нему Локхарт, в то время как Гермиона дрожащими пальцами сворачивала записку и опускала её в сумку, — полагаю, завтра первый в этом сезоне матч по Квиддитчу? Гриффиндор против Слизерина, верно? Слышал, ты игрок полезный. Я тоже был Ловцом. Меня приглашали в национальную сборную, но я предпочёл посвятить жизнь искоренению Тёмных Сил. Однако если ты почувствуешь потребность в небольшой частной тренировке, не постесняйся обратиться. Всегда рад поделиться опытом с менее искусными игроками…
Гарри прорычал нечто нечленораздельное и поспешил за Роном и Гермионой.
— Ушам не верю, — сказал он, когда они втроём изучали подпись на бумажке. — Он даже не посмотрел, какая книга нам нужна.
— Потому что он чучело безмозглое, — сказал Рон. — Но кому какое дело, если у нас есть то, что нужно.
— Он не безмозглое чучело, — заверещала Гермиона, в то время как они спешили в сторону библиотеки.
— Только потому, что он назвал тебя лучшей ученицей года…
Войдя в приглушённый покой библиотеки, они понизили голос. Мадам Пинс, библиотекарь, была худой, раздражительной женщиной, похожей на недокормленного стервятника.
— Самые Сильные Зелья? — подозрительно повторила она, пытаясь забрать у Гермионы записку, но Гермиона её не выпускала.
— А можно мне её оставить? — с замиранием в голосе попросила она.
— Да ладно тебе, — сказал Рон, выхватывая у неё из руки бумажку и протягивая её мадам Пинс. — Мы достанем тебе ещё один автограф. Локхарт подпишет всё, что хотя бы немного полежит неподвижно.
Мадам Пинс посмотрела записку на просвет, словно пытаясь установить — не подделка ли это, но проверка подтвердила подлинность. Тогда она двинулась к стеллажам и через несколько минут вынесла большую и с виду заплесневелую книгу. Гермиона бережно положила её к себе в сумку, и они ушли, стараясь идти не слишком быстро и выглядеть не слишком виноватыми.
Ещё через пять минут они вновь забаррикадировались в неисправном туалете Плаксы Миртл. Гермиона пресекла возражения Рона, заявив, что это последнее место, куда пойдет кто-либо в здравом уме, и поэтому им гарантировано уединение. Плакса Миртл шумно рыдала в своей кабинке, но они не обращали внимания на неё, а она на них.
Гермиона аккуратно открыла Самые Сильные Зелья, и все трое склонились над пятнистыми от сырости страницами. Уже с первого взгляда было понятно, почему ей отвели место в Запретной Секции. Некоторые зелья имели такие ужасные последствия, что и подумать было страшно, и всё это сопровождалось неприятными иллюстрациями, на одной из которых был изображён человек, судя по всему, вывернутый наизнанку, а на другой — ведьма, у которой из головы вылезло несколько лишних пар рук.
— Вот оно, — возбужденно воскликнула Гермиона, найдя страницу, озаглавленную «Многосущное Зелье». Она была украшена изображениями людей, наполовину превратившихся в других. Гарри от всей души надеялся, что художник сам придумал выражение сильной боли на их лицах.
— Это самое сложное зелье, какое я только видела, — сказала Гермиона, когда они изучили рецепт. — Муха-златоглазка, пиявки, ложная болотная мята и спорыш, — бормотала она, водя пальцем по списку ингредиентов. — Ладно, их найти легко, они есть в кладовке для учеников, мы можем взять их сами. Ооой, смотрите, истолчённый рог двурога… не знаю, где мы его добудем… кусочки кожи бумсланга… это тоже будет трудно… и, конечно, частичка того, в кого мы хотим превратиться.
— Прости? — бросил Рон. — Что значит «частичка того, в кого мы хотим превратиться»? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крэбба…
Гермиона продолжила, будто не слыша его.
— Об этом пока беспокоиться не стоит, потому что эти частицы мы добавим в последнюю очередь…
Рон, потеряв дар речи, повернулся к Гарри, которого волновало другое.
— Ты понимаешь, как много всего мы собираемся украсть, Гермиона? Кусочки кожи бумсланга — этого уж точно нет в кладовке для учеников. Нам что, придётся взломать личную кладовую Снейпа? Мне это не кажется хорошей идеей…
Гермиона захлопнула книгу.
— Ну, если вы струсили, отлично, — сказала она. На её щеках проступили ярко-розовые пятна, а глаза загорелись ярче обычного. — Это я не хочу нарушать правила. По-моему, угрожать магглорожденным намного хуже, чем сварить сложное зелье. Но если вы не желаете знать, Малфой ли это, я прямо сейчас отправляюсь к мадам Пинс и возвращаю книгу обратно…
— Не думал, что увижу тот день, когда ты будешь убеждать нас нарушить правила, — сказал Рон. — Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти, ладно?
— Сколько времени нужно, чтобы сварить его? — спросил Гарри, когда повеселевшая Гермиона вновь открыла книгу.
— Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазок нужно тушить двадцать один день… я бы сказала, что оно будет готово примерно через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты.
— Месяц? — сказал Рон. — Да к тому времени Малфой, наверное, нападёт на половину магглорождённых в школе! — но, поскольку глаза Гермионы опять опасно сузились, он быстро добавил. — Но это лучший план, который мы имеем, так что полный вперёд!
Однако, пока Гермиона проверяла, чисто ли на горизонте, чтобы они могли выйти из туалета, Рон прошептал Гарри:
— Всё станет значительно проще, если завтра ты просто собьёшь Малфоя с метлы.
В воскресенье утром Гарри проснулся рано и некоторое время лежал, думая о предстоящем матче по Квиддитчу. Он нервничал, в основном от мысли о том, что скажет Вуд, если Гриффиндор проиграет, но ещё и от мысли, что придётся столкнуться с командой на самых быстрых метлах, какие только можно купить. Ему никогда ещё так сильно не хотелось победить Слизерин. После получаса мучений он поднялся, оделся и спозаранку спустился к завтраку, где за длинным пустым столом обнаружил остальную часть команды Гриффиндора. Все выглядели напряжёнными и молчали.
Когда почти наступило одиннадцать часов, вся школа начала стекаться к стадиону для Квиддитча. День был тёплый и влажный, в воздухе чувствовалась приближающаяся гроза. Рон и Гермиона подбежали к Гарри пожелать ему удачи, когда он входил в раздевалку. Команда надела ярко-красную форму Гриффиндора и расселась послушать обычное предматчевое напутствие Вуда.
— У слизеринцев мётлы лучше, чем у нас, — начал он, — отрицать это бессмысленно. Но на наших мётлах сидят лучшие люди. Мы тренировались упорней, чем они, мы летали в любую погоду… («Это точно», — пробормотал Джордж Уизли. — «Я с августа просохнуть не могу».) …и мы ещё заставим их пожалеть о том дне, когда они позволили это мелкому слизняку Малфою купить себе место в их команде.
Вздымая грудь от избытка чувств, Вуд обратился к Гарри.
— Тебе, Гарри, предстоит показать им, что у Ловца должно быть нечто большее, чем богатый папаша. Доберись до Снитча раньше Малфоя или погибни, пытаясь сделать это, Гарри, потому что сегодня нам нужно, нужно выиграть.
— И никто не давит, Гарри, — подмигнул ему Фред.
Когда они выходили на поле, их приветствовали громогласные крики; в основном это были приветствия, потому что Рэйвенкло и Хаффлпаффу тоже не терпелось увидеть Слизерин поверженным, но и свист с улюлюканьем сидевших на трибунах Слизеринцев тоже было хорошо слышно. Мадам Хуч, преподаватель по Квиддитчу, пригласила Флинта и Вуда пожать друг другу руки, что они и сделали, одарив друг друга угрожающими взглядами и пожимая руки намного крепче, чем было необходимо.
— По моему свистку, — сказала мадам Хуч. — Три… два… один…
С рёвом трибун четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри взлетел выше них и оглядывался, ища Снитч.
— Как дела, Шрамоголовый? — прокричал Малфой, проносясь под ним для того, чтобы продемонстрировать скорость своей метлы.
У Гарри не было времени на ответ. В этот самый момент в него полетел тяжёлый чёрный Бладжер; он с таким трудом избежал столкновения, что почувствовал, как Бладжер, пролетев мимо, взъерошил его волосы.
— Едва не попал, Гарри! — крикнул Джордж, пролетев мимо с битой в руке, готовый отбить Бладжер обратно в сторону Слизерина. Гарри увидел, что Джордж как следует врезал по Бладжеру, отправив его в Адриана Пьюси, но Бладжер на полпути изменил направление и вновь помчался к Гарри.
Гарри быстро снизился, чтобы увернуться, и Джордж ухитрился с силой отбить Бладжер в сторону Малфоя. И вновь Бладжер бумерангом устремился в голову Гарри.
Гарри набрал скорость и полетел к другому концу поля. Он слышал свист Бладжера позади. Что происходит? Бладжеры ещё никогда так не приставали к одному игроку; их задачей было сбросить с мётел как можно больше людей…
У другого конца поля Бладжер уже поджидал Фред Уизли. Гарри увернулся, и Фред изо всех сил ударил по Бладжеру; Бладжер был сбит с курса.
— Готово! — крикнул довольный Фред, но он ошибся; Бладжер снова погнался за Гарри, словно его притягивало магнитом, и Гарри пришлось удирать на полной скорости.
Пошёл дождь; Гарри почувствовал, как падают на лицо и расплываются на очках тяжёлые капли. У него не было ни малейшего понятия о том, как идёт игра, до тех пор, пока не услышал, как Ли Джордан, комментировавший матч, объявил: «Слизерин ведёт шестьдесят — ноль…»
Было ясно, что превосходные мётлы Слизерина делали своё дело, в то время как обезумевший Бладжер старался сбить Гарри. Фред и Джордж теперь летели по обе стороны так близко к нему, что Гарри не мог видеть ничего, кроме их машущих рук,
