любопытством оглядывали бухту, укрывшуюся среди сопок.
— Курорт, ядрена мать! — весело крикнул Шныра.
И тут неожиданно все услышали звук мотора, больше всего напоминавший треск мотоциклетного движка.
— Это что еще за номера? — меняясь в лице, пробормотал Смердин.
Дима Клоков стоял как раз возле командира чужаков, и потому не мог не заметить его удивления, даже страха…
Рокот движка доносился со стороны моря. На какое-то время все застыли в оцепенении. Словно бы к ним с небес спускалась настоящая летающая тарелка с зелеными человечками.
Но то была не летающая тарелка — из-за «плеча» сопки выскочил скутер, на котором сидели два человека. Катер взревел мотором, прочертил широкую дугу, облетая бухту. Чуть притормозил у причала, возле которого «разгружался» кораблик Смердина.
— Хай, пиплы! — весело крикнул человек, управлявший скутером.
Он оторвал руку от штурвала, махнул ею в знак приветствия. Мотор взревел. Катерок дернулся, на полной скорости рванулся в сторону открытого моря. Было видно, как второй седок, находившийся за спиной водителя, вытащил из кармана мобильный телефон. Хотел ли он звонить куда-то сам или всего лишь пытался ответить на звонок, несмотря на гул двигателя?
— Бросов! — приказал Смердин. — Достать!
— Есть! — отозвался один из «камуфляжных». Шагнул вперед, вскинул к плечу снайперскую винтовку.
Дима Клоков оцепенел. Ему никогда не приходилось видеть, как убивают людей. Тем более вот так, не где-то на войне, не ради мешка с миллионами долларов. Просто потому, что они проехали мимо на скоростном катере…
Одиночный выстрел прозвучал хлестко и резко. Человек за штурвалом дернулся, будто его ударили. Катерок, потеряв управление, чиркнул по воде, свалился на бок. Оба седока оказались в воде.
— Сюда, обоих! — приказал Смердин.
«Никакой это не курорт, — подумал Дима, отступая назад, к своим. — Никакой это не курорт. Нет! Здесь людей убивают только потому, что они… что они видели нас…».
Клоков зацепился за чье-то плечо. Обернулся — позади был Марат Доценко.
— Марат! — прошептал бывший студент. — Никакой это не курорт. Их убили только потому, что они видели, как нас выгружают на берег!
В сторону потерявшего управления скутера, быстро отвалив от причала, стремительно двинулся катер на воздушной подушке. На его борту находились люди в камуфляже из отряда Смердина. Спасатели?! Трижды — нет! Убийцы! И они держали оружие на изготовку. Не было никаких сомнений в том, что подручные Смердина откроют огонь, если только барахтавшиеся в воде попытаются оказать сопротивление.
— Господи, да что же это? — не выдержала Зинка. — Люди!!! Что же это?!
Доценко шагнул ей за спину, обхватил за плечи, прикрыл рот ладонью.
Люди в камуфляже, выловив из воды неподвижное тело, бросили его на мокрую палубу. Второй человек плыл в сторону изо всех сил, но тягаться с мощью судовых двигателей не мог. Из воды вытащили и его, причем дважды ударили по голове прикладами. Человек обмяк, прекратил отбиваться. Тело бросили на палубу, рядом с первым.
Катер на воздушной подушке развернулся, медленно двинулся к берегу. Скутер тащился за ним, привязанный тросом.
Михаил Громов пришел в себя на палубе чужого катера. Сначала был запах моря — вкусный. Соленый ветер, убаюкивающие волны. Как будто все так, как надо. Почему же тревога внутри? И тут в черепную коробку постучалась боль… Михаил вспомнил бешеную гонку на скутере вдоль побережья, какой-то длинный извилистый коридор среди скал. Точно! В него с хохотом свернул Леха. Вот черт… Вечная тяга к адреналину в крови! Мало ему было припереться в Мурманскую область со скутером. Забашлять «погранцам», чтоб к самому Баренцеву морю проехать на джипе. Там Леху, как обычно, потянуло на что-то необычное. Увидел ленту воды среди скал — и ломанулся… Типа, слаломная трасса. Ага. Днищем по камням чиркнешь — и привет, блин. Отбегались. Тут не Черное море — и спасателей нет, и вода холодная.
Хотя вот они — спасатели. Нашлись… И Леха, надо понимать, уже никогда не сможет потащить никого из приятелей на «адреналиновые» гонки… Может, это дурацкий сон? Где Леха?
Громов открыл глаза, застонал — свет показался невообразимо ярким. Мир плясал вокруг, и не только потому, что под Михаилом подрагивала палуба катера.
— Очухался… — произнес кто-то. Показалось — совсем рядом. Будто человек стоял, наклонившись к распростертому на палубе телу. И от этого — от чужого присутствия, от собственной беспомощности — было не просто неприятно. Гадко! Больше, чем от боли в затылке.
— Это хорошо, что очухался, — заявил другой человек. — Его друган-то уже ничего не расскажет.
— Леха… погиб? — с усилием выговаривая слова, спросил он.
Губы и язык шевелились с трудом, никак не хотели складываться нужным образом. Звуки получались нечеткими, расплывчатыми. Мозг Михаила Громова словно разделился на несколько частей. Одна удивлялась тому, как просто, оказывается, вывести человека из строя. Удар по затылку — и вот ты уже не способен подняться на ноги, скоординировать движения рук и ног. Даже лицевые мышцы не слушаются. Другая часть мозга как-то отстраненно, почти что в «фоновом» режиме, напоминала о боли, терзавшей Громова. Михаил удивился тому, что били по затылку, а ноет все тело.
Третья часть, что называется душой и кроется неизвестно где — то ли в мозгу, то ли в сердце — с надеждой и тревогой ждала ответа на заданный вопрос.
— Готов твой кореш, — как-то очень спокойно, равнодушно отозвался человек, склонившийся над Громовым. — Дырка в башке! Его мозги рыбы кушают.
— За что вы нас… так? — Михаил попытался приподняться, но руки подгибались, не слушались.
Громов снова удивился — показалось, будто из тела вынули все кости. Оно стало каким-то упругим, резиновым. Михаил пытался опереться на руку, а та пружинила, сгибалась, будто каучуковая…
— Щас помогу, — кто-то схватил контуженного человека под мышки, рывком поднял на ноги.
Ноги вели себя ничуть не лучше рук — они тоже разъезжались, гнулись и никак не хотели удерживать тело в вертикальном положении. В довершение ко всему, голова болталась из стороны в сторону, и это усиливало мучительную боль в затылке.
Громов открыл глаза и тут же закрыл их. Он ничего не смог разглядеть — мир по-прежнему раскачивался из стороны в сторону. Раненый скорее догадался, чем увидел, — его тащили на берег двое людей в камуфляже. Там уже ждал какой-то квадратный человек.
— Квадратный человек… — пробормотал Громов.
— Чего ты там бормочешь? — подполковник Смердин схватил пленника за волосы, приподнял голову.
Михаил вновь попробовал приоткрыть веки. Теперь, когда голова не болталась из стороны в сторону, стало чуть проще. Сквозь цветные пятна, плававшие перед глазами, будто рыбы в аквариуме, он сумел разглядеть лицо… Квадратный подбородок, внимательные холодные глаза, прижатые в голове уши.
И еще Михаил сумел увидеть другое: группа людей со связанными за спиной руками уходила куда-то в глубину материка, в сопки. Под охраной вооруженных людей в камуфляже. Пленник, на миг забыв о своем бедственном положении, удивился еще сильнее: среди тех, кого вели под конвоем, было несколько женщин. Михаил сумел разглядеть длинные волосы, разметавшиеся по спине. Они не могли принадлежать мужчине.
Мозг соображал с трудом. Громов никак не мог взять в толк, что происходило на побережье Баренцева моря. Не где-нибудь у черта на куличках, — скажем, в Юго-Восточной Азии или пусть даже в глухих «закоулках» Сибири, Дальнего Востока… А тут — на Кольском полуострове, буквально в европейской части России.
— Вы откуда взялись? — резко спросил тот, кого Громов окрестил «квадратным человеком».
