живых людей.
В женской половине можно повстречать только Маргариту. Из трех женщин смены он не видел ее одну. В мужской, возможно, находятся два парня из его службы – Бойко с Машковым и руководитель смены – Николай Амбарцумян. Три шанса против одного. Решено!
Корпус Виктора повернулся вправо. Пистолетные стволы глядели в дверь. Свободная ладонь мягко легла на ручку. Еще секунда, и тонкое металлическое полотно уйдет внутрь…
Однако внутрь ушла не правая, а левая дверь. И не плавно, а резко. Слишком резко. При этом мизерное пространство «предбанника» огласилось громким рыком, а в голову Виктора полетел красный продолговатый предмет.
Глава третья
Раннее утро. Безветренно. Прохладно.
Нехотя показываясь над восточным горизонтом, солнце гонит ночной мрак на запад. В пяти километрах к северу стоит на якорях бывшее прогулочное судно. На его мачте неподвижно висит выцветший звездно-полосатый флаг. На той посудине живет и работает «третий интернационал» – так в шутку называют ученых из Штатов, Японии, Германии, Франции и еще нескольких стран. Все они изучают байкальский феномен – огромное количество эндемиков, то есть видов и разновидностей растений и животных, обитающих исключительно в этом водоеме.
Мои парни собрались на ютовой площадке платформы. Местные водолазы-охранники помогли перетащить снарягу, а теперь стоят в сторонке и с завистью поглядывают на наши ребризеры и пока еще редкое оружие – мощные автоматы «АДС», способные вести огонь и в водной, и в воздушной среде. Помимо водолазов, здесь же тусуется начальство: капитан платформы, Иноземцев, Горчаков. «Этажом» выше у леерного ограждения стоят сотрудники лаборатории, вышедшие проводить нашу экспедицию. Их лица печальны; все они переживают и с немой мольбой смотрят на нас. Мне понятны их чувства: внизу остались знакомые, коллеги, друзья; и сейчас важна любая информация, проливающая свет на их судьбы…
Застегивая лямки дыхательного аппарата, незаметно зеваю, ибо вчера пришлось сидеть до поздней ночи в компании Горчакова и Веры Александровны Ребровой. Думали, совещались, спорили, пили чай. И снова думали…
– Стало быть, вы утверждаете, что под толщей воды управлять сознанием людей невозможно? – генерал изучал план-схему с названием «Ангар-004».
– Я этого не утверждаю, – мягко возражала женщина, – так как испытания газа еще не проводились…
«Интересно, сколько ей лет? – сидя за столом кают-компании, исподволь наблюдал я за укротительницей науки. – Судя по ровной фигурке – не больше тридцати. Ноги чуток кривоваты, но зад призывно выпирает и, безусловно, радует мужской глаз. Да, фигурка зачетная, а вот с остальным явно перекурили. На коже рук какие-то пятна; прическа, косметика и одежда – из прошлого века. Да еще эти очки. Почему-то с детства не симпатизирую очкастым женщинам…»
Сергей Сергеевич упорно продолжал допрос:
– У вас есть свои предположения о причинах случившегося в лаборатории?
– Скорее, нет. Внизу жили всегда дружно, поэтому любые конфликты на бытовой почве я отметаю…
Одета Вера Александровна в брючный костюмчик из легкого хлопка, на ногах классические кроссовки. Светлые волосы с прямой челкой аккуратно расчесаны. «Профессорские» очки в тонкой черной оправе лишь подчеркивают излишки косметики – лицо выглядит матовым и неживым под толстым слоем тонального крема и пудры. Ресницы густо накрашены, а под мочками ушей качаются «бабушкины» сережки с большими камнями цвета кремлевских звезд.
– В таком случае остановимся на моей версии. Возражений нет?
– Нет, – согласилась Реброва, окончательно справившись с волнением.
* * *
Сбоку подходит Горчаков. Как всегда, тихо и незаметно – так из всех моих знакомых умеет только он.
– Какова расстановка сил?
Я занимаюсь гидрокомбинезоном и общаюсь с шефом между делом:
– Устюжанин остается на руководстве у станции гидроакустической связи. Толя Степанов с напарником дежурят на промежуточной глубине.
– А ты, стало быть, опять лезешь в самое пекло? – шелестит он пачкой сигарет.
– Какое пекло, Сергей Сергеевич?! Пекло начнется здесь к полудню, а там темно и холодно, – «нюхаю» дыхательную смесь из регулятора на предмет посторонних запахов. – Я с Фурцевым и парой Жука отправляюсь посмотреть и пощупать загадочное сооружение, спрятанное от посторонних глаз на глубине пятидесяти метров. Не более того.
– Вот именно: посмотреть, осторожно потрогать, – уточняет он и «повышает» голос до истеричного шепота: – Не вздумай лезть внутрь! Максимум, на что даю добро – проверить шлюзовой модуль. Понял?
Закрепляю на бедре нож.
– Понял. Чай, не полный дурак. Да и пожить еще охота.
– Рад услышать здравую мысль. Значит, задача на первое погружение следующая, – чиркает он зажигалкой, – обстоятельно осмотреть дно под лабораторией и в радиусе метров тридцати-сорока.
– Что ищем? – проверяю «ноль» манометра, для чего откручиваю вентиль баллона.
– Следы, Женя. Следы!
Закрутив вентиль и стравив газ из регулятора, смотрю на медленно ползущую в исходное положение стрелку. Все в порядке – ее острие точно указывает на «ноль».
Киваю на бывшее прогулочное судно под пиндосовским флагом:
– Полагаете, они?
– Чую, не обошлось в этом темном деле без помощи «третьего интернационала» – наглых америкашек, хитрожопых япошек или замученных толерантностью европейцев.
– Я тоже так думаю…
Во второй половине вчерашнего совещания я исполняю роль слушателя и порой откровенно скучаю. А потому от нечего делать пялюсь на сидящую напротив женщину.
«Нет, пожалуй, ей около тридцати пяти. В прошлом отпуске мне довелось пообщаться с бывшей одноклассницей. Судя по внешности – возраст примерно одинаков…»
– Вера Александровна, в чем Маргарита Панина намеревалась поднять наверх готовый к испытаниям газ? – донимает ее наш тиранозавр.
– В пятом модуле имеется специальная установка для работы с газообразными веществами. С помощью установки Маргарита должна была закачать готовый «Тайфун» в две герметичные капсулы из прочного металла.
– Как выглядят эти емкости?
– Крепкие и довольно тяжелые полые цилиндры, рассчитанные на давление до ста пятидесяти атмосфер. Крышки оборудованы впускными клапанами и выпускными кранами. – Женщина ничуть не обескуражена вопросом. – Весьма надежные штуки – на обеих стояло клеймо «Роскосмоса».
– Это ни о чем не говорит, – морщится Горчаков.
Мне надоедает присутствовать при допросе в роли безголосого свидетеля. К тому же шеф явно неправ.
– Сергей Сергеевич, – вклиниваюсь я в разговор. – Отец моего знакомого испытывал надежность системы автоматической посадки многоразового космического корабля «Буран».
– Выражайся конкретнее.
