То, что он был мэром Эммитсборо, только увеличивало злорадство Эрни. Чем должен заниматься мэр Тьмутаракани? Решать, в какой цвет красить парковые скамейки?
— Эта обязательная лаборатория будет засчитана как четверть балла в последнем аттестационном цикле, — продолжал Атертон, рассматривая лица своих учеников с легким внутренним вздохом. После почти тридцати лет преподавания ему было совсем не сложно предугадать результаты этих последних опытов в школьном году. По крайней мере, десять процентов провалится и многие едва вытянут.
— Мисс Симмонс, может быть, вы ненадолго отложите свою пудреницу?
Пока Салли Симмонс поспешно прятала пудреницу в сумку, по классу разливалась волна хихиканья.
— Вы будете работать парами, — продолжил Атертон, тщательно ровняя стопку бумаги перед тем, как раздать листы. — Партнер каждого указан на этом рабочем листе. Я полагаю, вы знакомы с этапами эксперимента. Письменная работа должна быть закончена через две недели.
Пока бумаги расходились по классу, он весь наполнялся стонами, ворчанием и тихими комментариями. Эрни заметил, почти без интереса, что его напарницей по лабораторной будет Салли Симмонс.
— Каждой паре нужно распределить между собой работу, — сказал Атертон сквозь этот шум. По- своему, скромно он изучил всех студентов. Он знал каждого из них лучше, чем они могли подумать. — Помните, вы партнеры, и оценка, хорошая или плохая, будет выставлена вам обоим. Вы можете идти на свои обозначенные места и заняться планированием работы. — Он поднял костлявый палец. — Спокойно.
Атертон взглянул на часы и также, как и ученики, порадовался, что осталось только десять минут урока.
— Похоже, мы с тобой в паре, — Салли попыталась весело улыбнуться. Хотя она знала Эрни несколько лет, но издалека, и до сих пор точно не знала, чего он стоит. Он был временами то дикий, то унылый, и эта мятежность вызывала у нее симпатию.
— Ага, — Эрни поглядел на нее долгим, нервирующим взглядом, который заставил ее облизнуть губы.
— Ну, я думаю мы могли бы похимичить и поработать над письменной работой несколько дней после школы. Если хочешь, можно у меня дома.
— После школы я работаю.
— Ну… тогда после этого. Я могу приходить к тебе, если так будет лучше.
Он продолжал также смотреть на нее, и из-за этого взгляда она взъерошила волосы, а потом затеребила пуговицу на рубашке. Ее сердце приятно заколотилось под черным лифчиком, который она увела у старшей сестры.
— Обычно я заканчиваю около девяти, — сообщил ей Эрни. — Мы можем заниматься и у меня, мешать нам никто не будет. — Затем его губы растянулись в широкой улыбке. — Если только ты уверена, что Джош из-за этого не скиснет.
Она снова улыбнулась, чувствуя себя спокойнее на знакомой почве.
— Мы как бы разошлись. Джош милый и все такое, но иногда может доставить серьезные неприятности.
— Да ну? Последние несколько недель вы были просто — не разлить водой.
Она отбросила назад густой сноп темных волос. — Мы просто болтались друг с другом. О нас обоих стали говорить после того, как мы нашли ту пустую могилу. Если ты хочешь, я зайду сегодня вечером, и мы начнем.
Он слегка улыбнулся. — Ага, начнем.
Он задумался, девушка ли она.
После школы Эрни поехал к Клер. Он был совсем не прочь переспать с Салли, но его горячие, потные мечты все были сосредоточены на новой соседке. Он подумал, что хорошо бы иметь их обеих сразу, как на той порно-кассете, которую он свистнул на бензозаправке у Лесса Глэдхилла.
Его руки покрывались потом, когда он об этом думал. Ему нравилась идея власти, господства, могущества. Если он поимеет их обеих, это кое-что докажет. Сделает его кем-то.
Он заехал на дорожку Клер и выключил мотор. Отсюда он мог видеть, как она работает с молотком и пасатижами. Сегодня было жарко, и она надела шорты, уютно протертые по краям, и огромную футболку, которая соскользнула с одного плеча.
«Что если зайти и сдернуть с нее эту футболку? Прямо здесь, прямо сейчас, среди бела дня. Она распахнет глаза, а зрачки расширятся от страха и неожиданности. Он завалит ее на бетон. Она захнычет. Но потом… потом она станет горячей, влажной и готовой».
Ему не нравилось, что шериф Рафферти крутится около нее, но это не слишком его волновало. Эрни решил, что и о Рафферти он позаботится, если надо будет. Он выбрался из грузовика и направился к ней. Вся поглощенная запихиванием железки в тиски, Клер не заметила его, пока он не очутился почти рядом. Она распрямилась, уперлась рукой чуть пониже спины, и улыбнулась.
— Привет.
Когда она согнула спину, ее маленькие, нетяжелые груди натянули шелк футболки. Он представил себе, как сжимает их.
— Ты говорила, что я могу иногда заходить после школы.
— Да, говорила, — она отложила молоток. — Я рада, что ты решил мне помочь. — Она немного помолчала, чтобы отставить тот план, что намеревалась осуществить, и переключиться на другой. — Слушай, там на кухне есть стул. Можешь притащить его сюда? Захвати «пепси», если хочешь.
— Ладно.
Когда он возвратился, она уже расчистила место на рабочем столе. — Поставь просто сюда. Ты, может быть, захочешь время от времени поотдыхать на этой лавочке. Не бойся говорить мне, когда устанешь. — Она взобралась на стол, слегка приглушила звук старой записи Муди Блюз и рукой предложила ему сесть. — Я просто собираюсь сделать несколько эскизов. Думаю, если ты поставишь локоть на лавку и сожмешь кулак… да. — Она улыбнулась ему. — Ну и как школа?
— Ничего.
— Кажется, тебе осталось только несколько недель. Продолжая говорить, она набрасывала эскиз в альбоме, и пыталась сделать так, чтобы он чувствовал себя непринужденно.
— Ага.
«Немногословный человек, — подумала она, и. попробовала снова». — Ты увлекаешься спортом или чем-нибудь еще?
— Спортом не увлекаюсь.
— А девушка у тебя есть?
Его взгляд скользнул вверх по ее ноге. — Да, в общем нет.
— Вижу, мудрый человек. А чем твои предки занимаются?
Он состроил гримасу, по привычке. — Заправляют пиццерией.
— Ты не шутишь? — она прекратила рисовать. — Я тут вечером съела одну пиццу. Потрясающе. Должна сказать тебе, что для меня было дико трудно вернуться сюда и остаться без нью-йоркской пиццы. Но здесь не хуже, чем у Рокко.
Он пожал плечами, смутившись от комплимента.
— Да это не так уж важно.
— Легко говорить, когда ты вырос, со всем этим. Разожми кулак и вытяни пальцы. Ммммм. — Сосредоточенно нахмурившись, она продолжила рисовать. — Ну, а где вы жили раньше?
— В Нью Джерси.
— Да? А почему переехали?
Его взгляд снова стал угрюмым. — Не знаю. Меня они спросить забыли.
Она сочувственно улыбнулась. — Здесь не так уж плохо.
— Здесь все мертвое. Ненавижу. Люди сидят и смотрят, как растет трава.
«Три предложения сразу, — подумала она. — Должно быть, разволновался». — Да, думаю сложно поверить, что когда-нибудь наступит время, и в самом деле понравится смотреть на растущую траву.
