не получилось. И старейшина сбивчиво забормотал, поглядывая на дверь, за которой дожидались сигнала охранники.
- Ну, что вам стоит? Зачем я вам нужен? Я знаю, что город вот-вот падет. А в дальней гавани меня ждет корабль, готовый к отплытию. Я еще могу успеть и за это отдам вам все золото Палоксая, если вы отпустите меня. А сам уплыву далеко отсюда и…
- Видно ты, старик, совсем из ума выжил, - отчетливо проговорил адмирал, скрестив руки на груди и вперив немигающий взгляд в пленника, уже поверившего, что может так легко купить скифского военачальника, - золото это, конечно, хорошо. Но, я его и так заберу, если оно здесь, как ты говоришь. Скифский царь, - настоящий, а не тот которому ты когда-то служил, - будет рад. Это его золото по праву. Но, не для того я за тобой так долго гонялся, чтобы вот так просто отпустить…
На улице послышался шум. Ларин развернулся назад и, сделав несколько шагов, прильнул к окну. Прислушался. Но шум не возрастал, а наоборот вскоре затих. Его солдаты стояли без движения по всей улице и он, успокоившись, вернулся к допросу.
- Так о чем это мы? - проговорил он, словно припоминая, - ах, да, о золоте. Наверняка в этой казне есть золото, которое Палоксай получил за то, что воевал против нас. Я слышал, вам кто-то щедро заплатил. Ты случайно не знаешь, кто?
Иседон, похоже, воспринял поворот разговора, как новый повод договориться. «Да он не теряет надежды подкупить меня, - мысленно усмехнулся Ларин, медленно прохаживаясь перед пленником, - вот, продажная сволочь».
- Это все греки из Одесса, - забормотал старик побелевшими губами, - это они уговорили меня передать Палоксаю предложение тайных послов сената оказать сопротивление войскам Иллура. Если бы не они, то мой царь конечно, стал бы подданным Великой Скифии, а послы этого очень не хотели. И они обильно сдобрили свое предложение золотом. Они дали так много, что Палоксай не смог отказаться. В последние годы дела нашей страны шли не очень хорошо.
- Послы сената? - Ларин остановился, как вкопанный, - какого сената?
Он, конечно, слышал, что Афины управляются чем-то подобным, но не мог поверить, что грекам из Афин есть дело до Малой Скифии. Обычно греки были каждый сам за себя, чтобы не происходило вокруг. И только общая опасность заставила их объединиться в этот раз. Впрочем, отсюда Афины были не так уж и далеко, если морем. А жители этой республики основали массу колоний. Им вполне могло не понравиться столь быстрое продвижение на юг орд Иллура.
- Это Афины заплатили Палоксаю? - выдал смелую гипотезу Ларин, но ответ убедил его в том, что он жестоко ошибся. Политик из него получался хреновый.
- Какие Афины? - даже переспросил удивленный непонятливостью скифского военачальника Иседон, - греки ленивы. Они не стали бы воевать до тех пор, пока враг не подошел бы к воротам города.
Иседон умолк на мгновение, облизнув высохшие губы.
- Нет, накануне вашего похода в Одесс прибыли послы Рима. Это его сенаторы очень обеспокоились продвижением Иллура в сторону Италии и тайной дружбой с Карфагеном.
Леха вздрогнул, услышав про Карфаген, но его вопрос еще не успел оформиться, а старейшина уже все ему объяснил.
- Они уже тогда знали о договоре твоего царя с Ганнибалом, и стремились сделать все возможное, чтобы остановить его на дальних подступах. Проще было заплатить нам, чем посылать сюда свою армию. Тем более, что это было невозможно, - Ганнибал стоял почти у ворот Рима.
- Но это не помогло, - рассмеялся Ларин в лицо старику, - несмотря на все козни, мы дошли до северной Италии!
- И повернули назад, - спокойно продолжил мысль Иседон, - римляне так просто от своего не отступятся. Они были очень настойчивы.
- Что ты хочешь сказать? - Ларин от неожиданной догадки даже присел на скамью в двух шагах от связанного пленника, - что все эти греческие выступления, разгоревшиеся у нас в тылу…
- Это дело рук римлян, - радостно кивнул Иседон, словно это сообщение снимало с него все обвинения в предательстве, - сенаторы прислали даже сюда несколько кораблей с золотом. Представляю, сколько они заплатили Фивам, Афинам и Спарте, чтобы те выступили против вас! Наверное, Рим на последнем издыхании, раз решился отдать свои богатства для того, чтобы на время обезопасить себя от второго фронта.
Ларин перехватил восхищенный взгляд Иседона, устремленный сквозь него к неведомым богатствам и понял, что старика терзает жестокая зависть, что не ему все они достались.
- Я слышал, они заплатили даже кочевым племенам в вашем тылу, чтобы те помешали вам, - вдруг сказал Иседон, все еще пребывая во власти грез о деньгах.
- Гетам? - усмехнулся Ларин, - зря потратили деньги. Мы уже разбили их. Со дня на день Иллур будет здесь.
-Нет, не гетам, -ответил старейшина продолжая смотреть сквозь скифского адмирала.
Ларин, однако, не обратил на слова Иседона особого внимания. Он тоже размышлял о своем.
- Ну, а сколько ты получил за меня, старя сволочь? - неожиданно перевел разговор в другое русло скифский адмирал, вновь вырастая над пленником.
Иседон нехотя опустился с небес, усеянных римским золотом, на землю, и с ужасом в глазах взглянул Ларина, стоявшего напротив.
- Я спрашиваю, сколько тебе заплатили за то, чтобы продать меня грекам?- проговорил Леха, медленно закипая от мыслей о перенесенных издевательствах и побеге от своих конвоиров, - и кто тебе вообще предложил за меня деньги, ведь бесплатно ты ничего не делаешь, это я давно уяснил. Или ты сам предложил грекам купить меня для каких-нибудь местных забав?
Старейшина все молчал, не решаясь открыть рот. А в его взгляде Леха прочитал недоумение. Тот никак не мог понять, откуда Ларин узнал о его тайной страсти.
- Вон там, у входа, на камнях лежит Каранадис, твой бывший раб, помнишь такого? - объяснил ему Леха, скривив губы, - он мне про твои забавы порассказал немало. О том, как ты, похотливый старик, даже к нему приставал. Вот он и сбежал от такого позора, даже семью бросил. И со мной сюда вернулся, чтобы поквитаться с тобой. Жаль только не дошел, нескольких шагов не хватило. Он сам хотел тебя прирезать…
Ларину показалось, что Иседон облегченно вздохнул, узнав о том, что Каранадис убит, но он не мог позволить этому грязному стрику испытывать удовольствие хотя бы в мыслях.
- Ну да ничего, - закончил мысль Леха, - я тебя сам прирежу.
Он вдруг резко наклонился к задрожавшему Иседону и рявкнул:
- Где его семья, говори!
- Я продал их в Томы, - выпалил старейшина, брызгая слюной, - в рабство, чтобы отомстить ему. Его жена теперь удовлетворяет солдат, а сыновья делают тоже самое. Он мог бы жить прекрасно, если бы оказался посговорчивее.
- Он был свободным человеком, - напомнил Ларин, распрямляя спину, и, неожиданно, успокаиваясь, - хорошо, что не дожил до этой минуты и умер, надеясь, что все это не так. Ничего, главное, что я дожил.
И он демонстративно провел рукой по ножнам меча, на которых запеклись брызги греческой крови.
- Так ты не ответил на мой вопрос, - вспомнил Ларин, еле сдерживая вновь вспыхнувший гнев, - на меня-то кто позарился? Кто-то из твоих дружков-извращенцев?
- Нет, - мотнул головой Иседон, стараясь не смотреть на Ларина, - я продал тебя родственникам убитых в Ольвии греков, которые бежали после осады в Истр и очень хотели поквитаться. Когда они узнали, что у меня гостит военачальник ненавистного Иллура, они готовы были отдать любые деньги, лишь бы содрать с тебя кожу живьем.
- Извини, что разочаровал, - дернул плечами Ларин, - у меня были другие планы насчет своей шкуры. Впрочем, деньги-то ты за меня наверняка получил вперед.
- Пришлось вернуть, - выдавил из себя Иседон, мрачно взирая себе под ноги, - тебя не смогли
