— СТОЙ! — заорал я.
— Вообрази такой сценарий, — сказал Пит. — Мы в Багдаде, я захожу в бар и хочу тебя оттуда вывести. Ну, пойдешь со мной?
— Пожалуйста, перестаньте меня мучить, — попросил я.
Он отпустил мою руку и с любовью взглянул на своего «Хищника».
— И что интересно, — добавил он, — если даже случайно найдешь такую штуку на земле, никто не догадается, что это такое. А ведь летальности в ней — выше крыши.
Пит помолчал.
— Глазные яблоки, — затем сказал он.
—
— Запросто, — пообещал Пит. — Вот этим местом подковырнул, и готово. [7]
Кеннет Рот, директор правозащитной организации «Хьюман Райтс Вотч», сидел на 34-м этаже нью- йоркского Эмпайр-стейт-билдинга и размышлял о своем сложном положении. После новости про Барни на него насели журналисты, требуя комментариев. История завораживала своей сюрреалистичностью, но при этом была также в чем-то знакомой, а посему облегчала задачу. Речь, можно сказать, шла о ситкоме. Если в дело вовлечен динозаврик Барни, то пытки не кажутся
Итак, чему сейчас подвергаются бывшие
Этот инцидент стал самым забавным анекдотом войны. И нескольких часов не прошло после появления заметки Адама Пьоре на страницах «Ньюсуика», а Интернет уже трещал по швам от массы хлынувших острот и саркастических высказываний, например: «Да им надо было поставить Селин Дион из „Титаника“! Через 10 минут все бы признались!».
А вот с другого форума: «Мне кажется, двенадцати часов Селин Дион хватило бы и на самых закоренелых!»
На третьем форуме я увидел следующий пост: «Отчего бы им не взяться прокручивать альбомы Селин Дион? Вот что следует называть „неоправданной жестокостью“!».
И так далее.
А знаете, что самое смешное? Музыкальная тема из «Титаника» в исполнении Селин Дион действительно звучала в Ираке, пусть даже в ином контексте. Одна из самых первых ПСИОП-операций после падения Багдада заключалась в захвате радиостанций Саддама и передаче нового сообщения, а именно: Америка не является Великим Сатаной. Военные психологи решили, что в этом им поможет песня
Адаме Пьоре сам признался мне, что не вполне понимает реакцию общественности на историю про Барни.
— Отклик-то был повсеместный, просто на удивление, — сказал он. — Когда я был еще в Ираке, мне позвонила моя подружка и сказала, что прочитала это сообщение в «бегущей строке» на Си-эн-эн. Я ей даже не поверил. Решил, что она ошиблась. А потом канал
— И как они ее подали? — спросил я.
— В юморном ключе, — ответил Адам. — Всегда и везде — только шуточки. И знаешь, было очень неприятно, когда вот ты сидишь в самой что ни на есть глубокой заднице где-то на сирийской границе, тоска смертная, спишь на раскладушке в заброшенном вокзале, не моешься неделями, а тут вдруг на экране появляется… веселенькая историйка про
Правозащитник Кеннет Рот умел читать настроения. Он понимал, что если его ответы на журналистские вопросы окажутся слишком суровыми, возникнет впечатление, будто до него не доходит
Поэтому он сказал журналистам (в том числе и вашему покорному слуге) следующее: «У меня есть маленькие дети. Я отлично могу понять, что значит сойти с ума от песенки Барни! Если бы мне часами на максимальных децибелах прокручивали
Журналисты, понятное дело, засмеялись, но тут он быстро добавил: «И меня беспокоит вопрос, что еще может твориться в этих контейнерах под звуки музыки! А вдруг пленных избивают ногами? Может, они там сидят голыми, с мешком на голове? Или их подвешивают на цепях за щиколотки…».
Заметим, однако, что журналисты редко упоминали о подобных возможностях в своих репортажах.
К тому моменту, когда я встретился с Кеннетом, его чуть ли не тошнило от разговоров про динозаврика Барни.
— А знаете, — сказал мне Кеннет, — в этом отношении они сработали очень грамотно.
— Грамотно? — переспросил я.
Похоже, он намекал на то, что история про Барни
Я озвучил ему эту мысль, но Кеннет просто пожал плечами. Он не знал, что именно происходит. И в этом-то, добавил он, вся суть проблемы.
Зато я доподлинно знал вот что: сержант Марк Хадселл — тот самый ПСИОПер, который подошел к журналисту Адаму Пьоре и спросил его, не хочет ли тот «поржать за депо», — получил за свою болтливость легкое дисциплинарное взыскание. Вот и возникает вопрос: уж не прав ли Кеннет? Уж не использовался ли динозаврик Барни для пыток иракцев лишь потому, что из этого получалась веселая история, над которой могла посмеяться тыловая общественность?
В здании полицейского участка на одном из лос-анджелесских холмов имеется склад, набитый баллончиками с перцовым спреем, электрошокерами и «зловонками»: крошечными капсулами с порошкообразными «экскрементами в смеси с тканями мертвых млекопитающих, серы и чеснока», которые «прекрасно работают для разгона толпы» и от которых «потянет блевать и червяка». Моего гида звали коммандер Сид Хил из ПУЛА (Полицейского управления Лос-Анджелеса). Сид является вторым по значимости пропагандистом Америки в деле применения нелетальных технологий — после полковника Джона Александера с его Первым Земным батальоном.
Коммандер Хил и полковник Александер — «мой ментор», как его зовет Сид — частенько встречаются в доме Сида, где друг на друге проверяют новые электронные «мухобойки». Если тестируемое устройство приводит в изумление обоих экспертов, Сид внедряет его в арсенал правоохранительных органов Лос- Анджелеса. А затем — подобно тому, как это случилось с новомодным ДЭШО «Тэйзером» — такое ОНД[9] иногда получает распространение во всем полицейском корпусе США. Когда-нибудь, наверное, найдется такой человек, который подсчитает, скольких людей полиция не застрелила до смерти благодаря коммандеру Хилу и полковнику Александеру.
Сид Хил посвятил свою жизнь поиску новых нелетальных технологий, поэтому я решил было, что он все-все знает про пытки с участием Барни, но когда я рассказал ему про мигающий фонарик, повторяющуюся музыку и карго-контейнер, он состроил озадаченную гримасу.
