– Эт-то что такое?
– Родниковая вода, милорд, – с поклоном ответил тот, пытаясь сохранять невозмутимость.
– Вода?!
– Так точно, милорд. В соответствии с вашим…
– Разорви меня демоны Хаоса! – взревел Адрелиан. – Почему лорд-регент должен пить воду, как мул у дороги? Вина! Самого лучшего! Что у вас там есть? Или вы все гномам на топоры поменяли?
Несчастный распорядитель точно врос в землю. А вдруг это шутка? Или хуже того: лорду-регенту вздумалось испытать его таким способом?
Тем временем Адрелиан сунул в рот остатки немыслимой смеси, которая осталась на тарелке, и принялся жевать.
– Успокойся, приятель, – буркнул он с набитым ртом и хлопнул распорядителя по плечу. – Никто тебя на дыбу не потащит… Давай-ка, быстренько…
И, поднеся к губам тарелку, вылил в рот остатки подливки и звучно рыгнул.
Ужин (во время коего лордом-регентом было выпито немало) еще не закончился, а по дворцу уже ползли слухи: будущий император ударился головой во время землетрясения и… как бы это выразиться помягче… слегка тронулся умом. Тем более что подтверждения этим слухам следовали одно за другим.
Странник был немолод, загорел, худ, жилист. Истоптанные сапоги и сбитый конец посоха свидетельствовали, что немало дорог он измерил своими шагами, пока не очутился здесь, на окраине Туллена.
Что происходит в городе, странник пока не понял – подземные толчки застали его в пути, в нескольких лигах от столицы, и не показались чересчур сильными.
– Скажи, добрый человек, – обратился он к первому встреченному тулленцу, – что произошло в вашем спасаемом богами городе? Смута или вторжение врагов?
Тулленец стоял у обочины и не спешил ответить на заданный вопрос. Занимался он странным делом: мял и ощупывал собственное лицо.
Странник повторил вопрос.
– Землетрясение… – ответил тулленец равнодушно, словно о чем-то малозначительном. – Но ответь и ты, странник, на мой вопрос, хоть и может он показаться нелепым. Какое у меня лицо? Опиши его по совести!
– Сеггер да простит тебя, добрый человек, за такие неприличные вопросы! Но если это тебе нужно…
– Очень нужно!
– Изволь, я опишу. Лицо у тебя ужасно загорелое, кожа почти черная.
– Проклятье…
– Нос чуть ли не с мой кулак…
– Проклятье…
– …Рот преширокий и губы с голубым отливом.
– Что еще? – сдавленно прохрипел тулленец.
– Глаза серо-зеленые и выпучены, как у рака. А в общем… ты уж извини, добрый человек, но Сеггер наградил тебя преотвратной рожей!
Выдав этакое заключение, странник отступил на шаг и перехватил посох поудобнее, мало ли что взбредет в голову странному человеку… Но тулленец лишь ограничился словами:
– Не Сеггер одарил меня
Амилла отложила книгу, упала на тахту и судорожно обхватила пухлую бархатную подушку.
Больше всего ей хотелось разреветься. Нельзя. Вот-вот войдет служанка, чтобы помочь ей переодеться, сделать прическу… и непременно спросит: «Что случилось, ваше высочество?» Можно что-нибудь соврать – например, что стосковалась по отцу. Или просто приказать, чтобы ее оставили в покое. В конце концов, она принцесса, невеста будущего императора Туллена!
Если только свадьба состоится.
Нет, конечно, состоится. Адрелиан так ее любит! Стоит ей только попросить, и он…
А что «он»? Пообещал разорвать отношения с этими дикими горцами, которые два дня везли ее в мешке через всю пустыню? Ее до сих пор тошнит от запаха конского пота и плохо выдубленной кожи, стоит только вспомнить… Сказал, что избавится от своих наложниц? Разрешил не ходить в церковь?
Хорошо, но откуда ей знать, что обещания не останутся обещаниями? Где указ со словами «не оказывать помощи», «не подпускать к границам» и прочими, скрепленный императорской печатью? Где гонец, который скачет на север, чтобы отнести этот указ Балеогу? Правда, болтая со служанками и как бы невзначай спрашивая то одну, то другую, Амилла поняла, что почти все наложницы уже покинули дворец, а те, что остались, уедут со дня на день. Но если это всего лишь уловка? И если уж на то пошло, кто помешает императору заводить новых наложниц после свадьбы?
Если только свадьба состоится…
В дверь постучали. Наверно, служанка пришла – помочь одеться, сделать прическу…
– Входи! – крикнула Амилла.
Но девушка, которая проскользнула в дверь, была непохожа на служанку. Слишком хорошо одета… И слишком высоко держит голову.
– Меня зовут Флайри. Я наложница Адрелиана.
– Тебе еще не сказали, что все наложницы ко дню моей свадьбы должны отправиться по домам?
Флайри поджала губы, но гримаса получилась горькой. Девушка присела на пуфик и привычно одернула длинное темно-зеленое платье – еще один жест, выдающий девушку из древнего рода сайэров. Она была ростом чуть выше Амиллы, немного старше и заметно шире в плечах. В ее фигурке было что-то мальчишеское. Огромные, чуть ли не в пол-лица глаза были густо подведены и от этого казались еще больше.
– Ты, наверно, думаешь, что я стану просить, чтобы ты пожалела меня? Буду рассказывать, как я люблю Адрелиана и все такое?
Кандийка смутилась. Примерно этого она и ожидала. Заплаканные девушки, которые будут умолять ее поговорить с лордом-регентом, позволить им остаться…
А теперь она сама вот-вот расплачется.
– И что дальше? Думаешь, я откажусь от свадьбы? Брошу все, оставлю письмо лорду Адрелиану и уеду к отцу?
Наложница поднялась и шагнула навстречу Амилле. Всего один шаг, но кандийка попятилась.
– Не городи чушь, принцесса… – прошипела Флайри. – Свадьба состоится. Если ты этого захочешь. А ты захочешь. Но имей в виду: Адрелиану нужна не женщина, а императрица для его империи. Иначе он бы давно женился.
– На тебе, что ли?
– Да хоть бы и на мне!.. Послушай, сейчас это неважно… – она покачала головой и коснулась руки Амиллы. – Адрелиан в беде. Я не знаю, что именно случилось, но… Мне нужен твой совет. Мне больше не с кем поговорить. Понимаешь, сегодня, после ужина, он позвал нас к себе…
– Нас?
– Да. Нас осталось всего три: Валда, Солана и я. Остальные уже отправились к родителям… Я знаю, это из-за свадьбы…
«А ты чего хотела?»
Слова уже были готовы сорваться с губ Амиллы, но она осеклась. Кажется, девчонка и в самом деле не пыталась ее запугать или оскорбить. И смолкла она не потому, что ждала ее ответа. Меж густых бровей наложницы залегла морщинка, губы сжались, точно от невыносимой боли.
– Продолжай.
– Я никогда его таким не видела… Он был… пьян.
Последнее слово Флайри выплюнула, как неприличное орочье ругательство.
– Поверь мне: Адрелиан не пьет. Даже на торжествах. Пара глотков не в счет. Ты разве не заметила? Когда вы с ним ужинали? Он наверняка приказал принести вино, но у него в бокале была вода. Или
