по металлу пластины. — Чего тебе больше не хватало, города или Замка.
— А какой смысл? Менять одну помойку на другую.
— Вот ты и определись, в какой жить. Так. Пять минут погоды не сделают.
Таллео вытащил свиток, нашел нужное заклинание, наставил жезл на замок, начал читать. Стержень замерцал темно-багровым, в замке глухо клацнуло.
— Очень старый замок. — Таллео сунул свиток за пазуху. — Таких уже давно не делают. Открывается без ключей, просто на заклинании. С одной стороны хорошо, — он толкнул дверь, — с другой есть свои недостатки. Я просто коллекционирую открывательные заклинания... Каппа уже давно догадался... Так. Вот так во?т.
Мальчики прошли в дверь и оказались в длинном мрачном чертоге, в котором также высокие витражи не давали почти никакого света. Под витражами вдоль стен шли стеклянные короба, покрытые прозрачным слоем пыли. В коробах виднелись человеческие фигуры без головы. Таллео с минуту оглядывал странное помещение, затем громко воскликнул, и эхо упало в пыль:
— Великая Сила! Я знаю, что это такое. Все-таки в книгах иногда и не врут. Это же ведь музей!
— Что?!
— Термин, потом объясню.
Таллео подошел к стеклу и смахнул рукавом пыль.
— Смотрите!
— Ну и ну! Это что еще за одежда такая?
— А подумать?
— Я такой не видел. — Кумба покачал головой и подоткнул колпак. — Вообще никогда.
— Я тоже! — удивился Каппа. — Я даже не знал, что такая бывает. Смотри, рукава какие смешные.
— А воротник? Что за идиотизм такой. Я в таком задохнусь.
— Кумба, во-первых, этот воротник не для кухни. Во-вторых, ты на себя в зеркало хоть раз смотрел? Портной, блин. Еще на что-то надеешься. — Таллео посмотрел вверх, где над потолком продолжалась Башня.
— Слушай, такое все, конечно, чудное, но ведь красивое!
— Каппа, не то слово. В старину люди думали совсем не так криво. Эти костюмы шились для церемоний. Поэтому тут нужно было и поцеремониться. Рюшечек всяких натыкать, бантиков. Заодно порисоваться и вкус показать, если есть конечно. Если грамотно порисоваться, с настоящим вкусом, то ведь красиво. И упражнение для мозгов, опять же. Только чтобы грамотно только, со вкусом.
— Для церемоний?
— Кумба, термин такой... Такие специальные встречи, где нужно рисоваться. В общем, кто грамотнее нарисуется, тот победил.
— Так это же милое дело. А то нож в брюхо, возни столько, точить, таскать, кровь потом отмывать. Да и брюхо иногда бывает, ножи как спички ломаются. А почему сейчас не бывает таких церемоний?
— А подумать? Во-первых, шить так здорово разучились. Во-вторых, шить уже просто не из чего. Все чайники поизгадили, гады безграмотные. Потом, ведь грамотно рисоваться это же нужно учиться! А там, наверно, посложнее, чем выворот Напряжения будет. Нет, старый сапог, ты у меня еще попомнишь... Проще нож в брюхо, и дело с концом.
— Это понятно. — Каппа не мог наглядеться на серебристую вышивку, тускло мерцающую за стеклом. — Пойди сейчас покажи вот этот костюм. Вокруг такая куча дураков, кому-то такой и захочется.
— Конечно захочется. И вот прикинь, костюм есть, а головы нет. — Кумба отвернулся от безголовой болванки.
— Как ты прав. А еще представь, если вдруг у кого-то голова окажется? И ему захочется поцеремониться, как в старину?
— Тогда оружейник из Речного квартала разорится. Кто будет у него ножи покупать?
— Как ты прав, Каппа. Он ведь шить не умеет.
— Слушай, а давай тут посмотрим... — Каппа перешел к следующему стеклу, стер пыль рукавом и чихнул. — Вот, точно! Вот, смотри!
Мальчики подошли и всмотрелись.
— Каппа, у тебя чутье на эти вещи просто бешеное, — хмыкнул Таллео с уважением.
— Давай стекло разобьем!
— Каппа, не нервничай. Что значит «стекло разобьем»? Ты в музее, или где?
— Я Вете такое хочу подарить!
— Да уж, — ухмыльнулся Кумба. — За такое платье можно и с чайником убежать.
— В старину знали, как шить красивые платья, — отозвался Таллео с оскорбленной гордостью.
— Ну так что?
— Что «что»?
— Стекло будем бить?
— Каппа, надо тебя быстрее к принцессе. У тебя уже мозги плавятся.
— Каппа, такое уже не носят.
— Но красивое ведь какое...
— Талле, хватай его и пошли отсюда. Опаздываем ведь.
— Талле, ты дверь не закрывай пока. Ну показать хотя бы! Она ведь такого не видела никогда!
— И не увидит. На то и музей... До чего принцесс довели. Куда только катимся.
Таллео развернулся к двери. Мальчики вышли в круглый чертог и замешкались.
— Пять минут погоды не сделают?
— Пять минут погоды не сделают.
— Пять минут погоды не сделают!
Мальчики пересекли помещение, и Таллео так же легко открыл противоположную дверь. Они оказались в таком же музее, только здесь вместо стеклянных шкафов на стенах висели портреты. Картины были покрыты пылью, которая, тем не менее, не мешала их разглядеть. Мальчики остановились, оглядываясь в полумраке.
— Эх ты! Это что, тоже музей?
— Да. И кстати... — Таллео поднял фонарь и подошел к стене. — Интересное дело... Видите?
— Что?
— Где?
— Вот, смотри. Видишь, Каппа? Кумба, видишь?
— Слушай... Так ведь это наш король? Или нет?
— Вот тебе раз!
— Нет, Каппа! Это или как. Посмотри внимательней.
— Ну да... Нос чуть другой... Лоб чуть другой... Скулы чуть не такие. Но похож!
— Не то слово. И нечего ломать голову. Тут внизу подпись. Вы что, слепые?
— А что тут написано? Что за абракадабра?
— Нет, до чего детей довели, — вздохнул Таллео и опустил фонарь. — Здесь написано «Король Эммеоптех Четырнадцатый». А наш какой?
— Да кто ж его знает? — хмыкнул Кумба. — Ну у тебя и вопросы. А как ты это прочитал, кстати? Эту абракадабру что, можно и прочитать?
— Чему вас только в школе учат, — вздохнул Таллео. — Вообще уже просто. Это на старинном языке. На нашем же, только на старинном. Лет четыреста назад который был.
— Вот тебе раз. Четыреста лет назад? Наш же язык?
— Да, Кумба, да. Можешь поверить. Четыреста лет назад у нас тоже писать умели. И, можешь поверить, лучше.
— А рисовать как!
— Как ты прав, Каппа. Сейчас тебе так нарисуют?
— Слушай, Талле, смотри... Вот рядом! Ужас какой! Это же Вета!!!
