бал в Нью-Йорке должен быть супероригинальный. Я слышала, что самые жестокие девушки Нью-Йорка сжигают приглашения, если находят тему «утомительной». Очевидно, следующие темы отныне находятся под строжайшим запретом: Мик и Бьянка, «Ночи в стиле буги»,[52] Билл и Моника. Кроме того, не стоит даже упоминать о леопардовой шкуре, потому что все, стараясь нагло обмануть окружающих, затягиваются в Роберто Кавалли.
Лара, Джолин и Джулия сразу же возненавидели тему: ведь для того, чтобы имитировать волосы Эли, приходилось напяливать парики.
– Ну и надень парик! – сказала я Джулии, собравшей костюмный саммит.
– Ни за какие деньги я не натяну гнусные каштановые волосы на этот роскошный блонд! Ариетт просто умрет! Как могла Эрин так поступить со мной после того, как я присматривала за ней в Спенсе?!
Редкий случай, чтобы брюнетка вроде меня имела социальное преимущество над нью-йоркской блондинкой, Но и такое, бывает, случается. Я дождаться не могла сегодняшнего бала!
– Почему бы не попросить Ариетт покрасить тебя в брюнетку на сегодняшний вечер? – предложила я Джулии.
– Йо-о-о! Нет! Господи, волосы могут вообще стать каштановыми!
Настоящий цвет волос Джулии действительно ближе к каштановому, но я твердо решила не упоминать об этом.
– Подумаешь, буду блондинистой Эли Мак-Гроу! – объявила она.
Так Джулия будет выглядеть еще симпатичнее. Вечно эта Эрин что-нибудь придумает! Просто хочет всем Досадить и попасть в колонку «Сьюзи» как самая оригинальная принцесса Парк-авеню.
– Тебе не обязательно идти, – заметила я.
– Смеешься? Никто не был приглашен. Мне нужно ехать. Это «гвоздь» моей недели, даже если сейчас только понедельник и моя неделя по-настоящему еще не началась. – С этими словами Джулия повесила трубку. Но через несколько секунд позвонила опять и попросила: – Солнышко, не говори Эрин, что я считаю ее бал «гвоздем» моей недели: мне будет ужасно неприятно, если она узнает мое мнение о ее вечеринке.
Мы с Эдуардо договорились встретиться на балу, который я честно признавала «гвоздем» моей недели. Джулия решила приехать с Тоддом: очевидно, он вновь числился в ее обширном списке бойфрендов- однодневок, особенно теперь, когда Чарли вернулся в ЛА. (И слава Богу. Мысль о его хмурых взглядах с другого конца комнаты, полной двойников Робертов и Эли, не слишком привлекала.)
У Эрин явно вызывала аллергию всякая попытка сэкономить. Она превратила свое жилище в точную копию знаменитого дома Роберта Ивенса на Беверли-Хиллз. На гигантском экране в библиотеке шла «История любви». Из Л А специально прилетел знаменитый шеф-повар Мацусима. Очевидно, среди гостей находились и настоящие Роберт и Эли, поскольку Эли была крестной Эрин или что-то в этом роде. Но вся штука в том, что среди такого количества Робертов и Эли различить их было невозможно.
В разгар вечеринки случилось кое-что странное. Я расположилась на бархатном диване, и тут рядом оказался Тодд. Я едва узнала его в бархатных брюках-клеш и гигантских темных очках в черепаховой оправе. Казалось, он чем-то взволнован. Пристально уставясь на меня, Тодд вдруг заявил:
– Мне необходим твой телефон.
Странно. Даже неприятно. Тодд принадлежал Джулии. Я – запретная тема.
– Зачем?
– Я должен тебе позвонить. Хочу… мне кое-что нужно тебе сказать.
Поведение Тодда совершенно сбило меня с толку. Что ему надо? Почему он так смотрит на меня?
– Тодд, я не хочу, чтобы ты звонил мне, ясно?
Тодд со смущенным видом отошел.
Вечеринка была поистине сказочной: вроде бы прошло всего пять минут, и вдруг оказалось, что уже час ночи. Время коварно: на лучших вечеринках оно летит незаметно, на худших – тянется бесконечно, что ужасно раздражает. Джулия уехала с Тоддом. Я вышла на улицу и взяла такси.
В такси меня поразила предательская мысль. Где Эдуардо?! Он так и не показался. Я проверила сотовый. Ни одного сообщения. Я позвонила домой, на голосовую почту. Он ни разу не звонил. Тогда я набрала номер его сотового. Ответа не дождалась. Я позвонила в его квартиру. Ничего.
Нет, в отчаяние я не пришла. Просто не хотелось терпеть подобное отношение. Он обманул мои ожидания и оставил меня на растерзание Тодду. Спасибо Господу за доктора Фенслера. В ту ночь меня так переполняла вновь обретенная самооценка, что я решила порвать с Эдуардо. Сказать ему, что все кончено. Пусть знает: я женщина с такой степенью самооценки, что со мной следует обращаться, как с лучшим изумрудом в одной из корон его прабабушки. После того как Эдуардо начнет умолять меня о прощении, я неохотно соглашусь, если он пообещает исправиться. В конце концов это первый промах Эдуардо, и разве закон не прощает преступников за первое нарушение? К тому времени как я вернулась домой, моя самооценка оставалась почти на том же уровне, что я сочла превосходным результатом, поскольку она подверглась немалым испытаниям.
Я направилась к телефону и, увидев, как мигает кнопка автоответчика, набрала голосовую почту. Надеюсь, у Эдуардо найдется веская причина!
Но это оказался не он. Я прослушала три сообщения от Тодда (интересно, как он раздобыл мой номер?); он просил перезвонить.
Нет, это какое-то извращение! Разве это не форма инцеста – домогаться лучшей подруги своей девушки… И ведь Тодд знал, что я встречаюсь с Эдуардо! А они одноклассники и старые знакомые!
В 6.30 меня разбудил телефонный звонок. Я подняла трубку, хотя считала неэтичным общаться с окружающим миром до половины одиннадцатого утра.
– Это Тодд…
– Тодд, почему в такую рань?
– Я должен поговорить с тобой.
Я была в полном восторге от доктора Фенслера с его теорией позитивной самооценки, но хотела бы при этом, чтобы Тодд добивался меня.
– Тодд, ты очень умный, симпатичный, но принадлежишь не мне, а Джулии. Я не стану с тобой встречаться. Ты просто рехнулся.
– Но…
– Я хочу спать.
И повесила трубку.
Очевидно, наступила эра безумно ранних утренних звонков, потому что десять минут спустя телефон снова зазвонил.
Йо-о-о! Не хочу больше терпеть выходок Тодда!
– Да? – сухо бросила я.
– Это ты, моя carina, медовый лепесточек?
Это оказался Эдуардо! Только почему он шепчет?
Ни один мужчина до него не называл меня своей дорогой и медовым лепесточком, но я не сбилась с курса: пусть рано или поздно я смягчусь, но сейчас не должна выказывать снисходительности.
Призвав на помощь самый высокий уровень самооценки, я объявила:
– Эдуардо, я очень разочарована. Как ты мог подвести меня прошлой ночью?
Я говорила чистую правду. То есть я предприняла гигантское усилие, чтобы выглядеть как Эли Мак-Гроу на пике ее успеха, а он бессердечно пропустил мой звездный час.
– Едва ли нам стоит встречаться, – бросила я.
– Non! Дорогая моя, я застрял в аэропорту Флориды. Слышала, какой там разразился ураган? Так вот, аэропорт оказался в его эпицентре. Моему пилоту не позволили взлететь. Пришлось остановиться в кошмарном отеле «Шератон». Я ужасно устал, а все телефонные линии не работали до последнего часа. Мне так обидно, что не удалось дозвониться тебе прошлой ночью, ведь ты знаешь, je t'adore![53]
Меня сбила с ног мега-волна вины. Подумать только, я лелеяла свою обиду, когда Эдуардо спал под какой-то ужасной синтетической простыней! Все же я не сказала ни слова.
– Позволь мне повести тебя сегодня на ужин. В «Серафину». Лучшие спагетти в Нью-Йорке. Как ты
