полностью закрыты, — сказала профессор Спраут. — Когда станет безопасно, чтобы их снять, я покажу большие пальцы. Итак… наушники надеть.
Гарри прижал наушниками уши. Они полностью блокировали звуки. Профессор Спраут надела розовые пушистые наушники, закатала рукава мантии, крепко схватила одно из растений с хохолком и сильно потянула.
Гарри ахнул от удивления, чего всё равно никто бы не услышал.
Вместо корней из земли вылез маленький, грязный и ужасно уродливый младенец. Листья росли прямо у него из головы. У него была бледно-зелёная пятнистая кожа, и, судя по всему, он душераздирающе вопил.
Профессор Спраут достала из-под стола большой горшок и засунула туда Мандрагору, засыпая её тёмным влажным компостом, пока не остались лишь хохлатые листья. Профессор Спраут отряхнула руки, показала им большие пальцы и сама сняла наушники.
— Поскольку у нас тут всего лишь рассада Мандрагоры, её крики пока не убивают, — спокойно сказала она, будто только что всего лишь полила бегонию. — Однако они вырубят вас на несколько часов, а я уверена, что никому не захочется пропускать первый день после отдыха, так что убедитесь, что наушники надёжно закреплены во время работы. Я привлеку ваше внимание, когда придёт время собираться. По четыре на поддон… вот здесь большой запас горшков… компост в тех мешках… и поосторожнее с Ядовитыми Щупальцами, у них режутся зубки.
С этими словами она резко шлёпнула по тёмно-красному колючему растению, и то тут же втянуло длинные щупальца, которые крались к ней через плечо.
К Гарри, Рону и Гермионе присоединился кудрявый мальчик из Хаффлпаффа, которого Гарри видел, но с которым никогда не разговаривал.
— Джастин Финч-Флетчли, — весело сказал он, пожимая Гарри руку. — Разумеется, я знаю, кто ты, знаменитый Гарри Поттер… а ты — Гермиона Грэйнджер — всех обходишь в учёбе… (Гермиона просияла, когда ей тоже пожали руку) и Рон Уизли. Это ведь твоя летающая машина?
Рон не улыбнулся. Вопилка явно до сих пор не выходила у него из головы.
— Этот Локхарт — нечто, — радостно сказал Джастин, когда они начали заполнять горшки компостом из драконьего помёта. — Удивительно смелый парень. Вы читали его книги? Я бы умер от страха, если бы оборотень загнал меня в телефонную будку, но он не растерялся и — бац — просто восхитительно. Знаете, меня собирались отправлять в Итон, я даже не могу описать, как я рад, что попал сюда, а не туда. Конечно, мама слегка расстроилась, но с тех пор, как я дал ей почитать книги Локхарта, думаю, она начала понимать, как это будет полезно, чтобы в семье был натренированный волшебник…
Потом у них не было возможности поговорить. Они снова надели наушники, и им предстояло сосредоточиться на Мандрагорах. Когда это делала профессор Спраут, всё казалось лёгким, но таким оно на самом деле не было. Мандрагорам не нравилось вылезать из земли, но и обратно им, похоже, тоже не особо хотелось. Они извивались, пинались, размахивали маленькими кулачками и скалили маленькие зубки; Гарри целых десять минут пытался запихать одну весьма толстую Мандрагору в горшок.
К концу урока Гарри, как и все остальные, вспотел, у него болело всё тело, и он был весь в земле. Все потащились в замок, что бы быстро помыться, а затем гриффиндорцы поспешили на урок Трансфигурации.
На уроках профессора МакГонагалл всегда было тяжело, но сегодня было особенно трудно. Всё, что Гарри выучил за прошлый год, казалось, за лето вылетело у него из головы. Ему нужно было превратить жука в пуговицу, но удалось лишь устроить жуку разминку, пока тот носился по парте, спасаясь от его волшебной палочки.
У Рона дела были ещё хуже. Он склеил свою палочку кусочком одолженного Волшескотча, но она, похоже, восстановлению не подлежала. Она трещала и пускала искры в самый неподходящий момент, а каждый раз, когда Рон пытался превратить своего жука, она обволакивала его облаком густого серого дыма, который вонял тухлыми яйцами. Совершенно не видя, что делает, Рон раздавил жука локтём, и ему пришлось попросить ещё одного. Профессор МакГонагалл была недовольна.
Гарри почувствовал облегчение, когда прозвонил колокол на обед. Его мозг был похож на выжатую губку. Все вышли из кабинета, кроме него и Рона, который неистово лупил своей палочкой по парте.
— Идиотская… бесполезная… штуковина…
— Напиши домой, чтобы тебе прислали другую, — предложил Гарри, когда из палочки вылетел целый залп взрывов, как из петарды.
— Ага, чтобы получить ещё одну Вопилку, — сказал Рон, запихивая в сумку палочку, которая теперь шипела. — Сам виноват, что твоя палочка сломалась…
Они спустились на обед, где Рону вовсе не полегчало, когда Гермиона показала целую пригоршню идеальных пуговиц от пальто, которые она сделала на Трансфигурации.
— Что у нас после обеда? — сказал Гарри, поспешно меняя тему.
— Защита от Тёмных Искусств, — тут же ответила Гермиона.
— А почему это, — спросил Рон, схватив её расписание, — у тебя все уроки Локхарта обведены сердечками?
Гермиона отобрала у него расписание и залилась краской.
Они закончили обедать, и вышли во двор, затянутый туманом. Гермиона села на каменную ступеньку и снова уткнулась в «Вояж с Вампирами». Гарри и Рон стояли и несколько минут разговаривали о Квиддитче, пока Гарри не осознал, что за ним наблюдают. Он поднял глаза и увидел того самого маленького мальчика с серыми волосами, который вчера надевал Распределяющую Шляпу, и который сейчас смотрел на Гарри как заворожённый. В руках он держал нечто похожее на обычный маггловский фотоаппарат, и когда Гарри посмотрел на него, он тут же покраснел.
— Как дела, Гарри? Я… я Колин Криви, — сказал он так, словно ему было тяжело дышать, и сделал робкий шаг вперёд. — Я тоже учусь в Гриффиндоре. Как думаешь… можно я… можно мне сфотографировать? — сказал он, в надежде поднимая камеру.
— Сфотографировать? — без выражения повторил Гарри.
— Чтобы доказать, что я с тобой встречался, — с энтузиазмом сказал Колин Криви, продвигаясь вперёд. — Я всё о тебе знаю. Все мне рассказывали. О том, как ты выжил, когда Сам-Знаешь-Кто пытался тебя убить, и как он исчез и всё такое, и о том, что у тебя до сих пор остался шрам на лбу (он пробежал глазами по лбу Гарри), и один мальчик из моей спальни сказал, что если проявлять плёнку в правильном зелье, что фотографии будут двигаться. — Колин глубоко и отрывисто вдохнул. — Здесь здорово, правда? Я не знал, что те странности, которые я делал, были магией, пока мне не пришло письмо из Хогвартса. Мой папа — молочник, он тоже не мог в это поверить. Так что я делаю очень много снимков, чтобы отправить их ему. И было бы очень здорово, если бы у меня был один с тобой… — он умоляюще посмотрел на Гарри, — …может быть, твой друг мог бы сфотографировать, а я бы встал рядом с тобой? И не подпишешь ли ты её?
— Фото с автографом? Ты раздаёшь фото с автографом, Поттер?
Громкий издевательский голос Драко Малфоя эхом отозвался по всему двору. Он встал прямо за Колином, как всегда, в сопровождении своих дружков-верзил Крэбба и Гойла.
— Все в очередь! — закричал Малфой толпе. — Гарри Поттер раздаёт фотографии с автографом!
— Не раздаю, — со злостью сказал Гарри, сжимая кулаки. — Заткнись, Малфой.
— Тебе просто завидно, — запищал Колин, у которого всё тело в обхвате было как шея Крэбба.
— Завидно? — сказал Малфой, которому больше не нужно было кричать, так как сцену слушала половина двора. — Чему? Спасибо, мне не надо идиотского шрама на голове. Лично мне не кажется, что, вскрыв скальп, становишься особенным.
Крэбб и Гойл тупо хихикали.
— Жри слизней, Малфой, — со злостью сказал Рон. Крэбб перестал смеяться и принялся угрожающе потирать огромные костяшки пальцев.
— Осторожнее, Уизли, — скривился Малфой. — Лучше тебе не ввязываться в неприятности, а то твоя мамочка приедет и заберёт тебя из школы. — Он заговорил высоким тоненьким голоском. — Если ты совершишь хоть один проступочек…
Несколько слизеринцев- пятикурсников неподалёку громко засмеялись.
— Уизли пригодится фото с автографом, Поттер, — ухмыльнулся Малфой. — Оно будет стоить больше чем весь дом его семейки.
Рон достал склеенную палочку, но Гермиона захлопнула «Вояж с Вампирами» и прошептала: «Берегись!»
— В чём же, в чём же дело? — к ним направлялся Гилдерой Локхарт, а за ним развевалась его бирюзовая мантия. — Кто раздаёт фотографии с автографами?
Гарри открыл рот, но Локхарт прервал его, положив ему руку на плечи, и жизнерадостно прогремел. — Не стоило и спрашивать! Вот мы и встретились снова, Гарри!
Прижатый к Локхарту, сгорая от стыда, Гарри увидел, как Малфой, ухмыляясь, растворяется в толпе.
— Давайте же, мистер Криви, — сказал Локхарт, улыбаясь Колину. — Двойная фотография, лучше и не скажешь, и мы оба её подпишем.
Колин нащупал фотоаппарат и сделал снимок, как раз когда за ними зазвонил колокол, оповещая о начале послеобеденных уроков.
— Вперёд, двигаемся же, — закричал Локхарт толпе и пошёл к замку, всё ещё прижимая к себе Гарри, который мечтал о том, чтобы знать какое-нибудь действенное заклинание исчезновения.
— Ты, конечно, понял, Гарри, — по-отечески сказал Локхарт, когда они вошли в замок через чёрный ход. — Я прикрыл тебя в ситуации с юным Криви… если он сфотографировал и меня тоже, твои товарищи не подумают, будто ты сильно задираешься…
Словно не слыша лепета Гарри, Локхарт провёл его по коридору, где толпились уставившиеся на них ученики, а затем вверх по лестнице.
— Позволь лишь сказать, что раздавать фотографии с автографом на этой стадии твоей карьеры — неразумно… честно говоря, Гарри, это выглядит
