пожелал, чтобы она скорее ушла. Джудит склонилась над его плечом, и её чёрные волосы щекотали ему щёку, от причёски исходил слабый, но очень приятный аромат. Ален тщетно пытался сообразить, что напоминает ему этот запах. Духи и, конечно же, очень дорогие. Подарок Этвуда?.. Всё, хватит! Он недовольно тряхнул головой.
— Не вертитесь, — строго сказала Джудит.
Ален застыл в неподвижности.
— Всё, одевайтесь. Отлично зажило, я вам больше не нужна.
Ален чувствовал себя очень скованно и не нашёлся что сказать, кроме тривиального «спасибо», тогда как при иных обстоятельствах непременно сделал бы ей какой-нибудь комплимент вроде того, что, мол, в её руках всё приобретает целебную силу; он отнюдь не страдал излишней застенчивостью, однако в её присутствии всё заранее казалось ему глупым и неуместным.
Ушедшая на прогулку компания вернулась к обеду вместе с мистером Грейсоном. Ален подивился: как это он с больными ногами так долго ходил с ними, однако выяснилось, что они отвели его на излучину реки, где хорошо клевала рыба, и там оставили, а потом захватили с собой на обратном пути. Мистер Грейсон оказался человеком скромным, а с женщинами даже застенчивым, он внимательно слушал других, сам же говорил мало и смущался всякий раз, когда к нему обращалась представительница прекрасного пола.
После обеда все перешли в гостиную. Присутствие Грейсона, Кэт и Хильды разряжало обстановку, которая без них была бы напряжённой, поскольку у Этвуда в данный момент были натянутые отношения с обоими Блейками, а миссис Рэтленд явно что-то имела против него самого; Джудит была не в духе, вероятно, из-за плохого самочувствия своей бабушки, и то и дело бросала на неё тревожные взгляды. Она дважды подходила к её креслу и, наклонившись, что-то тихо спрашивала, а та всякий раз отрицательно покачивала головой. Томас держался поблизости от Джудит, однако она смотрела на него с ледяным равнодушием. Генри выглядел менее подавленным, чем утром, и болтал с Кэт, которая весело смеялась его шуткам. Алену пришла в голову мысль, что Этвуд пригласил её сюда ради Блейков, а точнее, чтобы отвлечь Томаса от Джудит. Пока его расчёт не оправдался, но кто знает, что будет дальше… «Прелестная девушка», — подумал Ален, слыша её беззаботный смех. Конечно, до Джудит ей далеко, но в своём роде она очаровательна. Весёлый и доверчивый ребёнок, готовый радоваться любому пустяку и привлекающий своей непосредственностью. К этому милому созданию все должны относиться доброжелательно, иначе и быть не может. В первый день Кэт держалась очень скованно, и Ален решил, что она чересчур застенчива, однако теперь она освоилась.
Этвуд некоторое время наблюдал за безуспешными стараниями Томаса завести разговор с Джудит, затем отвернулся, обменялся парой фраз с Грейсоном, потом оставил его в обществе Хильды и присоединился к Генри и Кэт. Алену хотелось подойти к Джудит, но он не осмелился и подсел к Грейсону и Хильде. Разговор оказался скучным: Хильда пространно рассказывала, как она устала от города, как ей пришла в голову счастливая мысль поехать сюда отдохнуть и как она добилась, чтобы Кэт (они живут по соседству, и она знает её с детства) отпустили с ней: надо же девочке чуточку развеяться и освежиться. Мистер Грейсон периодически кивал головой и говорил: «Да-да, вы совершенно правы». Наконец он откланялся. Когда он выходил, в гостиную вбежала большая пушистая чёрная кошка. Миссис Рэтленд вскрикнула. Этвуд открыл дверь и, выйдя в коридор, стал оттуда звать кошку, но та не обратила на него ни малейшего внимания и принялась тереться о ноги Генри.
— Генри, возьми её, пожалуйста, — сказал Этвуд.
Генри наклонился, но кошка ускользнула от него и перебежала к Хильде, полностью игнорируя старания Этвуда подозвать её. Джудит хотела помочь ему, но тут её резко окликнула миссис Рэтленд, и она села обратно, посмотрев при этом на Этвуда, а тот в ответ чуть пожал плечами. Генри выбрал другую тактику и, в отличие от Этвуда, подзывавшего кошку к себе, сам бросился ловить её, при этом опрокинул два стула, разбил вазу и налетел сначала на Томаса, а затем на Хильду. Миссис Рэтленд была всем этим явно недовольна. Наконец, кошке надоело крутиться между ног присутствующих, она вспрыгнула на колени Кэт и улеглась там с довольным мурлыканьем. Кэт погладила её, слегка придерживая другой рукой, чтобы не сбежала. Потом кошку взял на руки Этвуд (Ален ожидал, что она станет шипеть и царапаться, но та отнеслась к этому совершенно спокойно и даже продолжала мурлыкать) и вынес из гостиной. Миссис Рэтленд сразу после этого удалилась. Джудит проводила её, а затем, вернувшись, сказала извиняющимся тоном:
— Бабушка очень суеверна, она считает, что чёрная кошка приносит несчастье.
— А белая? — спросил Генри. — Если белая кошка сулит удачу, давайте перекрасим её и дело с концом.
Джудит улыбнулась, но было видно, что чувствует она себя неловко.
Вечером Ален вышел на прогулку. Он выбрал направление, противоположное тому, где находилась деревня, и, миновав парк, пошёл по едва приметной, заросшей тропинке. Слабый ветерок чуть шевелил высокую, давно не кошенную траву и листья редкого кустарника, за которым простирался большой луг. Дальше начинался лес; вдоль леса медленно шли двое. Девушку Ален узнал сразу по ярко-голубому платью, которое Кэт надела после обеда, а про мужчину сначала подумал, что это Генри, однако, приглядевшись, увидел, что волосы у него темнее, чем у Генри, — рядом с Кэт шёл Этвуд. Ален ускорил шаг, чтобы догнать их, однако вскоре передумал и свернул в сторону. Гулял он долго и, возвращаясь, снова увидел в парке голубое платье Кэт, но теперь с ней была Хильда.
— Он очень милый, — донёсся до него голосок Кэт.
«О ком это она говорит? — подумал он. — Если об Этвуде, то вот уж не сказал бы, что к нему подходит такое определение. Слишком он всегда сдержан и холоден, чтобы быть милым. Скорее, она говорит о Генри. Однако гуляла-то она с Этвудом…»
На следующий день Этвуд после завтрака предупредил Алена, чтобы тот не уходил из дома: на двенадцатичасовом поезде должен приехать доктор Браун. В начале двенадцатого Этвуд отвёз Алена в дом лесника, затем отправился на станцию встречать доктора; очевидно, он считал, что остальным обитателям замка незачем знать про этот визит. Осмотрев Алена, доктор разрешил ему снять тёмные очки и впредь прибегать к ним лишь при ярком солнце. Прервав выражения благодарности, доктор Браун ворчливо заметил, что лечение ещё не окончено и что для полного восстановления зрения необходимо в точности следовать всем его рекомендациям. Затем Ален вместе с Этвудом направились домой, а лесник повёз доктора на поезд. По дороге Ален несколько раз ловил на себе изучающий взгляд своего спутника, пока тот не бросил вскользь:
— Без очков вам лучше.
Тёмные очки действительно очень не шли Алену: у него было живое и выразительное лицо с открытым взглядом ясных карих глаз, отражающее общительность и темпераментность натуры, а тёмные очки, закрывая глаза и подчёркивая ещё не прошедшую бледность, делали его каким-то бесцветным и словно бы застывшим.
— Ален, вы говорили, что ваша семейная профессия — торговля картинами? — спросил Этвуд.
— Да, верно. Мой дед вообще антиквариатом интересовался, а отец — только картинами.
— Выгодное занятие?
— Как вам сказать… Хорошие картины стоят дорого, а покупателя на них не сразу найдёшь. Если есть возможность не спешить с продажей, можно неплохо заработать. Дед оставил отцу солидное состояние, а отец всё вложил в картины. Кое-что ему было жалко продавать, и постепенно у него образовалась собственная коллекция. Он рано умер, мне тогда было всего два года.
К ужину они чуточку опоздали, и, когда вошли, все уже сидели за столом. Джудит разговаривала с Генри; когда Ален подошёл к своему месту, она повернула голову и окинула его недоумевающим взором, словно сразу не поняв, что именно в нём изменилось, потом посмотрела внимательнее, а встретившись с ним взглядом, смутилась и отвернулась.
— А мы думали, вы всегда ходите в очках, — сказала Хильда.
— Периодами. Ношу, когда глаза болят, а сейчас лучше стало.
— Мы за вас очень рады, — улыбнулась Кэт. — Без очков вы совсем другой.
— Лучше или хуже? — тоже улыбнувшись, спросил Ален.
— Так вы намного симпатичней.
— Благодарю за комплимент.
