— Вот вам подарок от оршанцев!
— Спасибо, спасибо. Пригодятся нам, — сказал Заслонов.
Вечером он позвал к себе в шалаш Нороновича, которого назначил командиром одного из отрядов. У машиниста совершенно износились брюки: заплата на заплате.
— Возьми, Василий Федорович! — Заслонов протянул ему галифе, которое принес Шурмин.
— Дядя Костя, зачем? Так это ж вам… — замялся Норонович.
— Не разговаривай, бери! У меня еще целые, видишь, — указал он на свои железнодорожные черные штаны, вправленные в сапоги. — А ты — командир отряда, а ходишь в рваных! Бери, — приказал дядя Костя.
Нороновичу пришлось подчиниться.
Сюда же, в Куповатский лес, Иван Тарасович Ларионов прислал со своим связным радиста и рацию, доставленные через фронт.
Перед Заслоновым стояла высокая русая девушка лет восемнадцати.
Она четко отрапортовала, что прислана в распоряжение полковника Заслонова.
— Вот и чудесно! — просиял дядя Костя. — Наконец-то мы будем иметь прямую связь с «Большой землей». Получим взрывчатку, боеприпасы…
— Будем регулярно слушать сводки Информбюро. Сможем своевременно обо всем оповещать население, — развивал свои планы комиссар Алексеев.
— Вас как зовут? — спросил Заслонов.
— Валя.
— Вы будете у нас с Марьей Павловной. Марья Павловна! — позвал Заслонов.
Марья Павловна поспешила на зов командира.
— Вот познакомьтесь — наша радистка, Валя. Поступает на ваше попечение.
— Здравствуйте, Валечка! — пожала ей руку Птушка. — Вы, вероятно, хотите покушать, отдохнуть?
— Нет, спасибо! Прежде всего я хочу посмотреть, как наша рация…
— Правильно! Дело прежде всего! — похвалил дядя Костя.
Ему хотелось поскорее связаться с «Большой землей».
— А ну, ребята, помогите!
Женя и Леня только и ждали этого.
— На месте они помогут, а вот как будет в походе, когда по болоту шлепать придется? Кто понесет всю эту музыку? — пошутил Норонович.
— А что в походе? Никого просить не станем, донесем куда надо! — откликнулся с елки Леня.
С их помощью Валя быстро натянула антенну и через несколько минут уже выстукивала позывные.
С этого дня у Заслонова наладилась регулярная связь с «Большой землей». Теперь Заслонов получал задания от штаба и мог согласовать свои действия с операциями Советской Армии.
А комиссар мог своевременно распространять среди окрестного населения сводки Информбюро и чаще проводить беседы о том, что делается на «Большой земле» и как вся Советская страна дает отпор гитлеровским захватчикам.
XI
После теплого, благостного апреля настал холодный май. Куда девались и солнце и тепло! Грязно- серые тучи затянули небо, полил дождь, стало холодно и неуютно.
— «Май, май — коню сена дай, а сам на печь удирай!» — ежась под холодным ветром, вспоминал старую белорусскую поговорку дед Куприянович.
— Когда цветет черемуха, всегда холод, — прибавил Птушка.
Но от этих верных народных замечаний партизанам не становилось легче. Все ходили нахохлившись, в сырой, непросохшей одежде.
В один из таких непогожих дней вернулись из разведки Алесь и Сергей Пашкович.
Вместе с ними явился на базу молодой курносый парень в плащ-палатке и лихо сидящей на голове пилотке. Был он среднего роста, чуть повыше Алеся.
С обоих разведчиков текло. Зимняя шерстяная кепка Алеся утратила всякие очертания — сморщилась, как старый обабок. Брюки были мокрехоньки, ботинки — в грязи.
Не в лучшем виде предстал перед командиром соединения и Сергей. Сухими у них обоих оставались лишь автоматы.
А курносый паренек производил впечатление сухого, хотя и пилотка и плащ-палатка почернели от дождя.
Заслонов с комиссаром и начальником штаба стояли у землянки.
По выправке курносого, по его твердому шагу всем было ясно, что это кадровый военный. Заслонов нашел еще одно подтверждение: сапоги у незнакомца были чисты.
— Товарищ командир, разрешите доложить, — как-то особенно по-военному начал сегодня Алесь, останавливаясь перед Заслоновым.
Пока отряд состоял из одних железнодорожников, которые работали под начальством Константина Сергеевича не первый день и в представлении кого Заслонов так и остался командиром, дисциплина поддерживалась сама собою. Как и в депо, слово дяди Кости было для железнодорожников законом.
Но с тех пор, как в отряд начали поступать посторонние люди, для которых командир отряда Заслонов был совершенно незнакомым человеком, Константин Сергеевич стал строить свои взаимоотношения с подчиненными на военный лад.
В первые дни Заслонову, хотя по натуре и дисциплинированному и собранному, но всё-таки сугубо гражданскому человеку, были смешны все эти «разрешите обратиться», «есть» и прочее. Но очень скоро Заслонов понял, что в военной обстановке всё это является неотъемлемой частью дисциплины и что так удобнее и легче.
И теперь, слушая Алеся, Заслонов думал: «Молодец! Ишь навострился!»
— По вашему приказанию товарищ Коноплев доставлен! — браво доложил Алесь и отошел в сторону.
Курносый стоял перед Заслоновым.
Несколько дней назад один из связных передал Заслонову, что к нему хочет перейти небольшая группа партизан, базирующихся у них в лесу. Заслонов приказал вызвать к себе на базу командира этой группы. И вот теперь он стоял перед Заслоновым.
С первого взгляда Коноплев понравился Константину Сергеевичу; его открытое лицо располагало к себе.
«Бравый хлопец, не кисель! Не струсит, не сдаст».
Заслонов любил таких боевых.
Коноплев сделал шаг вперед, четко приставил ногу и, приветствуя, отрубил:
— Товарищ командир, старший лейтенант Коноплев прибыл в ваше распоряжение!
Заслонов протянул руку:
— Очень рад! В армии где служили?
— Командиром разведки.
— Добро!
Заслонов подошел к своим разведчикам, которые стояли в стороне.
— Что это, хлопцы, вы такие мокрые, а вот товарищ старший лейтенант вроде сухой? — улыбаясь, спросил Заслонов.
— Как не вымокнуть, когда целыми днями — из куста в куст? — нахмурился Сергей. — Это ведь, Костя, не на паровозе!…
— Константин Сергеевич, важно, чтоб разведчик вышел сухим из дела, а что у него брючонки
