«...Помахав на прощанье юному ученику Христа, отец с сыном бросились к толпе. Но когда они дошли до двух иудеев, один из которых называл другого Накдимоном, мужчина от разочарования едва не выпустил руку сына:
- О, боги! Это не он…
Иудей в богатой одежде с широкими воскрилиями, заметив язычников, взял собеседника под руку и понизил голос, с горечью говоря:
- Кто, ответь, кто после такого позора поверит, что уверовавшие в него не погибнут, но будут иметь жизнь вечную? Ведь закон гласит: проклят всяк, висящий на древе!..
Видя, что чужестранцы не уходят, Накдимон-Никодим развязал кошель. Не желая оскверняться прикосновением к язычникам, он бросил монетку прямо на мостовую.
Теофил нырнул за ней и, надкусив, сунул за щеку.
- Прости! – с улыбкой извинился за него мужчина. – Мы не нищие. Я – Апамей из Антиохии-на-Оронте. Дома у меня своя камнерезочная мастерская. Просто я принял тебя за старшего сына…
- Как ты смеешь, сириец! – с гневом вскричал собеседник Накдимона. – Спутать какого-то бродягу с уважаемым всеми фарисеем, с нашим учителем?!
- Я – грекос! И мой сын не бродяга, он имеет римское гражданство! – с вызовом заявил мужчина. – А что касается ваших учителей – вижу я, как вы обращаетесь с ними! Сегодня пальмовые ветви под ноги, а завтра – на крест!
Он резко показал рукою в сторону центурии и, не увидев ее, ахнул:
- Однако, заболтались мы тут, Теофил… Идем!
Не теряя достоинства, антиохиец вежливо поклонился Накдимону, ухватил крепче за руку точно скопировавшего каждое его движение сына и снова заспешил из толпы.
- Мне что? Я живу по закону!.. – доносилось справа.
- …распнут, и можно праздновать пасху, воссылать молитвы Богу! – слышалось слева.
- А что я? Что сказал священник, то и прокричал!..
Когда Апамей с сыном вышли на улицу, по которой, все также уныло звякая доспехами, брели воины, то увидели, что даже опередили их.
В этом не было ничего удивительного. Легионеров сдерживал выбившийся из сил Иисус. Как ни торопили Лонгина священники, тот лишь разводил руками и красноречивыми жестами предлагал им самим понести за Него крест.
Улица была узкой и грязной. Кое-где, спасая прохожих от палящего солнца, между домами были натянуты циновки. Под ними, лениво переговариваясь, сидели старики. Нарядно одетые люди с торжественными лицами несли по направлению к храму годовалых агнцев.
Столица Иудеи жила обычной предпраздничной жизнью. Показательная казнь, введенная римлянами именно для таких дней, вплеталась в нее так же привычно, как лишняя лента в косу вдовицы.
- Мессию! Мессию ведут!.. – кричала бежавшая перед процессией иерусалимская детвора.
Старики, прохожие грозили им палками и громко возмущались:
- Разве такого Мессию заповедовали ожидать нам пророки?
- Жалкий, избитый, оплеванный язычниками!
- Обратите внимание, он же едва держится на ногах – тьфу!
Лишь немногие взирали на Иисуса с надеждой.
- Яви свою силу, и все поверят, что ты – Мессия! – с болью в голосе кричали на арамейском – иудеи.
- Что ты –
