отделаться.
Так… А ведь этот-то небось не в курсе, куда денежки-то ушли, а? Вряд ли, верняк генерал ему про патриотизм и любовь к государю напел. Как мне когда-то. А если рассказать? Впрочем, сначала выясним…'
Николай Степанович наблюдал за долгожданным собеседником внешне спокойно, выглядел даже расслабленным. Внутри же он был собран и в любой момент готов к действию. Понимал - бывший коллега непредсказуем. Полковник выхаживал по набережной в одиночку, открытый всем взглядам уже пятый день, ежесекундно ожидая то ли выстрела, то ли встречи, то ли - сообщения о крупном, провороненном им теракте. Сейчас последние два варианта отошли в сторону, но вот выстрел был вполне вероятен.
'Он может выстрелить в любую минуту - быстро анализировал Гумилев. Рука в кармане - наверняка пистолет, под пальто тоже что-то припрятано. Как же его на откровенный разговор вывести? Вспугнуть никак нельзя, выстрелит и уйдет… Ну - тут же поправил он себя, - уйти, допустим, может и не уйдет, но ни его заказчика, ни задания не установим. И тогда все насмарку… Задумался, гляди-ка. Похоже, я своим предложением его озадачил… Почему?'
Флеш колебался. Нет, владел он собой не хуже самого Гумилева, но опытнейшему контрразведчику это колебание было все же заметно.
'Вегетативные нервные реакции - вспомнился красивый термин. Эмоции, они ведь не только на лице отражаются, но и на всем теле, осанке, поведении, речи… Что же его все-таки удивило?'
И мягко, стараясь не вызвать у контрагента тревоги или гнева, полковник добавил:
- Это рациональная сделка, Андрей Афанасьевич. Вы даете информацию, и уходите. Я - плачу вам деньги и отпускаю. Здесь нет подвоха, честное слово.
'Слово? - усмехнулся про себя Дубинин. Благородный, а? Впрочем, слово - это хорошо. Такие, чистенькие - они своему слову значение придают, репутацию охраняют. А все ж…'
- Так как? - все тем же добродушным тоном, прервал его раздумья Гумилев.
- Какие у меня гарантии? - прямо спросил Дубинин. И как вы хотите все это провернуть?
- Ну, паспорт для вас у меня с собой - с готовностью ответил жандарм. Деньги уже в банке, счет открыт на имя, указанное в паспорте. Окно готово, граница с Венгрией. В этой стране нас не очень любят, так что можете не сомневаться, не выдадут.
- Звучит недурственно - кивнул уголовный. Он тоже стремительно крутил в мозгу варианты действий, и также как соперник, старался не показывать направления мысли:
- Банк российский?
- Зачем же? - удивился полковник. Швейцария, имеется отделение в Петербурге. Я играю честно.
- И какой?
- А-андрей Афанасьевич - протянул Гумилев, плавным, не настораживающим движением разводя перед собой ладони. Вот судите сами: скажи я все, и кто вам помешает пристрелить бывшего коллегу, да и уйти себе? Вас ведь к тому же наверняка страхуют, правильно? Тогда как я тут один, ситуация требует. Вы же понимаете, мы…
Он в первый раз за время разговора употребил слово 'мы', намекая на причастность к группе. До этого Гумилев сознательно вел речь от себя, не напрягая разрабатываемого воспоминаниями о Коттене, и вырабатывая доверие лично к себе, втягивая в разговор, создавая впечатление почти частной беседы.
- Так вот, мы - продолжил он, - не можем поставить в известность лишних людей. Нам оповещение о подобных переговорах совершенно не нужно, вы ведь понимаете?
- Разумеется - кивнул урка ухмыльнувшись. А вот я в этом вопросе человек вольный, не находите?
- Нахожу - согласился Николай Степанович, неспешно отодвинулся от парапета, встал прямо напротив Флеша, боком к Неве, и заговорил жестче:
- Только не стоит нас шантажировать, Андрей Афанасьевич. При любом раскладе, попав в полицию или к нам - вы до показаний не доживете. Тут ведь и мы, и ваш нынешний покровитель, цели единые преследовать будем. Вы - агент. И за ваш счет генералы - тут он пристально взглянул на Дубинина, но тот на упоминание звания никак не отреагировал, и пришлось продолжить: генералы между собою договорятся.
Разговоры ваши после ареста никому не нужны будут, согласны? Ну вот. А на воле вы фигура для комбинации любопытная. Хоть для меня, хоть для… Александра Павловича.
Имя-отчество заместителя начальника Корпуса, полковник сознательно упомянул внезапно, внимательно ловя реакцию Флеша. И сыщик не прогадал - Дубинин не удивившись, ответил тяжелым, застывшим взглядом.
'Точно, Мартынов! - мелькнула мысль у полковника. Попал, похоже'.
В подозрениях Гумилева генерал Мартынов изначально стоял впереди начальника Корпуса, Глобачева. Последний, несмотря на высокое кресло, а вернее даже, именно в силу своего положения, имел куда меньше возможностей для личных секретных операций.
Он тут же отметил у человека напротив внезапную подобранность готового к прыжку хищника, и тоже напрягся:
'Правда, судя по его виду, кажется, господин Флеш собирается меня догадливого, на небеса отправить? Что ж тебе сказать-то, такому нервному? Ага…'
Николай Степанович снова демонстративно развел ладони, всем видом показывая свою беззащитность и отсутствие опасности, и добавил:
- Но вы же понимаете, знать - это одно. А вот доказать… да и главное от меня сокрыто - цель операции.
- И все же - как вы планируете обмен? - вернулся к прежнему вопросу Дубинин.
- Паспорт я отдам вам сейчас. В обмен на некоторые устные разъяснения о цели вашего освобождения. Название банка и номер счета сообщу после передачи доказательств участия упомянутой мною особы в вашем побеге, либо - подготовки вашей акции. После этого вы уходите за кордон и при пересечении границы передаете мне вторую часть доказательств.
- Угу - кивнул урка. А после передачи, на границе меня валит особая команда.
- Ваши предложения?
- Паспорт сейчас, банк и счет - тоже.
Гумилев пожал плечами:
- Вы же понимаете, что дать в розыск этот паспорт - дело недолгое. Вам нужно окно и деньги, не так ли? А нам нужно разобраться с гнилью внутри своего ведомства. Это для Охранного важнее, чем сбежавший уголовник.
- С гнилью? - ощерился Флеш. Вас послал Коттен, верно?
- Несомненно.
'Сейчас начнет Фридриховича разоблачать - угадал полковник. Тоже мне, борец за справедливость'.
Он не ошибся. Дубинин, взбешенный невозмутимостью собеседника, заговорил:
- Эти деньги - ну мои, с налетов. Они куда пропали, по-вашему, а? Не знаю, что вам Коттен сказал, но деньги эти он украл! Да-да, украл. Я и так собирался завязать, перевести финалы 3) за кордон и свалить. Генерал обещал помочь с переводом, там было сто восемьдесят тысяч - сумма не малая. А взамен того - смазал капиталы, а меня сдал сыскным. Я ведь молчал, ждал - вдруг ошибка, поможет. Ан нет! Вы что, думали, Коттен деньги на операции охранки пустил? Как же!
Он нервно мотнул головой, и продолжил:
- А акция - что ж, скажу. Меня вытащили, чтобы я сделал княгиню Ольгу.
- Ольгу Николаевну? - переспросил, насторожившись, Гумилев. Дочь государя?
- Да, ее.
'Похоже - холодно подумал Николай Степанович. Она сейчас после императора и наследника - самое, пожалуй, значительное лицо в семье. Если государь при смерти… ее устранение простор для игр открывает, широкий простор…'
- И как должно было проходить покушение?
- А вот это - вновь ухмыльнулся Дубинин, - самое интересное. Впрочем, паспорт давайте.
- Пожалуйста - полковник медленно отогнал полу пальто, неспешно достал паспорт и передал убийце.
