшественниками в философии сознания. Обратимся теперь к этому противопоставлению.
Отрицание Дэвидсоном логического бихевиоризма – одна лишь сторона в его общем неприятии определенной разновидности редукционизма в философии. Этот редукционизм проявляется, к примеру, в виде натурализма в философии морали (когда пытаются объяснять значения моральных понятий исключительно в неоценочных терминах) или же в виде феноменализма в теории восприятия (когда в качестве объяснения, чем является физический объект, утверждают, что любое предложение или множество предложений о физических объектах можно адекватным образом перевести в предложение или множество предложений об актуальных или возможных чувственных содержаниях). Согласно Дэвидсону, подобные проекты обречены на неудачу, а аналитический бихевиоризм является одним из таких проектов, поскольку он постулирует, что предложения о ментальных состояниях можно сходным образом 'редуцировать' к предложениям о физическом поведении. Например, когда кто-то что-то говорит, это нельзя понимать исключительно как продуцирование звуков: подобное действие интенционально, оно предполагает понимание некоторого языка, скажем английского, и оно может быть ответом на что-то сказанное также по-английски. Независимо от детальности или сложности чисто физического описания подобных действий для их адекватной характеристики всегда будут нужны некоторые ментальные термины.
Поскольку, согласно Дэвидсону, программа логического бихевиоризма в целом потерпела неудачу, взамен ее он предлагает свой собственный проект объяснения человеческого мышления и действия. Этим проектом стала его теория холизма ментального. Решающей ошибкой логических бихевиористов было допущение, что можно объяснить чью-то мысль или поступок по конкретному поводу, абстрагируясь от всей сети убеждений, желаний, намерений, страхов и других ментальных состояний этого человека. Вместо этого нам следует разработать такую теорию, в которой смысл, скажем, отдельного действия или убеждения определяется благодаря тому, что еще этот человек делает или в чем еще убежден. В частности, Дэвидсон полагает, что понимание убеждений и желаний человека предполагает их взаимозависимость и влияет на понимание его поведения. Логические бихевиористы ошибались, полагая, будто убеждения и желания человека можно точно охарактеризовать независимо друг от друга и установить исключительно путем наблюдения за индивидуальным поведением.
Эта теория ментального является холистской, поскольку содержит предположение о том, что ментальные состояния человека во многом согласуются друг с другом. Согласно Дэвидсону, рассматривая человека как личность, мы как раз и имеем в виду, что его убеждения, желания и другие установки (attitudes) образуют некую рациональную структуру (pattern). В самом деле, было бы бессмысленно приписывать всеобщую непоследовательность или иррациональность мышлению и действиям людей, ибо сама идея ошибки и заблуждения возможны только при условии существования рациональности и истины. Если бы каждый ошибался, то не было бы того, относительно чего возможны ошибки. Следовательно, существует строгое соответствие между тем, что человек считает (believes), и тем, что он подразумевает (means), когда говорит. В частности, подразумеваемое людьми не может отличаться от того, что они считают, на что надеются, чего боятся, что намереваются сделать и т.д., поскольку эти ментальные установки обладают лингвистическим содержанием. Считать – значит считать, что то-то и то-то имеет место, надеяться -значит надеяться, что то-то и то-то имеет место, и т.д. В каждом случае за словом 'что' следует некоторая пропозиция P, так что человек может считать, что P, желать, что(бы) P, сожалеть, что P, и т.д., где P есть то, что выражается предложением. Охарактеризованные подобным образом ментальные состояния называются 'пропозициональными установками', поскольку они представляют собой психологические установки в отношении пропозиций или того, что выражается тем или иным повествовательным предложением. Ясно, что содержание различных установок – того, что человек считает, на что надеется, чего желает и т.п., – может быть одинаковым в ряде его установок. Холистская программа Дэвидсона по изучению ментального допускает, а также включает в себя тезис о том, что мы не сможем установить убеждения и желания человека, не выяснив, что он имеет в виду, когда говорит. И наоборот, невозможно выяснить, что имеет в виду человек, употребляя слова, не установив содержание некоторых его или ее пропозициональных установок.
Этот холистский подход к ментальному тесно связан с исследованиями Дэвидсона в области
