Патрик Сакстон.
Иногда ужасно хочется убить Маффи. В буквальном смысле. Даже если этот самый Патрик почти святой, отдающий все свои деньги и время Венеции, это еще не значит, что я вдруг очертя голову брошусь на шею почти разведенному киномагнату. Возможно, он нажил такие проблемы с экс-женой, что и представить немыслимо!
Между тем споры о лучшем костюме становились куда более жаркими, чем во время номинации на Пулитцеровскую премию.
– Луиза О'Хара вполне заслуживает награды. Кому еще придет в голову попросить Оливье Тейскинса самолично смоделировать венецианское платье? – высказалась Джолин.
– Только через мой труп! – воскликнула Лара. – Келли Уэлш вызвала из Парижа Ларса Нильсена, что потребовало больших усилий.
– Зато у Луизы было запасное платье от Унгаро, – возразила Джолин.
– Подумаешь! И кроме того, запасное платье – признак ужасной неуверенности в себе. Комплекс неполноценности, знаешь ли, мерзкая штука. Нам следует учитывать и личные качества девушек.
– Эй, это не конкурс на титул «Мисс Вселенная», – вмешалась Джулия. – Господи! Думаю, тут должен решать кто-то другой. Вы обе слишком одержимы идеей; чтобы беспристрастно выбрать победительницу. Почему бы не попробовать ему?
Она многозначительно взглянула на Патрика.
– Ни за что, – улыбнулся тот, поднимая руки. – Я совсем не разбираюсь в этом.
– Пижон, тебе вовсе незачем разбираться! Достаточно сказать, какая из девушек самая симпатичная. Просто реши, кто заслуживает победы.
Патрик растерянно огляделся, словно никогда раньше не видел хорошеньких девочек. Для киномагната он казался слишком спокойным, сдержанным, умным, словом, обладал некой индивидуальностью, что, по правде говоря, случается крайне редко.
И что бы вы думали? Патрик почти сразу же указал на сидевшую в углу девушку:
– Полагаю, ей пришлось потрудиться больше, чем другим.
Джолин и Лара ахнули.
– Маделайн Крофт! – выдохнули они в унисон, очевидно, сильно встревожившись. Именно Маделайн Крофт сами они ни за что не выбрали бы: милая, наивная двадцатитрехлетняя особа, все еще не растерявшая щенячьей пухлости. И сегодня она была одета так, словно взяла свое платье напрокат, в магазине «Хэллоуин» на Бликер-стрит. Кроме того, Маделайн была болезненно застенчива и редко высказывалась. Если же это происходило, заливалась краской.
– Только через мой труп! – прошипела Джолин и; откашлявшись, поспешила взять себя в руки. – О, как это мило. Мне никогда бы не пришло в голову дать ей приз.
– О Боже! – эхом вторила Лара. – Это лучшее, что когда-либо случалось в жизни Маделайн Крофт. О, мне так стыдно, что я сама не предложила ее! Она и вправду, типа, настоящая лапочка!
Патрик поднялся, направился к Маделайн, и мы все увидели; как она взволнованно запрыгала. Джулия обогнула столик, села на свободное место и прошептала мне на ухо:
– Он симпатичный. Богатый. И самый приятный мужчина из всех, кого мы видели в этом чертовом Нью-Йорке! Почему бы тебе не начать с ним встречаться?
– Даже будь он свободен, чего на самом деле нет, уверена, я вряд ли заинтересую его, что очень удачно, поскольку мне он ни в малейшей степени не интересен, – буркнула я.
Патрик вернулся к столу вместе с Маделайн.
– Господи, – выдохнула она, глядя на Лару и Джолин. – О Господи, это самый прекрасный день в моей жизни! Вы лучшие девушки на свете! Вы особенные! Огромное спасибо зато, что выбрали меня! Приезжайте в поселок на Хоуб-Саунд в любое время, когда только пожелаете.
Джолин вручила ей сертификат от «Дольче и Габбана». Маделайн взглянула на него, и внезапно лицо ее стало грустным.
– Что случилось? – спросила Джолин.
– Я не влезу ни в одну одежку в этом магазине – заплакала Маделайн. – Почему, вы думаете, я одеваюсь, как чучело?!
– Ну… зато там тонны аксессуаров, которые ты можешь выбрать вместо одежды, – рассудила Джолин.
– Это еще хуже! И вообще я все здесь ненавижу! Чувствую себя меренгой в море луковиц!
– Вы очень красивы, Маделайн! Не огорчайтесь, это тоже неплохо, – заверил ее Патрик.
– В самом деле? – всхлипнула она.
– Даю слово! Вы куда красивее всех этих луковиц, – поклялся Патрик. Маделайн просияла и исчезла в толпе.
Все оставшееся время ужина Джулия, Лара и Джолин пялились на Патрика, как на новоявленную мать Терезу или что-то в этом роде. После того как подали кофе, он спросил меня:
– Не позволите ли мне подвезти вас домой?
– Да! – возбужденно взвизгнула Джулия. – Она согласна!
Мы взяли такси. Патрик сказал, что никогда не берет машину с водителем на вечеринки, поскольку ему неприятно, что, беднягам приходится всю ночь ждать его на улице. Может, Патрик действительно такой приземленный, простой и добрый, каким кажется? То есть я никогда не слышала, что кто-то в Нью-Йорке может вызвать водителя, но не делает этого из этических соображений.
– Послушайте, завтра я на пару дней улетаю в Канны, на кинофестиваль. Не хотите ли полететь со мной?
Будете моей гостьей. Дел там полно, но и развлечься мы тоже успеем.
Я подумала, что с удовольствием стала бы его гостьей на пару дней. Но он женат, а мне нужно думать о карьере. И я не желала, чтобы Патрик вообразил, будто имеет хоть какой-то шанс попасть со мной в Бразилию до развода и втайне от жены, а именно это и произойдет, если я скажу «да».
– Простите, не могу. – Я приторно улыбнулась.
Знаете ли вы, как повышается ваша самооценка, если вы отказываетесь от поездки в Канны?! Я очень рекомендую применить этот способ, когда вы несколько разочаровались в себе: это так же эффективно, как альфа-бета-пилинг!
Такси остановилось перед моим домом.
– Уверены? – спросил он.
– Абсолютно, – кивнула я, терзаясь сомнениями, но мужественно попрощалась и вышла из машины.
Едва я вошла в квартиру, как зазвонил сотовый. Это оказалась Джаз. Я совершенно забыла, что не встретила ее на балу.
– Эй! Это я! – воскликнула она. – Меня как бы безумно задержали сегодня, а потом показалось невежливым опаздывать на три часа, так что я осталась здесь, в отеле «Томпсон», номер шестьдесят. Могу дать интервью прямо сейчас.
– Джаз, уже час ночи, – напомнила я.
– И что?
– Почему бы не заняться этим завтра?
– Потому что э… через шесть с половиной часов я улетаю в Канны.
Еще бы не улетает! Ха! ДПР всегда улетают в какое-то сказочное место, причем немедленно. Мне оставалось только натянуть джинсы и прыгнуть в такси.
Джаз так и не объяснила, почему в ту ночь сняла «люкс» в «Томпсоне», но, судя по состоянию номера вечеринка, состоявшаяся тут, была куда веселее, чем деятельность по спасению Венеции. Она возлежала на кровати, как прекрасная, загорелая тряпичная кукла пока горничная убирала номер.
– Огромное спасибо, – сказала Джаз горничной. – Вы все здесь такие милые, я вас люблю. Вы самые лучшие. Не принесете ли мне чая?
– Конечно, мисс, – пролепетала горничная с обожанием. – А печенье?
– О-о-о, я люблю вас, – повторила Джаз и похлопала по одеялу, приглашая меня сесть рядом. – А вам я
