Примерно столько же мне потребовалось для восстановления нормального ритма дыхания.
Поднявшись по трапу, бросаю:
– Пошли, караульный.
– Панину не нашли? – плетется следом Маринин.
– Нет.
– А куда держим курс?
– Хочу заглянуть в один шкафчик. Он давно возбуждает мое любопытство…
Подходим к встроенному хранилищу гидрокостюмов и подводного снаряжения. Из шестерых работавших в смене один спятил и бросился на нас на подходе к шлюзу, второго (точнее – второй) в пределах лаборатории нет. Значит, в шкафу мы должны недосчитаться двух комплектов.
Раздвигаю дверцы…
Помимо двух резервных с нулевым коэффициентом износа, на специальных вешалках нахожу четыре одежки. Пятая была на сумасшедшем пловце, убитом мною неподалеку от шлюза. А шестой, стало быть, воспользовалась исчезнувшая из лаборатории Панина.
Что ж, как говорится: порядок наведен, осталось поднять трупы. Думаю, сложность данной задачки не особенно напрягла извилины генерала Горчакова – он и не такие кроссворды разгадывал. Сейчас проведаю женщин, а потом свяжусь с ним – доложу о результатах поиска. Уверен, он и без меня давно догадался о роли госпожи Паниной в происшествии на борту «Ангара-004». Но версии хорошо, а факты лучше.
Свет периодически гаснет, дергая и без того расшатанные нервы. Никак не могу привыкнуть к проклятому светопреставлению…
Внезапно слух улавливает сзади и сбоку какой-то шум. Резко обернувшись, вскидываю автомат и ищу источник звука. Указательный палец готов нажать на спусковой крючок…
– Командир, это Реброва. Она в рабочем модуле пакует документы, – вежливо напоминает Маринин.
Сделав несколько шагов, заглядываю в открытую дверцу. Вера Александровна действительно вся в делах: сгребает документацию, разбросанную на рабочих столах, и бросает ее в герметичный контейнер. Она торопится и трамбует все, что попадается под руку: папки, файлы, блокноты, цифровые носители…
Опускаю оружие. Нервишки, однако, пошаливают. Вернемся на платформу, и первым делом попрошу у Горчакова отпуск. Настоящий отпуск месяца на два.
– Ступай, помоги ей собрать документы и дотащить контейнер до шлюза, – подталкиваю Володьку.
– А вы?
– Отнесу гидрокостюм для Соменковой и потороплю Скобцеву. Пора отсюда сваливать.
– Да, – кивает мальчишка, – мне здесь тоже не нравится…
* * *
В женской половине жилого модуля тихо. Мария уже облачилась в свой костюм и переодевает Соменкову в тонкое шерстяное белье. Та податлива и безмолвна – как большая гуттаперчевая кукла.
– Все спокойно – злодеев на станции нет, – отвечаю на встревоженный взгляд Марии. И укладываю рядом на кровать гидрокостюм. – Держите. Надеюсь, подойдет по размеру.
– А кровь?
– Что кровь?
– У вас на лице и шее кровь, – говорит она так, будто я через минуту испущу дух.
– Ничего страшного. Где тут можно умыться?
– Там, – показывает она на узкую дверцу рядом с выходом.
– Ваша новая знакомая в чувство не приходит?
– Увы, – вздыхает девушка.
А я отмываю над крохотной раковиной последствия встречи с руководителем смены и топаю в рабочий модуль для связи с боссом…
Глава шестая
Пока Соменкова молчалива и послушна, но я не понаслышке знаю: «тихий омут» способен в любую секунду превратиться в «исчадье ада». И тогда нам придется изрядно помучиться.
Подсаживаюсь к монитору связного оборудования, вызываю платформу. Дежурный специалист отвечает почти мгновенно.
Интересуюсь:
– Горчаков далеко?
– Поблизости нет.
– Шумните, пожалуйста, по трансляции – пусть подойдет. Он мне срочно нужен.
– Одну минуту, – кивает инженер и берет микрофон.
Динамик вторит объявлением по громкой трансляции. Откидываюсь на спинку удобного кресла и жду…
На исходе дня все чаще дает о себе знать усталость: веки норовят закрыться, мышцы расслабляются сами собой. Неплохо бы сейчас подкрепиться и вздремнуть часиков десять, но… не тот случай. Надо закончить с делами и осуществить подъем.
Дабы не уснуть, гляжу на яркий свет и включаю слух. Где-то слева внизу гудят вентиляторы системных блоков, сверху из вентиляционной трубы с тихим шипением на свободу вырывается воздух. А справа в приоткрытую дверцу проникают другие звуки: в пятом модуле Реброва с Марининым заканчивают готовить к подъему документацию; я слышу, как женщина изредка отдает указания, а парень в ответ согласно мычит. Идиллия, да и только…
– Женя! Женя, ты меня слышишь? – заставляет очнуться голос босса.
Он чем-то встревожен. Подаюсь вперед – под зоркое око камеры.
– Я здесь, Сергей Сергеевич.
– У тебя все нормально?
– Да, пока жив и относительно здоров. Вы отправили вниз пловцов-охранников?
– Конечно! Они давно дежурят у выходов из лаборатории.
– Понял, спасибо.
– Доложи в двух словах обстановку.
Опять странности. Обычно генерал говорлив и требует того же от подчиненных. А тут сплошная интрига и спешка. Ладно, наше дело исполнять…
Вкратце обрисовываю ситуацию: Амбарцумян чудесным образом оказался живее всех живых, но я эту ошибку исправил; Паниной на борту «Ангара» нет; отсутствует и один из комплектов снаряжения с дыхательным аппаратом. А если присовокупить сюда и пропажу одного из двух буксировщиков – картина становится ясной, как солнечный день на Сицилии.
Секунду подумав, Горчаков переспрашивает:
– В смерти Амбарцумяна уверен?
– Абсолютно. Я лично приложил к этому руку. Вернее, высоковольтный кабель.
– Тебе не показалось, как в прошлый раз?
– Нет-нет. Теперь его смерть не подлежит сомнению.
– Что ж, это только подтверждает мою версию, – бормочет генерал, нащупывая губами сигаретный фильтр.
Настораживаюсь:
– Какую версию?
Он щелкает зажигалкой, выпускает пару клубов дыма. И, наклонившись к камере с микрофоном,
