— Вернон, — говорила тётя Петуния дрожащим голосом, — посмотри на адрес. Откуда они могли узнать, где он спит? Думаешь, за домом наблюдают?
— Наблюдают… шпионят… возможно, следят за нами, — исступленно пробормотал дядя Вернон.
— И что же нам делать, Вернон? Может, нам следует написать ответ? Сказать им, что мы не хотим…
Гарри видел, как блестящие чёрные ботинки дяди Вернона вышагивают по кухне взад и веред.
— Нет, — наконец, сказал он. — Нет, мы просто их проигнорируем. Если они не дождутся ответа… Да, так будет лучше всего… мы ничего не будем делать…
— Но…
— У меня никого подобного в доме не будет, Петуния! Разве, когда мы взяли его, мы не поклялись, что избавимся от этой опасной ереси?
Этим вечером, вернувшись домой с работы, дядя Вернон сделал то, чего раньше никогда не делал: он пришёл в чулан к Гарри.
— Где моё письмо? — спросил Гарри, как только дядя протиснулся в дверь. — Кто мне его написал?
— Никто. Ошиблись адресом, — коротко ответил Вернон. — Я его сжёг.
— Не было никакой ошибки, — сердито сказал Гарри, — в адресе был указан мой чулан.
— МОЛЧАТЬ! — завопил дядя Вернон так, что с потолка свалилась парочка пауков. Сделав несколько глубоких вздохов, он заставил свое лицо расплыться в улыбке, что, впрочем, выглядело довольно болезненно.
— Эээ… да, Гарри… по поводу чулана. Мы с твоей тётей тут подумали… ты становишься слишком велик для него… мы решили, что было бы неплохо, если бы ты переселился во вторую спальню Дадли.
— Зачем?
— Не задавай вопросов! — отрезал дядя. — Бери свои манатки и поднимайся наверх, сейчас же!
В доме Дёрсли было четыре спальни: одна — дяди Вернона и тёти Петунии; другая — для гостей (в ней обычно останавливалась Мардж, сестра дяди); в третьей спал Дадли; а в четвёртой хранились его игрушки и вещи, которые не вмещались в его первую спальню. Гарри понадобился только один заход, чтобы перенести всё своё имущество из чулана в четвёртую спальню. Он присел на кровать и осмотрелся. Почти всё, что здесь находилось, было сломано. Купленная всего месяц назад видеокамера лежала на маленьком игрушечном танке, которым Дадли как-то раз переехал соседскую собаку; в углу стоял первый телевизор Дадли, который он разбил ногой, когда отменили показ его любимой передачи; здесь же находилась большая птичья клетка, в которой когда-то жил попугай, но Дадли обменял его в школе на настоящее пневматическое ружьё, лежавшее теперь на полке с погнутым дулом, потому что Дадли как-то на него сел. Другие полки были заняты множеством книг. И только они здесь выглядели новыми и нетронутыми.
Снизу послышались вопли Дадли, оравшего во всю глотку на свою мать:
— Я не хочу, чтобы он там жил… Мне нужна эта комната… Пусть он уберётся оттуда…
Гарри вздохнул и вытянулся на кровати. Накануне он отдал бы всё, чтобы оказаться здесь. Но сегодня он предпочёл бы остаться в своём чулане, но с письмом, чем здесь — без него.
На следующее утро за завтраком все молчали. Дадли пребывал в шоке. Накануне он кричал, лупил отца своей школьной палкой, делал вид, что его тошнит, пинал мать и кинул свою черепаху сквозь крышу оранжереи, но так и не получил свою комнату обратно. Гарри думал о прошлом утре и горько сожалел, что не вскрыл письмо в прихожей. Дядя Вернон и тётя Петуния обменивались мрачными взглядами.
Когда принесли почту, дядя, который, казалось, старался вести себя добродетельно по отношению к Гарри, послал за ней Дадли. Было слышно, как тот стучал в коридоре палкой по всему, что попадалось у него на пути. Затем он закричал:
— Ещё одно! «Мистеру Г. Поттеру, Самая маленькая спальня, дом 4, Привит Драйв»…
Издав сдавленный крик, дядя Вернон вскочил со стула и помчался в прихожую, а Гарри преследовал его по пятам. Дяде пришлось повалить Дадли на пол, чтобы отобрать у него письмо, что было немного затруднительно, поскольку Гарри наскочил на него сзади и повис на шее. После минуты беспорядочной борьбы, в которой каждому досталось множество ударов школьной палкой, дядя Вернон выпрямился, с трудом переводя дух, крепко сжимая в руках письмо Гарри.
— Марш в свой чулан… ну, то есть, в свою спальню, — просипел он, обращаясь к Гарри. — Дадли… марш… просто марш отсюда…
Гарри ходил кругами по своей новой комнате. Кто-то знал, что он переселился из чулана, и, похоже, они знали, что он не получил первое письмо. Означало ли это, что они попытаются написать ему снова? Уж на этот раз он сделает всё, чтобы письмо дошло до адресата. У него созрел план.
Починенный будильник зазвонил в шесть часов следующего утра. Гарри быстро отключил его и тихонько оделся. Ему ни в коем случае нельзя было разбудить Дёрсли. Он спустился по лестнице, не включая свет.
Он собирался подождать почтальона на углу Привит Драйв и первым получить почту для дома номер четыре. Его сердце бешено колотилось, пока он крался через тёмную прихожую к входной двери…
— АААААААААА!
Гарри подпрыгнул от неожиданности, наступив на что-то большое и мягкое, лежавшее на коврике у двери… что-то живое!
Наверху зажёгся свет, и к своему ужасу Гарри осознал, что чем-то большим и мягким было дядино лицо. Дядя Вернон лежал возле входной двери в спальном мешке, явно чтобы не позволить Гарри сделать то, что он как раз и пытался сделать. Он кричал на Гарри около получаса, после чего велел ему идти на кухню и налить чашку чая. Гарри уныло поплёлся на кухню, а к тому времени, когда вернулся, почта уже
