великую державу от моря и до моря».
Конечно, Сталин не мог знать деталей этой тайной дипломатии, но, наблюдая за событиями в Европе, ему не составляло труда понять, что внезапно вспыхнувшая «дружба» с Германией государств, находившихся у границ СССР, имела определенную направленность. Поэтому, читая переданное ему 7-м отделом ГУГБ агентурное сообщение из Вашингтона о том, что «секретные статьи японо-германского договора являются статьями самого настоящего военного союза», а «Италия, видимо, присоединится к соглашению уже весной», он лишь убедился в правильности своих оценок.
Однако главный вывод, который он сделал из сообщения советской агентуры в Вашингтоне, заключался в том, что в случае начала войны Японии против Китая Америка сохранит нейтралитет. Для Сталина не были секретом и причины, по которым Англия тоже «будет сохранять отношения с антикоммунистическим движением — благожелательный нейтралитет». Демонстрируя «политику невмешательства», правительство Великобритании стремилось изолировать СССР, чтобы направить гитлеровскую агрессию на Восток. Одновременно Сталин прекрасно понимал, что при любом раскладе сил в войну неминуемо будут втянуты как прибалтийские страны, так и любые другие государства, непосредственно граничившие с Советским Союзом. Он не забывал и опыт истории, который свидетельствовал: при подготовке к нападению со стороны потенциальных противников усиливается агентурная работа. Так было накануне Русско-японской войны 1905 года, то же самое происходило перед империалистической войной 1914 года.
Но что мог советский вождь противопоставить откровенно враждебной политике всей Европы? Окруженный со всех сторон враждебными режимами, Советский Союз мог рассчитывать только на собственные силы. И с момента прихода Гитлера к власти советское правительство, Наркомат обороны и органы госбезопасности в качестве наиболее вероятных агрессоров, способных напасть на СССР, рассматривали Германию, Польшу и Японию. Поэтому все решения, принятые Сталиным в 1937 году, нужно рассматривать исключительно как прерогативу подготовки к отражению агрессии.
2 мая состоялось торжественное открытие канала Москва — Волга, строительство которого продолжалось четыре года. Уже с утра набережные реки Москвы были заполнены народом. При всеобщем ликовании собравшихся расцвеченная сигнальными флагами колонна кораблей торжественно проследовала от Московского моря до Химок, а прибывшая из Горького флотилия теплоходов и катеров, специально построенных для работы на канале, прошла до причала северного порта столицы.
В опубликованном 4 июля постановлении совета народных комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП(б), подписанного Молотовым и Сталиным, датой открытия пассажирского и грузового движения на канале назначалось 15 июля. За образцовое выполнение правительственного задания всему коллективу строителей канала Москва — Волга объявлялась благодарность. В день открытия судоходства в Зеленом театре ЦПКиО им. Горького состоялся 20-тысячный митинг, а вечером в Большом театре прошло торжественное заседание с участием Сталина, Молотова, Жданова, Хрущева, Булганина, Ежова, Фриновского, Реденса, Бермана и Жука.
14 июля Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК приняли постановление «О награждении и льготах для строителей канала». В нем говорилось:
«1. Предложить Наркомату внутренних делу СССР наградить ценными подарками и денежными премиями отличившихся на строительстве вольнонаемных работников.
2. Установить для строителей канала Москва — Волга специальный нагрудный знак.
3. Предложить Наркомвнуделу СССР представить в ЦИК СССР списки бывших заключенных, добровольно оставшихся для работы на канале по вольному найму, особо отличившихся на строительстве канала Москва — Волга для снятия с них судимости.
4. Досрочно освободить за ударную работу на строительстве канала Москва — Волга 55 000 заключенных.
5. Обязать ВЦСПС принять меры к скорейшему их устройству на работу.
6. Предложить Наркомвнуделу СССР при освобождении заключенных за ударную работу… выдавать им, кроме специальных удостоверений, свидетельствующих об их работе на канале Москва — Волга, также проездные билеты, денежные награды в размере от 100 до 500 рублей».
Однако официально опубликованное сообщение о поощрении строителей было неполным. В пункте 4 постановления под грифом «Не для печати» указывалось: «Предложить Наркомвнуделу СССР по согласованию с Прокурором представить в ЦИК СССР предложения о снижении сроков заключения в пределах до 3 лет тем из заключенных, которые особо отличились на строительстве канала…».
Правда, за этим следовало важное дополнение: «(за исключением осужденных по ст. ст. 58-8 — террор, 58-6 — шпионаж, 58-9 — диверсия, 58-1а — измена Родине, за участие в троцкистско- зиновьевской и правых к.-р. организациях и группировках, участников других к.-р. антипартийных организаций, участников фашистских и к.-р. националистических организаций, перебежчиков, а также всех иноподданных независимо от состава их преступлений)».[21] Уже само то, что снижение сроков отбывания наказания каналоармейцами не афишировалось, свидетельствует, что это решение было не популистской, а действительно либеральной мерой.
27 июня состоялась торжественное заседание Президиума ЦИК СССР под председательством М.И. Калинина. На нем строителям канала были вручены ордена. Среди награжденных были: начальник строительства Берман, главный инженер Жук, начальники районов, инженеры и сотрудники. ЦИК СССР наградил 404 инженеров, техников и рабочих орденами, а также почетными грамотами наиболее отличившихся строителей канала и работников заводов-поставщиков. Правительство наградило: орденом Ленина — 42 человека, орденом Красной Звезды — 24, орденом Трудового Красного Знамени — 208, орденом «Знак Почета» — 129. Кроме этого, по решению ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР постановлением от 7 декабря 1937 года в общей сложности льготы получили 97 804 человека.
Освобождение 55 000 каналоармейцев и сокращение сроков остальным из них было справедливой и гуманной мерой по отношению к людям, ранее преступившим черту закона. Но только недавно стало известно, что на следующий день после вручения орденов отличившимся участникам строительства произошло еще одно событие, ставшее чуть ли не ключевым в исторической оценке 1937 года. 28 июня, накануне завершения работы пленума ЦК, Политбюро приняло постановление № 51 п. 66 «О вскрытой в Зап. Сибири к.-р. (контрреволюционной) повстанческой организации среди высланных кулаков». В нем говорилось: «1. Считать необходимым применить высшую меру наказания в отношении всех активистов, принадлежащих к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для ускоренного рассмотрения дел создать тройку в составе Нач. УНКВД по Зап. Сибири т. Миронова (председатель), прокурора по Зап. Сибири т. Баркова и секретаря Запсибкрайкома т. Эйхе».[22]
Конечно, в том, что, с одной стороны, руководство страны поощряло заключенных, отличившихся на строительстве важного объекта, а с другой — декларировало суровую меру наказания в отношении лиц, имевших враждебные цели, не было противоречия. И то и другое решение отвечало интересам государства. Причем спустя три дня, 2 июля, Политбюро приняло еще одно важное постановление «Об антисоветских элементах». В нем предписывалось «послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму:
Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых областях промышленности.
ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД. ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».[23]
Дело в том, что еще в начале 1937 года органы госбезопасности Западно-Сибирского края арестовали ряд ссыльных эсеровских лидеров (И.Х. Петелина, B.C. Осипова-Занозина, И.Л. Гороха) и монархистов из числа бывших белых офицеров (М.М. Долгорукого, B.C. Михайлова, Н.А. Эскина). В мае 1937 года УНКВД
