отпрянула в сторону, поскользнулась на мокрой траве и удержалась на ногах лишь благодаря Этвуду, который её поддержал.
— Вы не думайте, что я боюсь лягушек, — покраснела она. — Просто это так неожиданно… И какая крупная!
Она следила взглядом за скачущей прочь лягушкой. В её глазах мир вокруг был таким же юным и свежим, как она сама. Она смотрела на лягушку, а Этвуд смотрел на неё, и на его лице отражалось сожаление о чём-то далёком и безвозвратно утраченном, утраченном преждевременно из-за войны; беззаботная и непосредственная юность, когда всё вокруг кажется прекрасным и удивительным — эта пора никогда не повторится. Что прошло, то прошло…
— Дождь уже стихает, — заметила старшая.
— Тогда едем.
Они направились к машине. Кэт в своих малопригодных для ходьбы по мокрой траве туфлях замешкалась, а вместе с ней и Этвуд. Первой к машине подошла старшая и, поскольку дождь был ещё довольно сильный, не стала их ждать, открыла дверцу и села на заднее сиденье. Когда Этвуд с девушкой добрались до машины, он распахнул перед ней переднюю дверцу, и ей пришлось сесть рядом с ним.
— А мимо замка мы будем проезжать? — спросила она, когда машина тронулась.
— Мимо замка? — Этвуд искоса бросил на неё быстрый взгляд. — Мы на станцию едем, замок в другой стороне.
— Как жаль! Во всём нам сегодня не повезло, правда, Хильда?
— Значит, не судьба, — отозвалась её спутница. — Мы из Лондона приехали, сэр, собирались отдохнуть дней десять. От города летом устаёшь. Хочется хоть несколько дней пожить в каком-нибудь тихом уголке. Красивые здесь места… Мои знакомые перед войной два лета подряд тут отдыхали и были очень довольны. К сожалению, гостиница оказалась закрытой, а мы на неё так рассчитывали…
— Её владелец в армии. Сейчас здесь вообще мало народу, — заметил Этвуд. — Видели пустые дома? Там, где мы от дождя прятались, тоже нет хозяев.
— Тётя Лина обязательно скажет: «Так я и знала!» — вставила Кэт. — Я про свою тётю говорю, — пояснила она, поворачиваясь лицом к Этвуду. — Когда я уговаривала её отпустить меня вместе с Хильдой, она целую неделю ворчала, будто мы на Северный полюс собрались, а потом заявила, что ничего у нас не выйдет. И верно, не вышло. Даже замка не увидели, а мне так хотелось! Я его на открытке видела — очень красивый. Он правда такой красивый?
Этвуд пожал плечами:
— Когда долго живёшь в одном месте, привыкаешь и как-то перестаёшь всё это замечать.
— А я всегда знаю, что мне нравится, а что нет, даже если вижу это каждый день. Смотрите, какой холм! С него должно быть далеко видно. Мы будем по нему проезжать?
— Нет, дорога идёт низом. Вы сюда разве не по ней добирались?
— По ней, — вместо Кэт ответила Хильда, — только Кэт так вертелась во все стороны, что всё перепутала.
Кэт смущённо примолкла, а потом спросила, есть ли у них в запасе четверть часа. Этвуд ответил, что есть, и она попросила остановиться.
— Что ты опять выдумала? — недовольно спросила Хильда.
— Я поднимусь на холм и посмотрю на замок. Тут напрямик совсем близко, я мигом сбегаю. Подождите меня, хорошо? Пожалуйста.
— Ты окончательно промочишь ноги и ещё, не дай Бог, упадёшь. Загорелось тебе увидеть этот замок! Сиди, без него обойдёмся.
В тоне Хильды прорвалось раздражение, вызванное неудачами этого дня. Кэт огорчённо вздохнула. Этвуд снова искоса посмотрел на неё:
— Вам очень хочется посмотреть на замок?
Девушка кивнула.
— Сейчас увидите, — сказал он, разворачивая машину. — Мы успеем доехать до места, откуда его можно хорошо рассмотреть.
— Вот здорово! Спасибо. Это будет замечательно. А на поезд мы не опоздаем?
— Здесь близко, успеем. Боюсь только, что действительность не оправдает ваших ожиданий, — добавил он, когда из-за поворота открылся вид на замок.
Кэт высунулась из машины. Её разрумянившееся личико сияло.
— Как красиво! Даже лучше, чем на открытке. А вам разве не нравится?
Этвуд посмотрел на свой дом, стараясь увидеть его глазами этой девушки, но он воспринимал замок иначе, не как ожившую картинку с открытки, а просто как дом, где он родился и вырос и теперь жил.
— Нет, почему же, — неопределённо ответил он.
— Знаете, когда я была маленькой, то иногда воображала, будто живу в настоящем замке. Было очень интересно.
Этвуда насмешило то, как она сказала: «Когда я была маленькой», — так, будто это было давным- давно. Он задумчиво посмотрел на неё и вдруг предложил:
— Если у вас ещё не пропало желание пожить в этих местах, это можно устроить.
Хильда, занятая своими мыслями и дотоле молча сидевшая позади них, встрепенулась:
— Мы были бы очень рады. Вы знаете, где здесь можно остановиться?
Этвуд замялся, подыскивая выражения, а потом с деланным спокойствием сказал, что приглашает их к себе.
— Вам же хотелось пожить в замке, — добавил он, обращаясь к Кэт. — Буду рад, если вам там понравится.
— В замке? Почему в замке? — в замешательстве спросила девушка.
— Потому что я там живу, это мой дом.
Кэт посмотрела на него со смесью растерянности и смущения, и лицо её залилось румянцем.
— Почему вы сразу не сказали, что живёте там?
Голос девушки прозвучал укоризненно. Её жизнерадостность сняло как рукой.
— Вы же не спрашивали.
Кэт опустила глаза и даже чуть отвернулась. Щёки её горели, она упорно смотрела вниз, чтобы не встретиться с ним взглядом. Её спутница тоже пришла в сильное замешательство, так что на скулах проступили красные пятна, и Этвуд подумал было, что его предложение показалось ей оскорбительным, но тут она сказала:
— Право, сэр, ваше приглашение так неожиданно… Ведь мы с вами не знакомы…
— Это препятствие легко устранить, — непринуждённо заметил Этвуд и назвал свою фамилию.
Та тоже назвала себя — мисс Хильда Брэдшоу — и свою спутницу — мисс Кэт Комптон.
Мисс Брэдшоу колебалась. С одной стороны, ей явно хотелось пожить здесь, а с другой — она, вероятно, сомневалась, прилично ли так легко принимать приглашение человека, с которым они едва знакомы.
— Нам неловко злоупотреблять вашей любезностью, — нашлась она наконец, как бы предоставляя право окончательного решения Этвуду, чем он не замедлил воспользоваться.
Обменявшись с ней несколькими взаимно предупредительными фразами (Кэт была очень немногословна и не поднимала глаз), Этвуд повернул машину к станции, чтобы забрать оставленные там на хранение вещи незадачливых путешественниц.
В дороге ему так и не удалось разговорить Кэт, она только лаконично отвечала на вопросы. Когда они приехали, он помог ей выйти из машины и, задержав потом её руку в своей, осторожно спросил:
— Вы на меня обиделись?
Она снова покраснела, кожа у неё была тонкая и нежная, с просвечивающими местами голубыми жилками.
— Нет.
Её «нет», как и тогда, когда он спрашивал, не холодно ли ей, на самом деле означало нечто другое, и он это понял.
— Пожалуйста, извините меня, — серьёзно сказал он. — Если бы я знал, что могу вас обидеть, то
