можешь сказать «нет»?
Я не смогла. Если вы когда-нибудь ели спагетти моллюсками в «Серафине», ваша самооценка немел ленно понизилась бы.
Очень удобно расположенный вблизи от «Барниз» на Восточной Шестьдесят первой улице, ресторан «Серафина» – любимое место их королевских высочеств.
Очевидно, князь Альберт Монакский отправляется туда прямо из аэропорта, чтобы поесть пиццу со свининой. А «Греция» и «Бельгия» вообще редко принимают пищу в других местах. В этом ресторане, куда ни посмотришь, всюду титулованные особы. И хотя они очень вежливы друг с другом, Эдуардо утверждает, что греческие монархи бешено завидуют бельгийским, поскольку у бельгийцев по-прежнему есть страна. Впрочем, никому ив голову не придет ехать туда, даже если бы это было последнее место на земле. Мне это абсолютно непонятно. На мой взгляд, лучше совсем не иметь страны и жить в каком-нибудь волнующем месте вроде Манхэттена, чем владеть чем-то вроде Бельгии и торчать там, где нет ничего, кроме пива, и никакого тебе альфа-бета-пилинга.
Я решила надеть на ужин то роскошное атласное платье цвета перечной мяты от Луи Вюиттона. Теперь, оглядываясь назад, понимаю: должно быть, я подсознательно пыталась намекнуть Эдуардо, что лучшей кандидатуры на роль принцессы Савойской ему не найти. Именно что-то подобное надела бы Грейс Келли, будь она брюнеткой. Идеальный наряд для ссоры с Эдуардо: он не сможет сосредоточиться на том, что я говорю, и скорее всего ему придется согласиться на все мои условия, заключавшиеся в следующем:
1. Сократить время отсутствия. Командировки только с понедельника по пятницу.
2. Заменить безнадежно устаревший сотовый фирмы «Моторола» на цифровой, который работает везде, даже в отцовском «Лире».[54]
3. Очередной визит в палаццо, tres скоро.
Едва войдя в ресторан, я сразу заметила Эдуардо, загорелого, с зачесанными назад темными волосами. Стоило ему сказать: «Моя carina, ты сегодня bellissima[55]», – как все условия мгновенно испарились. Я не могла припомнить, из-за чего, собственно, злилась (к счастью, я успела записать условия на ладони, предупредив себя о возможном приступе забывчивости при виде Эдуардо). У нас был чудесный столик, откуда был виден весь ресторан. Ночь принадлежала сногсшибательным шведским принцессам, сидевшим за столиком в самом центре. Никто не мог отвести от них глаз, скорее всего потому, что они натуральные блондинки: нельзя же поверить, что этот цвет настоящий. Повсюду сидели «греки» с хорошенькими женами-американками, как на подбор блондинками. Я разглядела в дальнем углу Джулию с Тоддом – фу-у-у – и целый столик с «австрийцами». В другом углу примостился парнишка, по виду только что из Ист-Виллидж, одетый во весь этот готический молодежный хлам, который можно раздобыть на Восточной Девятой улице. Он казался совершенно не на месте в этом шикарном ресторане, пока не подошел к нам и не поздоровался с Эдуардо. Тот представил его как Яго Датского.
«'Гамлет', – подумала я, – как мило!»
Яго сел с нами, и я сразу пожалела, что не прибавила к списку условий четвертое: никаких романтических ужинов a trois[56] с невразумительными принцами датскими. Говорили они в основном о проблемах мелких европейских монархов, а именно:
1. Когда они собираются вернуть свои страны?
2. Кто разбил больше всех автомобилей в Рози?
3. Будет ли юг Франции полностью оккупирован русскими?
4. Пригласят ли их снова на яхту короля Испании этим летом?
5. По-прежнему ли в моде пляж Никки в Сен-Тропезе? Или куда шикарнее показывать свой загар (девушку) и лично себя на Ла Вуаль Руж?
Разговоры «титулов» обычно невыносимо скучны, но если вы собираетесь стать принцессой, приходится делать вид, что ничего интереснее в мире нет. Кроме того надо притворяться, будто считаешь справедливым и необходимым, чтобы монархи вновь получили свои страны, даже если ты демократка (как я) и считаешь монархии давно устаревшими. Я втайне уверена, что большинство этих молодых принцев не способны управлять даже своими многоквартирными домами, не говоря уже о народах (за исключением принца Уильяма, который так хорош, что мог бы управлять даже Вселенной, если бы захотел).
После ухода Яго Эдуардо взглянул мне в глаза и очень романтически спросил:
– Тирамису?[57]
Похоже, я неверно его поняла, потому что раздраженно заявила:
– Эдуардо, я очень расстроена. Больше мы с тобой не встречаемся, и уж конечно, я ни за что не лягу с тобой в постель.
Я не хотела, чтобы Эдуардо счел, будто вернет меня этой же ночью, хотя, конечно, позволила бы ему поиметь себя. Но мне было ужасно трудно сосредоточиться, потому что чертов Тодд как-то странно гримасничал и то и дело показывал в сторону туалета. Нет, ние идиоты!
Я не обращала на негр внимания.
– Собственно говоря, – заметил Эдуардо, – я имел в виду десерт. – (Какой позор!) – Я знаю, ты расстроена, и ничего от тебя не ожидаю. Ты имеешь полное право сердиться на меня, – продолжал он. Все это очень мило, но я была, разочарована, поскольку сегодня ночью рассчитывала на свою долю крайне стимулирующего Пруста – после долгих уговоров Эдуардо, разумеется. Я сказала, что хочу десерт, тем более что другого «тирамису» мне не предлагали. Официант принес тирамису в форме сердца. – Простишь меня?
– Нет, – сказала я, подразумевая обратное.
– Поплывешь со мной в Сардинию на яхте испанского короля через две недели?
– Нет, – отказалась я, размышляя, не стоит ли сразу помчаться в «Ирес» на Мэдисон-авеню и купить новый белый бикини, который они рекламируют.
Представляете, прикончив тирамису, оказавшийся сверхвосхитительным, на дне я увидела розовое хрустальное сердечко, дожидавшееся меня. В конце концов, Эдуарда мог уезжать в свои командировки и вообще не звонить. Никогда…
– Простишь меня, принцесса? – спросил он.
– Ты прощен, – объявила я, поскольку люблю хэппи-энд с подарком в придачу.
– Тогда пойдем.
– О'кей, только позволь мне забежать в дамскую комнату.
Я хотела намазать губы и подрумянить щеки перед уходом домой. Признаться, я была ошеломлена. Эдуардо вел себя идеально. Элегантно извинился, сказал, что был не прав, а я во всем права, не дав мне даже изложить условия. Просто вообразить невозможно, почему я терпела такого, как Зак, когда в мире есть Эдуарде
Я скользнула в кабинку. Дверь туалета распахнулась, и кто-то поспешно влетел внутрь. Я слышала, что эти шведки вечно нюхают кокаин в туалете, поэтому сидела, притаившись, как мышка.
– Эй, – послышался чей-то голос, – ты должна выслушать меня.
Это Тодд!
– Тодд, оставь меня в покое! Мне все это неинтересно, – взмолилась я.
– Меня послала Джулия. Настаивает, чтобы я сказал тебе правду.
Странно. Очень странно.
– Ну что тебе?
– Ты должна перестать с ним встречаться, – ответил он.
– Ни за что. Эдуардо – лапочка. И уик-энд мы проводим на яхте короля Испании.
– Говорю тебе, порви с ним, иначе сильно обожжешься.
'Я вышла из кабинки и открыла косметичку. Честно говоря, очень приятно, когда двое мужчин сражаются за тебя, но я вела себя так, словно для меня это был кошмар.
– Тодд, я знаю, что нравлюсь тебе, но, пойми, я с Эдуардо, а ты встречаешься с моей лучшей подругой, – терпеливо пояснила я.
– Не собираюсь я с тобой встречаться! – отрезал Тодд.
Что?! Как это удручает! Значит, он хочет лишь переспать со мной? Это гораздо хуже.
