стерла. Потом я хотела вставить симку «Бонуса» в своей телефон, но все равно связи не было, видно, и «Бонус» уже в Долине туманов не берет. Нам отсюда не выбраться…
Она вдруг всхлипнула и закрыла лицо руками.
Вовус шагнул к ней и снова обнял, снова прижал к себе, будто защищая от внешнего мира. Сейчас он знал, что любит эту женщину со всеми ее бреднями и проблемами, был уверен в этом совершенно точно.
Судорожно сглотнул, вздохнул и сказал:
– Я не ясновидящий, но знаю, что тут произошло!
– Что же?
– Ты убила Асю.
Зло отпихнув Вовуса, со вскипевшими на глазах слезами, Вера выбежала из комнаты сестры. Еле удержавшись на ногах, он бросился за ней:
– Подожди, прошу тебя!
Догнать Веру удалось только в ее спальне. Вовус схватил Веру за руки, развернул к себе.
– Это уже слишком! – вскрикнула она. – Отпусти! Я не могла ее убить! Ни за что! Ты думаешь, что я настолько ненормальная? За что ты со мной так?
Он заставил Веру остановиться, обхватил руками ее голову, вгляделся ей в глаза. Она всхлипнула и замерла в его руках, похожая на испуганного маленького зверька.
– Вера, ты не виновата, – заговорил он спокойно и уверенно, – с твоей головой что-то произошло. Я думаю, нечто… такое, ну, словом, из области психиатрии, психоанализа… Не знаю, доктор лучше скажет. Ведь с людьми разное происходит, а у тебя еще и…
– Дурная наследственность, – подсказала Вера, не сдержав сарказма.
Она вырвалась из его рук.
– Я могла бы поверить, что выстрелила в Алексея и забыла об этом. Были у меня на это причины. Ты всего не знаешь, измена – это сущие мелочи! За такую ерунду не убивают. Но Ася!.. Нет, сестру убить я не могла! Она для меня…
– Вера, ты час назад сказала, что любишь меня с тех пор, как увидела. Это правда?
– Да, и что? По-твоему, я убила твою жену, потому что люблю тебя столько лет? Только не Асю!.. – Вера даже задохнулась от переизбытка эмоций.
Протягивая к ней руки, Вовус произнес:
– Вера, скажи честно: ты пила вчера вечером, после того как мы приехали в Дом? – Она слабо кивнула. – После этого ты спустилась вниз, на кухню, встретила там Асю, взяла нож и…
– Нет!..
– То, что ты сделала, оказалось слишком ужасным для тебя самой, и твой мозг выбросил эти воспоминания. А твое чувство вины сотворило призрака, который стал звать тебя к себе. Вот и все, – произнес он убежденно. – Поверь мне, я найду для тебя лучшую клинику, лучших докторов. Я буду с тобой всегда. И никто не узнает правды, честное слово!
Вера вдруг всхлипнула, прижалась к нему и закрыла глаза. Она поверила.
Блеклый дневной свет в спальне Веры становился все слабее, пока не угас окончательно, оставив единственный источник – лампу в стиле «Тиффани», стоявшую на журнальном столике у окна. Лампа была подделкой, но подделкой очень хорошей, и поэтому Вера, проснувшаяся от неясного звука или просто из-за предчувствия новой беды, первым делом увидела нежно-розовые акварельные блики на белой занавеси.
Вера сонно улыбнулась. Накануне, после всех тревог дня, Вовус принес из бара бутылку мартини. Выпить было не лучшей идеей, но единственной дельной мыслью, пришедшей ему в голову. Вовус налил мартини в первые попавшиеся рюмки, они одолели по одной и – уснули, забыв раздеться.
Глянув на часы, Вера подумала, что проспать им удалось около четырех часов.
В холле хлопнула входная дверь. Улыбка Веры сменилась выражением тревожного ожидания. Она повернулась к Вовусу, тот спал, раскинув руки и приоткрыв рот.
– Вовка, – позвала она, гладя его по небритой щеке. – Вовка, проснись! Мне послышались какие-то звуки. Кажется, что-то с Алексеем!..
Вовус открыл глаза, недоуменно посмотрел на Веру. Сон, из которого он сейчас выплыл, был глубоким, как наркоз. Имя брата вернуло его в реальность.
– Лексус звал меня? – спросил он, вскакивая на ноги.
Вера только и успела, что пожать плечами, а он уже оказался в коридоре. Никогда раньше Вовка не знал, что такое дурные предчувствия, зато теперь их душная тяжесть упала прямо на сердце.
Поспешившая следом Вера отстала всего на полминуты, а догнав его на пороге гостиной, произнесла:
– Господи, сколько крови…
Она была права: паркет в комнате был измазан темно-красными разводами, брызги крови виднелись на стенах… Снова в Дом вернулся запах мясного отдела, снова обитатели Дома шокированно смолкли. Но убитого здесь не было.
Обернувшись через плечо, Вовус бросил безумный взгляд на Веру и заметался по дому: выглянул за дверь во двор, зачем-то взбежал на второй этаж, открыл комнаты во все три спальни, спустился снова вниз.
Огляделся в поисках Веры. Она сидела на ступеньке лестницы, рассеянно глядя в сторону. Выражение ее лица Вовус не смог распознать: приподнятые брови, закушенная губа. Он лишь понял, что сейчас не выдержит и заорет так, что в Доме вылетят все стекла, а Веру звуковая волна убьет на месте.
«Как я мог позволить ей пить? – ужаснулся он. – Что же она сделала?»
Стиснул зубы, глубоко вдохнул, выдохнул и приказал себе успокоиться.
Когда удалось немного совладать с эмоциями, он принялся бродить между комнатой и холлом, рассматривая кровавые следы на полу. Ему казалось, что сейчас он поймет, где искать брата.
Потом постоял немного в центре холла, размышляя о чем-то, заглянул в чуланчик, находившийся возле двери на кухню, и достал оттуда целлофановый плащ и фонарь. Накинул плащ и выскочил из Дома. Ливень поглотил его фигуру в один момент.
Вера, казалось, этого и не заметила.
Вовус считал себя человеком невнимательным и полностью лишенным воображения. Тем не менее он был абсолютно уверен, что размазанные следы крови в комнате и холле сообщали: его брата ударили ножом, а потом вытащили из комнаты. Выволокли, если говорить точно.
От горя и возбуждения его била дрожь, да так, что стучали зубы.
Он снова заставил себя успокоиться, применив любимый братом метод гипервентиляции. Сырой воздух заполнил легкие, в носу у Вовуса зачесалось, а щеки сразу же замерзли. Покусывая губы, он стал вглядываться в ограниченное копьями забора пространство двора, темнеющий лес за оградой, уходящую за выступ скалы дорогу. Разглядел он только одно: ночь стремительно надвигалась.
Из обрывков смутных догадок в голове сложился довольно ясный план.
«Ждать утра не могу, – подумал он, глядя на низкое темное небо. – А ведь он может еще быть жив! Лексус, только живи!»
Обернувшись к дому, сквозь оконное стекло Вовус увидел Веру, все так же сидевшую на ступеньках лестницы. Несмотря на дождь, темень и близорукость, теперь Вовус отчетливо различал выражение ее лица. Оно было просветленным. Не радостным, а удовлетворенным, умиротворенным.
– Что ты с ним сделала?! – спросил он, зная, что Вера не услышит его. – Куда ты оттащила тело Лешки? Сбросила с горы за Домом, так? Ты решила, что он тебе больше не нужен, ведь ты получила меня!..
Теперь Вовус точно знал, что спасти Веру ему не удастся – она безумна до самой крайней степени, она убийца, с провалами памяти или без.
Часть двора вокруг Дома была засыпана гравием, а борозду от тела, которое волокли, Вовус разглядел на вскопанной земле, превратившейся под потоками ливня в глубокую грязь. На этой части двора планировалось разбить клумбу, но Лексус в последнее время потерял интерес к Дому, увлекшись новыми проектами, вроде магазина охранного оборудования.
Следов ног на мягкой почве Вовус найти не сумел. Получалось, что Вера тянула Лексуса за собой,
